Магнум разложил на столе все четыре листа отчета, друг за другом, и склонился над этими листами, словно не просто читал документ, а сразу и анализировал находящуюся там информацию, прощупывая взглядом абзац за абзацем, то и дело возвращаясь к уже прочитанному, чтобы что-то сопоставить, прощупывая дальше и снова возвращаясь.
Наконец, он откинулся на спинку стула и проговорил своим обычным суховатым и очень спокойным голосом:
— Любопытно. Крайне любопытно. Это некоторым образом подтверждает уже имеющуюся информацию об объекте. С которой ты, конечно, уже ознакомился.
И поднял на сидящего напротив Антона глаза. Это означало: «Я жду твоего мнения. Высказывайся».
— Ознакомился, — согласился Антон. — Только мне до сих пор не вполне ясно, что тогда на самом деле произошло в Саратове.
— Н-ну, не тебе одному.
Магнум снова опустил взгляд в бумаги. Теперь Антон не сказал бы ничего, пока Герман Борисович не заговорил бы с ним первым или не подал бы разрешающий знак.
Наблюдая, как подрагивают от напряженного внимания густые седые брови Магнума, Антон вдруг подумал: когда же установилась эта строгая и упорядоченная система общения нынешнего шефа Управления с подчиненными? Да, кажется, так было всегда, еще до того, как Магнум возглавил Управление, — к такому выводу пришел Антон. Дело тут только в самом шефе и ни в чем другом… не в каких-нибудь специальных практиках или инструкциях, например. Магнум, грузный, с виду малоподвижный старик, как будто распространяет вокруг себя ауру необоримой воли, которая словно преломляет пространство таким образом, что всякий попавший в ее пределы ощущает себя, так сказать… естественно подконтрольным его власти.
— Невероятно перспективный молодой человек, этот Олег Гай Трегрей, — проговорил Магнум. — А такие перспективные молодые люди нам либо очень опасны, либо очень нужны… Впрочем, до окончания разработки какие бы то ни было решения принимать рано… — Магнум пошевелил бровями и вдруг спросил:
— Скажи-ка, что тебя больше всего настораживает в поведении нашего детдомовца? Подчеркиваю, в поведении, оставим пока в стороне его физическую подготовку, боевые качества и… необычные способности… Итак, что тебя настораживает?
— Больше всего? — сделав уточняющий акцент на первое слово, переспросил Антон. — Мотивация его поступков — вот что. Невесть откуда взявшийся семнадцатилетний мальчишка (утверждающий, кстати, что ему всего четырнадцать) инициирует конфликт с локальным провинциальным князьком, выступая на стороне закона и морали. Потерпев сокрушительное поражение, как того и следовало ожидать, в битве на правовом поле, паренек переходит к активным, в прямом смысле выражения, боевым действиям. Он в одиночку штурмует отлично охраняемое поместье князька, выводит из строя бойцов охраны и телохранителей и, в конце концов, передает вышеозначенного князька в немного помятом и сильно дезавуированном состоянии в руки органов правопорядка. Причем, учтя былые промахи, предварительно позаботившись о том, чтобы на место прибыли сначала журналисты, а уж потом сотрудники силовых ведомств. То есть, что получается? Не ища для себя никакой выгоды, исключительно ради соображений высшей справедливости, он, рискуя жизнью, нисколько не колеблясь, идет до самого конца… Зачем ему это надо?
— Так, — кивнул Магнум. — Дальше.
— Значит, зачем ему все это? Юношеский максимализм? — продолжал Антон (шеф всегда требовал от подчиненных развернутых ответов). — Было бы несерьезно объяснять все это проявлениями юношеского максимализма. Люди с подобной мотивацией предпринимают действия скорее… истерического характера. Вроде организации стихийных митингов протеста, попыток развязать информационную травлю посредством сети Интернет. В крайних случаях дело доходит до экстремизма: закидывания оппонента яйцами и тортами. И уж совсем редко берут в руки не яйца, а настоящие бомбы. Наш же объект действовал четко и обдуманно: не раздувал проблему, вынося ее на суд общественности и тем самым уступая право разбираться тем, кто более в этом компетентен. Видимо, наиболее компетентным он считал именно себя. И предпочел кардинальным способом решить эту проблему. Самостоятельно. Поставив себя превыше законов и тех, кто обязан их исполнять. И… знаете еще что? Предоставленные Управлению доклады и отчеты об июньских событиях в городе Саратов и поселке Елисеевка очень напоминают сводки с мест ведения военных действий. По сути, это и была война. К которой Олег Гай Трегрей оказался великолепно подготовлен. Кем? И где? Так вот, если мы сумеем ответить на эти вопросы, я думаю, прояснится и вопрос с мотивацией…
Магнум вскинул на Антона глаза, и Антон немедленно замолчал.
— О том, какая проведена работа, чтобы выяснить личность объекта и место, где он мог бы обучиться всему, что умеет, тебя еще в известность не поставили, — сказал Магнум. — Хотя мог бы и сам догадаться… Результат этой работы нулевой. Продолжать в этом же направлении бессмысленно. Следовательно, необходимо подойти к решению вопроса «кто же такой на самом деле наш детдомовец?» с другой стороны. Ты согласен?
— Пожалуй, — чуть помедлив, ответил Антон.
— Характер действий Трегрея! — продолжал Магнум, со скрипом пошевелившись в большом кожаном кресле. — Ты верно подметил, что он избрал совсем не такой способ решения конфликта, какой избрал бы на его месте любой другой молодой человек, стремящийся восстановить попранную, по его мнению, справедливость. Но до конца, Антон, ты так и не разобрался. Смотри: Елисеев, удачливый предприниматель, известный в городе меценат, сын бывшего прокурора области, ушедшего на повышение в центральное управление следственного комитета, с точки зрения обывателя непременно должен состоять в крепкой спайке с власть имущими. И, конечно, состоит. То есть, по сути, является представителем власти. И вполне логичный ход в борьбе против него — обличение власти. То, о чем ты и говорил: Интернет, митинги и так далее… Трегрей даже и не думает начинать такого рода деятельность. Для него Елисеев — обыкновенный преступник без скидок на занимаемое положение в обществе. И Трегрей обращается за помощью именно к власти, как будто никогда не слышал о таких понятиях, как коррупция, круговая порука и кумовство. Или слышал, но у него в голове не отложилось, что все вышеперечисленное и есть система функционирования общества, принципы его, общества, жизнедеятельности… Понятно, что подобная тактика обречена на провал. Далее. По твоему мнению, Антон, то, что произошло в загородном особняке Елисеева, есть полномасштабные военные действия. Трегрей направляется туда с целью силового воздействия на противника. Посуди сам: зная, что особняк охраняется, зная, на что способен его враг, он идет один и без оружия. Хотя вполне мог взять с собой приобретенных друзей, да и оружие достать в наше время не проблема. Довольно странное решение, не так ли? Чем его можно объяснить?
Антон не смог ответить. Несмотря на то, что не так давно и сам задавался этим вопросом.
— Это объясняется тем, — веско проговорил Магнум, — что Трегрей шел к Елисееву не воевать. У него не было цели сокрушить и покарать.
Тут Магнум смолк и в упор посмотрел на подчиненного. Антон взял в горсть чисто выбритый подбородок.
— Не могу сообразить… — сказал он. — И… что же у него была за цель?
— Начиная конфликт, — снова заговорил Магнум, — Трегрей явно пребывал в неведении относительно специфики российских реалий, в частности, системы отношений власти и общества. Или так: представление об этой специфике у него было, но детдомовец на него предпочел не ориентироваться. С другой стороны, он совершенно точно имел… и имеет сейчас ясное представление о какой-то иной системе взаимодействия государства и населения. О системе, функционирование которой каким-то образом гарантирует безукоризненное исполнение законодательства. Первоначально у нас, естественно, возникла мысль, что Трегрей прибыл откуда-то из-за рубежа. Но очень скоро от этого варианта пришлось отказаться. Ведь по большому счету, что Россия, что Европа, что Штаты — не так уж сильно государства различаются. Там система государственного администрирования предельно… я бы сказал, запредельно бюрократическая, чем обусловлено множество определенных проблем в общественных сферах. У нас же большинство проблем проистекают как раз от того, что наша система — откровенно антибюрократическая…
Магнум внимательно посмотрел на Антона и счел нужным уточнить:
— То есть, решение того или иного вопроса почти всегда выходит за правовые рамки, что для бюрократизма недопустимо, и ведется именно в частном порядке, в режимах: «договориться», «проплатить» или «вам по поводу меня звонили»… Итак, вернемся к нашей теме. Пытаясь сподвигнуть власть разобраться с негодяем Елисеевым, Трегрей не только не получил желаемого эффекта, но и добился того, что на него и его друзей было оказано давление. Сила противодействия оказалась такой, что система, с которой Олег вошел в контакт, начала убивать. Такой исход поставил его в тупик. Происшедшее, как мне видится, попросту не воспринималось его сознанием. Поэтому истинная цель, с которой он отправился к Елисееву, была такова: разобраться с тем, что происходит, понять, где им допущены ошибки — и понять как можно быстрее. Что было возможно только, так сказать, в «full contact», лицом к лицу с противником. Ну, а что из этого вышло, нам известно. Жаль только… — Магнум изогнул правую бровь, — не так подробно, как хотелось бы… Понимаешь, Антон?
