— Что случилось, мой утеночек? — бросил Руперт. — Ты описался что ли?
Это было глупой выходкой, мальчишеской и вульгарной, и в то же время это переполнило чашу терпения священника. Поэтому когда Гарри поднимал его, обхватив рукой за горло, он отреагировал приемом, которому научился тридцать лет назад, пройдя хорошую школу партизан и ночных вылазок.
Гарри широко улыбался:
— Мы не любим, когда придурки вроде вас тревожат наших клиентов..
Ему не представилось случая сказать еще что-либо. Правый локоть отца Да Косты врезался в его живот. Священник круто развернулся, а Гарри корчился на земле, не в силах вздохнуть.
— Вам не следовало бы так близко подпускать кого бы то ни было. Вас плохо тренировали.
Гарри очухался и ринулся вперед, занеся кулак для ужасающего удара. Отец Да Коста отклонился, двумя руками схватил его запястье и, дернув вверх, толкнул Гарри головой прямо в кучу ящиков.
Когда он обернулся, Доннер решился на атаку и тут же получил удар ноги по колену. Он взвыл и согнулся пополам. Затем отец Да Коста врезал коленом по лицу Доннера, которое тот неосмотрительно подставил, и отправил его вслед за Гарри к стене.
Руперт издал пронзительный крик, и в спешке достичь безопасного убежища в глубине зала, полез внутрь, толкнул Мигана, повалил его и упал сам. Пока Миган поднимался, Да Коста ударил его кулаком в лицо, вложив в удар всю свою ярость и боль. Кость хрустнула, нос Мигана приплюснулся, и он, стеная, отполз в глубину зала. Из его ноздрей текла кровь.
Руперт на четвереньках приблизился к стойке, в надежде спрятаться, пока Да Коста глядел на Мигана, все еще охваченный смертельной яростью, сжав кулаки. Он опустил глаза на свои руки, увидел кровь на пальцах, и на его лице появился ужас.
Он медленно отступил во двор. Гарри все еще валялся среди ящиков. Доннер блевал у стены. Отец Да Коста еще раз с отвращением посмотрел на свои руки, повернулся и ушел.
* * *
Когда он вошел в свой кабинет, Анна вязала, сидя у огня. Она повернулась к нему.
— Вы опоздали. Я беспокоилась.
Он был все еще крайне взволнован и старался говорить спокойно.
— Прости. Пришлось задержаться.
Она отложила вязание и встала.
— Когда вы ушли, я пошла в церковь приготовиться к репетиции хора, и встретила там Фэллона. Он играл на органе.
Лицо священника потемнело.
— Он что-нибудь сказал? Ты говорила с ним?
— Он просил передать вам несколько слов. Он попросил сказать, что все произошло по его ошибке, и что он сожалеет.
— И все?
— Нет. Еще он сказал, чтобы мы больше не беспокоились. Он начал, он и закончит. И добавил, что мы не увидимся больше. Что это значит? Вы думаете, он хочет сдаться полиции?
— Одному Богу известно! — пробормотал отец Да Коста, успокаивающе кладя руку на плечо Анны. — Я иду в церковь. Надо сделать кое-что. Я ненадолго.
Он оставил ее и почти побежал на кладбище, чтобы войти в церковь через ризницу. Он упал на колени перед алтарем, сложил руки и поднял глаза к распятию.
— Простите меня, — начал он. — Отец небесный, простите меня!
Он опустил голову и заплакал, ибо знал, что в его сердце нет ни единой частички, в которой бы крылось сожаление о том, что он сделал с Джеком Миганом. И даже хуже того, он слышал тихий внутренний" голос, который говорил, что уничтожив Джека, он оказал бы огромную услугу всему миру.
* * *
Миган вышел из ванны в шелковом кимоно, прижав к лицу мешочек со льдом. Пришел и ушел врач, кровотечение было остановлено, но сам нос представлял собой ужасную бесформенную массу, которая уже никогда не примет первоначальный вид. Доннер, Бонати и Руперт послушно ждали у двери. Рот Доннера был ужасно перекошен, а нижняя губа — вдвое больше обычного.
Миган швырнул лед через всю комнату.
— Эта дурацкая штука не помогает! Дайте мне выпить!
Руперт подошел к столу, на котором выстроились бутылки, и налил большой бокал коньяку. Он поднес его Мигану, который стоял у окна и с задумчивым видом глядел на площадь. Он обернулся и спросил у Доннера:
— Фрэнк, как звали того старика, который так лихо готовил взрывы?
— Эллерман, мистер Миган. Вы его имеете в виду?
— Его. Он еще не в яме?
— Насколько я знаю, нет.
— Прекрасно, чтобы до часу он был здесь. Иди разыщи его, и можешь передать ему, что его ждет двести фунтов.
Он сделал глоток коньяку и повернулся к Руперту:
— И для тебя, золотце, найдется работка. Ты привезешь мне Дженни. Она нам тоже понадобится, чтобы выполнить мою идею.
— Ты думаешь, она пойдет? Это же настоящая паршивая дрянь.
— На этот раз — пойдет, — сказал Миган со смехом. — Ты предложишь ей кое-что, и она не откажется.
Он еще раз засмеялся, словно сказал хорошую шутку, и Руперт немного обеспокоенно взглянул на Доннера. Доннер осмелился сказать:
— Что все это значит, мистер Миган?
— Они у меня поперек горла. Все. Вот что это значит. Хватит с меня. Кюре, Фэллон и все вместе. Я избавлюсь от них раз и навсегда. Сегодня же вечером это будет выполнено, и вот каким образом.
Гарви Эллерману было пятьдесят лет, а казался он лет на десять старше по причине того, что двадцать два года его жизни прошло за решеткой таков был общий срок его пребываний в тюрьмах.
Это был маленький невзрачный человек, который обычно носил твидовую кепку и коричневый плащ. Казалось, само существование сплющило его, и однако этот человек с бесстрастным лицом славился тем, что подготовил больше взрывов, чем кто-нибудь другой по всему северу Англии. В конце концов его гений и послужил причиной его поражения, ибо оригинальная манера выполнения задуманного выдавала его личность лучше, чем любая подпись. И в течение многих лет полиция арестовывала его с регулярной монотонностью, стоило ему сделать неверный шаг.
Он вышел из лифта в сопровождении Доннера. В его руках находился дорогой чемодан, стянутый ремнем. Миган двинулся ему навстречу, протянув руку, и Эллерман поставил свой чемодан.
— Рад видеть тебя снова, Гарви, — сказал Миган. — Надеюсь, что ты сможешь нам помочь. Фрэнк объяснил тебе, чего я хочу?
— Да, мистер Миган, в определенном смысле, — ответил Эллерман. — Но я надеюсь, что лично вам не понадоблюсь? Вопрос ведь не в этом?
— Конечно нет!
Эллерман успокоился.
— Просто, знаете, я ушел на пенсию и теперь не занимаюсь сам активными действиями, мистер Миган. Знаете, как это бывает.
— О да, знаю, знаю! С тебя и так хватило! — сказал Миган и взял чемодан, чтобы поставить его на стол. — Ну, посмотрим, что у тебя здесь лежит.
Эллерман открыл чемодан. Там лежал целый набор взрывных устройств, тщательно упакованных в железных коробках, набор взрывателей и запалов, катушки со шнуром и инструменты.
— Фрэнк сказал, что вы бы хотели, чтобы это было похоже на акцию ИРА, которую они часто готовят в Ирландии.
— Не просто похоже, Гарви. Я хочу, чтобы было совершено то же самое. Когда эксперты полиции осмотрят то, что останется от бомбы, у них не должно возникнуть ни малейшего сомнения на этот счет.
— Очень хорошо, мистер Миган, — сказал Эллерман своим бесцветным голосом. — Как угодно. Значит, нам понадобится вот это, — объяснил он, выбирая одну из коробок. — Коробка печенья «Беверли». Изготовлена в Белфасте. Набита пластиком. Потянет на двадцать фунтов. Хорошо действует.
— А фитиль?
Эллерман показал длинный и тонкий темный шнур.
— Сейчас они вовсю пользуются этим. Химический фитиль русского производства. Годен в любых условиях. Разбиваешь капсулу — и через двадцать минут взрыв.
— Именно то, что нужно, — признал Миган, потирая ладони. — Подготовьте все.
Он повернулся и принялся смотреть в окно, весело насвистывая.
Глава четырнадцатая
Гримсдайк
Фэллон открыл глаза и увидел, что Дженни трясет его за плечо.
— Проснитесь! — повторяла она настойчиво. — Проснитесь!
Он чувствовал, что его правый глаз слегка подергивается, но в остальном он был в порядке. Он сел, постучал ногами по полу и потер колючий подбородок.
— Сколько времени?
— Четыре. Ваш друг отец Да Коста звонил. Он хотел вас видеть.
Фэллон выпрямился и посмотрел на нее туманным взглядом.
— Когда это было?
— Минут десять назад. Я хотела позвать вас к телефону, но он сказал, что у него нет времени ждать.
— А где он хочет меня видеть? В церкви?
Она покачала головой.
— Нет. Он сказал, что везет племянницу в деревню, где она будет в безопасности. Маленький поселок Гримсдайк. Это в дюнах, километрах в тридцати отсюда. Он хочет, чтобы вы встретились с ним там, и как можно раньше.
— Ну ладно, — сказал Фэллон. — Вы знаете, где это?
— Да, как-то я ездила туда на пикник, когда была маленькой. Но мне не доводилось бывать на мельнице, куда он отправился. Милл Хаус, так она называется — и он объяснил, как туда добираться.
Фэллон медленно поднял голову.
— И вы хотите проводить меня туда?
