реакция на Роберта обусловливалась тем, что он мне понравился. Понравился, но я не смогла бы ему довериться, даже если бы у меня появился хоть крохотный шанс на то, чтобы завладеть его вниманием. Оттого и реакция такая – защитная. Так я решила для самой себя и перестала думать, что было бы, если бы я вдруг смогла понравиться Роберту.
Моя заниженная самооценка не позволяла мне даже представить себя рядом с ним… А вот у Катарины с самоуверенностью все было в порядке. Я увидела ее, еще когда мы выходили из деревни, а теперь заметила в деревьях мельтешение ее красного платья в крупный желтый горох. Довольно нарядное платье, надо сказать, в таком каждый день по деревне не ходят.
– Ой, а вы что тут делаете? – выскочила она на полянку, улыбаясь во весь рот. Выглядела при этом максимально по-дурацки – хлопала ресницами, пытаясь строить глазки Роберту и не обращая внимания на остальных.
– Мам, это же та тетя? – спросила Вероника шепотом.
Я кивнула и скрипнула зубами – теперь каждый раз, когда дочь будет видеть Катарину, в ее воспоминаниях будет всплывать и голозадый Зафар. Зря я ему гилискус в отвар не добавила, вообще бы никого больше “радовать” не смог.
ГЛАВА 14
Или же я ошиблась в Роберте, и его вкус на женщин оказался хуже, чем я думала, или он просто был слишком вежлив. Мужчина улыбнулся Катарине так, что у меня сердце сжалось, а потом распрямилось и забилось быстро-быстро.
– Желаете присоединиться к рыбалке? – спросил он.
Он, что, правда не видит, что Катарина здесь вовсе не из-за рыбы?!
– Очень! – радостно воскликнула девушка и, скинув туфли, вбежала в реку. Встала рядом с Робертом, снова хлопнула ресницами и вкрадчиво проговорила: – Только я не умею пользоваться этой штукой… Научите меня?
– Да я и сам не очень понимаю, как ей пользоваться, – ответил мужчина. – Вон, лучше у Гаскона попросите научить вас управляться с сачком.
Катарина мигом сникла, но тут же словно вспомнила, что она (ну ничего себе!) все-таки умеет ловить рыбу острогой.
– А давайте я вам покажу! – сказала она и принялась отбирать оружие у Роберта.
Даже маленькая Вероника, которой было всего семь лет, раскрыла рот в удивлении, осознав всю глупость ситуации. Гаскон, отвернувшись, беззвучно хохотал, а я, вскинув брови, наблюдала за выступлением клоуна. Клоунессы, если быть точнее.
В праздничном платье, с уложенными в прическу волосами, Катарина, как не очень умный рыбак, перехватила острогу в правую руку. Прицелилась, второй рукой обхватив новенького за талию. Для равновесия, конечно же, а вовсе не потому что хотела потрогать подкачанное роскошное тело. Роберт ведь и на рыбалку отправился без рубашки. Ну а зачем она ему, верно? Хотя, что-то мне подсказывало, что все его рубашки ему просто было жалко. Наверняка ведь не подготовился к деревенской жизни, собрал, что было, и уехал.
– Вот, посмотрите! – Катарина запрыгала в воде, размахивая в воздухе острогой, на пике которой болталась жирная рыбина.
Роберт даже в лице не изменился. Похвалил девушку, сказал, что она молодец, и забрал острогу. Рыбы было достаточно для одного ужина – пока Гаскон откровенно ржал с Катарины, успел поймать еще две, и теперь на берегу в траве трепыхались уже шесть несчастных рыбешек.
Мы отправились домой, и, кто бы мог подумать, Катарина увязалась следом. Гаскону было весело. Я с Катариной не была знакома, а потому прогнать не могла. Ну а Роберт все-таки оказался слишком вежливым, и тоже не мог попросить девушку уйти. Более того, он пригласил нас на ужин. Меня с Вероникой и Катарину. Я убеждала себя, что Роберт из вежливости позвал ее, а не потому что она ему понравилась. Ну как такая может понравиться? Он ведь не совсем дурак и должен понимать, что девушка на него вешается!
– Я та-а-ак умею рыбку жарить, пальчики оближете! – Катарина подхватила Роберта под руку.
Мы шагали через всю деревню по короткой дороге ведущей от реки. Гаскон тащил ведро с рыбой, Вероника – букет цветов, собранных ею на поляне, а Роберт в одной руке нес сачок и острогу, вторую же попытался забрать у девушки, но ничего не вышло – Катарина вцепилась мертвой хваткой.
– Ой, а как вам Отшельники? – спохватилась девушка, когда поняла, что мужчина не спешит заговаривать с ней.
– Достаточно комфортное место для жизни, – ответил он. – Здесь так красиво! Лес чудесный, а зеленые горы – выше всяких похвал. Отметил я и чистый воздух, после городского, загрязненного пылью и дымом от фабрики, он кажется мне даже сладким.
Катарину так вдохновил ответ Роберта, что она прижалась к мужчине еще плотнее. Так они и шли в обнимку до самого дома, и даже там девушка не стремилась отходить от новенького дальше, чем на два шага.
– Как смотрите на то, чтобы помочь бабушке Уле выйти на улицу? – спросил Роберт. – Я мог бы перенести сюда ее кресло. Мы разведем костер, а рыбу пожарим на решетке.
Все согласились, что это отличная идея. Особенно была согласна Катарина, и после она всячески строила из себя сиделку. Вот только Гаскон мне сказал чуть позже, что Катарина всегда недолюбливала Улю. Как приехала в Отшельники с бабкой два года назад, так сразу же поругалась с Улей. Из-за чего, он толком и не знал, но говорил, что если бы бабуля была в себе, то погнала бы эту девицу легкого поведения по всей деревне, подобно Дарии.
Гаскон и Роберт вынесли кресло Ули вместе со ней, поставили его чуть правее от крыльца. Старушка охала, махала руками, вертела головой, не понимая, что происходит.
– Это вам, – Вероника вложила в руку Ули потрепанный букетик ромашек. Бабулька замерла, сжала тонкие стебельки дрожащими пальцами и осторожно поднесла цветы к носу.
– Ален, принеси, пожалуйста, одеяло для Ули, – попросил Гаскон. – Прохладно становится.
Я ушла в дом, отыскала в сундуках тонкое покрывало, вынесла на улицу и закутала в него старушку. Роберт в это время сдвигал бревна, заменяющие лавки, поближе к кострищу, где Гаскон уже начинал строить пирамидку из сухих поленьев. Катарина бегала по двору. То с одной стороны ухватится за бревно, которое волочил Роберт, то с другой. То, пока он справлялся с одним, она пыталась двигать второе.
Мне показалось, что новенький прямо жаждет послать ее куда-нибудь подальше, но сдерживается. Впрочем, может быть, мне просто показалось. Когда все было готово, и мы расположились на этих самых бревнах, Роберт предложил девушке занять место поближе к костру на “лавочке”
