Вот ведь язык у девушки подвешен!
– Лады! Ты забегай к нам почаще, а, Нэй? – улыбнулся Валмир.
На мгновение мне стало стыдно. Столько общаемся, подружились почти, а я даже никогда не спрашиваю, как у него дела. Да и вообще почти ничего о нём не знаю… Просто ещё один человек, которого придётся вычеркнуть из жизни, когда моё пребывание в Академии подойдёт к концу.
Так зачем же привязываться?
«Ладно, не ко времени эти мысли».
Я махнула рукой на прощание, улыбнулась и свернула к лестнице.
На сей раз больничный запах просто невыносим.
Фальшивое небо осыпается хлопьями синей глазури, долина расползается на клочки мокрой бумагой – и обнажается гладкий стерильно-белый кафель.
Я пытаюсь удержать клочки, слепить вместе… и не выходит. Они только липнут к пальцам и забиваются под ногти бурой грязью.
Безнадёжно.
Ксиль наблюдает за мной с полуулыбкой языческого идола. Он сидит неподвижно. Щиколотки скрещены, левая рука отставлена для опоры, пальцы правой согнуты и едва касаются белой плитки.
Нагота делает его уязвимым.
– Утром ты забудешь, – говорит он.
Если дохнуть на его улыбку настоящим живым теплом, она растает, как иней.
– Где ты? – Он молчит. – Что с тобой происходит?
– Ничего, с чем бы я не мог справиться сам.
Даже я понимаю, что это ложь.
– Ты забудешь, – повторяет он мягко. – И прости, что показал тебе такой неприятный сон…
Я стискиваю зубы.
Не забуду.
…Проснулась я в позе эмбриона.
Сердце колотилось, как безумное. Сон был до жути реалистичным. Больше похоже на искажённую реальность, чем на игры воображения.
Максимилиан в беде?
«Надо связаться с Тантаэ, он может знать», – решила я и беспокойно перевернулась, плотнее кутаясь в одеяло. Но через минуту уже засомневалась: а стоит ли?
А может, это был просто кошмар? Заурядный дурной сон? Неудивительно, последние месяцы я только и делала, что изучала некромантические ритуалы со всеми их «прелестями» – жуткими инструментами, кровавыми пытками и жестокими убийствами. И мысленно примеряла эту гадость на себя. Нервы на пределе, вот и мерещится… разное.
А ведь на носу шестнадцатое февраля – дата защиты проекта.
Бездна, как я вообще доживу до неё?
Рэмерт сейчас приносил больше вреда, чем пользы. Срывался по пустякам, непрерывно курил, позавчера вообще пьяный пришёл. Я пыталась спросить, в чём дело, но каждый раз он посылал меня, не стесняясь в выражениях. Голова шла кругом – хоть Айне звони, напрашивайся на пророчество…
«Ладно, все-таки дам знать Тантаэ, – окончательно решила я. – Паранойя, в отличие от беспечности, болезнь не смертельная».
Просто ещё одно дело к списку срочных, которые нужно выполнить в следующие четыре дня.
А потом – свалить из Академии, какие бы ни были результаты защиты.
Дэйр меня и так заждался.
Я неохотно выбралась из-под одеяла – день предстоял трудный. Мэйсон обещал серьёзный разговор. Я надеялась, на этот раз мы обойдёмся без юбок и прочих «полезных» советов.
Ночной кошмар меня подкосил.
Правильно говорят, с какой ноги встанешь… С утра всё валилось из рук и закатывалось под диваны, не желая доставаться даже с помощью магии. На завтрак я опоздала… А под конец мне повезло столкнуться с Мон в коридоре. В прямом смысле – я влетела в неё на полном ходу, когда она выскочила из-за поворота.
Конечно, отделаться простым «извините» не получилось.
– Смотри, куда прёшь, ведьма патлатая!
Меня передёрнуло.
Значит, «ведьма патлатая». Именно «ведьма», а не «равейна». А как бальзам от прыщей нужен – так сразу «Найта, миленькая». В другое время я бы это проглотила, но сейчас – не выдержала. Сорвалась.
Перед глазами до сих пор плыли белые пятна – блики на стерильном кафеле.
– Зато у меня есть что причесать, если такое желание возникнет, – огрызнулась я. – А у некоторых три волосинки и те крашеные.
Моника аж взвилась. Похоже, не у меня одной нервы сегодня были натянуты, как гитарные струны на морозе. Тронь – не зазвенят, оборвутся.
– Дура! – рявкнула она, уже не раздражённо, а по-настоящему зло. – Думаешь, если ляжешь под Мэйсона, сразу поступишь? Да все уже знают, что тебя скоро вышибут отсюда! И Мэйсона за компанию!
Это было так абсурдно, что даже не обидно.
«Странно, что она ещё и Хэла сюда не приплела», – удивилась я молча. Впрочем, мой брат создал себе достаточно… впечатляющую репутацию. Даже для боевого некроманта. Шутить над ним не рисковали. Хэл ведь любил пошутить в ответ.
А чувство юмора у него было… своеобразное.
– Если твой Мэйсон не сдохнет раньше!
Я застыла. Это было уже серьёзно.
К идиотским домыслам насчёт наших с Рэмертом «отношений» я уже привыкла, тем более что «сама виновата», как говорится – засиживалась допоздна в его лаборатории, а то и до утра. К пожеланиям «удачно» сдать экзамены, в разных вариациях, – тоже. Но последняя угроза мне очень-очень не понравилась. И так за Рэмерта было тревожно.
– Моника, вы понимаете, что это угроза убийством? Уголовная статья? – осторожно поинтересовалась я, прощупывая почву. Почему-то брошенная вскользь фраза показалась мне чем-то большим, чем простое ругательство.
Мон не заставила себя долго ждать:
– Жаловаться побежишь? Да кто тебе поверит? Равейна…
Последнее слово она точно выплюнула.
– Моника… – подражая Тантаэ, я понизила голос до шёпота и постаралась стереть все интонации, оставив только спокойную уверенность. – Если с ним что-нибудь случится – что-то по-настоящему плохое, – то даже свидетельство равейны послужит поводом для возбуждения расследования. Вы осознаёте это?
– Пусть сначала докажут! – фыркнула Моника и, развернувшись на мысках, лихо зацокала каблуками по коридору, не удосужившись даже собрать с пола свои конспекты. Интересно, она хоть потом-то за ними вернётся?
Я мстительно загнала тетради пинком в нишу у стены и побежала к лестнице. Недоброе предчувствие змейкой зашевелилось под рёбрами.
А что, если слова Моники были не просто словами?..
В комнату Рэмерта я вошла без стука – дверь он запирал, только когда сам уходил, и против неожиданных вторжений не возражал. У меня уже была наготове длинная, прочувствованная речь на тему подлых белобрысых студенток, но стоило заглянуть в комнату, как слова застряли в горле.
Боги, неужели можно развести такой бардак за два дня… за три… за неделю… Сколько я сюда не приходила?
Запах перегара и табака такой сильный, что в горле першит. Под столом – нестройные ряды бутылок всех мастей и размеров. Кипы бумаги, скомканное покрывало, ботинки посередине комнаты… И венец этого кошмара – сам Рэмерт, сжавшийся в кресле. Руки обхватывают колени, взгляд отсутствующий. Трёхдневная щетина, из одежды – одни замызганные штаны, за ухом – мятая сигарета.
– Рэмерт… Ты как, живой? – еле выдавила из себя я.
В душе боролись два порыва – хорошенько встряхнуть некроманта или уйти, аккуратно прикрыв за собой дверь.
– Вроде того. – Рэм поднял на меня мутные глаза.
– Что случилось?
Некромант вынул из-за уха сигарету, растерянно покрутил в пальцах и бросил на пол.
– Курить хочется, а тошнит, – пожаловался он. Пьяный или нет? Скорее второе, но не уверена… – Да ты проходи, садись, если найдёшь где.
Как ни странно, самым чистым местом оказался стол. На него я и оперлась. Так, на всякий случай.
Коленки слегка подгибались.
– Ты хотел поговорить со мной о защите проекта.
– Я помню, – кисло ответил Рэмерт. – Не смотри на меня, как на больного. Я в своём уме. Хочешь, четвёртую формулу Лиховски-Веллера процитирую? Или число пи до четырнадцатого знака?
– И в каком месте это будет тест на вменяемость? – не выдержала я. – Рэм, что происходит?
– Не твоё дело, – огрызнулся он. – Давай лучше о тебе поговорим, ты ведь за этим пришла? Тем более что новости тоже не из хороших… – Некромант запнулся. – Найта… Не хочу тебя огорчать, конечно, ты столько в этот проект вложила… Ладно, говорю прямо: твоё исследование прокатят. Об учёбе в Академии можешь не мечтать.
В ушах зазвенело. Несмотря на то, что результат был ожидаемым, услышать приговор оказалось больно.
– Почему? – выдохнула я.
– Ты – равейна, – жёстко припечатал он. Слова как-то совсем не вязались с его защитной позой. – Если бы у тебя ничего не получилось, это ещё могли бы стерпеть. Но, видишь ли, необразованная равейна сделала невозможное. Пусть с моей помощью, пусть с советами многоуважаемого Дэриэлла, но ты провела самостоятельное исследование и добилась практических результатов. Тёмная кровь, зачарованная при помощи сферы смерти и насыщенная тёмной же энергией, разрушает солнечный яд – благодаря твоим усилиям это доказано. Теперь разработка противоядия – дело техники.
