— Хорошая партия! — Взгляд Жона стал еще более мрачным. Он сделал шаг вперед, энергично встряхивая мяч для баули, так что встроенный в него гироскоп запищал. — Хорошая партия! Ты хоть знаешь, сколько времени я стоял и наблюдал за тобой?
— Ну… — признал Клонак, чуть пятясь от наседающего на него старика, — я сосредоточился на игре, мастер Жон, и на моей богине, которая готова была снести мне голову, если ей представится такая возможность. — Он ухмыльнулся. — Ведь я как-то привязан к моей голове, так что мне казалось благоразумным следить за мячом во все глаза.
— Ты в жизни не был благоразумным, легкомысленный ты… — Жон резко оборвал свою тираду. — Я пятнадцать минут стоял и смотрел, как ты — ты, ежедневно посещающий спортзал и проходящий полную тренировку! — едва мог устоять против сидящей за письменным столом, наполовину истощенной ученой, которая только-только получила лицензию второго класса! Я подумываю сказать твоему тренеру, что…
— Второго класса? — взвыл Клонак, отступая на шаг и бросая назад взгляд, полный глубочайшего изумления. — Даав!
— Условная лицензия второго класса, — спокойно подтвердил этот господин, — была выдана всего десять дней назад.
— Какой недоумок дал ей условную лицензию? Реакция у нее не хуже, чем у любого пилота первого класса — лучше, чем у большинства, кого я знаю!
— Вылетанные часы, мастер Клонак, — мягко упрекнул его Даав. — Правила на этот счет сформулированы совершенно определенно.
Клонак сказал про правила нечто весьма непочтительное.
— Да, милый. Сегодня я показал ей, где хранятся гермокостюмы, и помог проверить по списку аварийное оборудование.
— Не может же она быть настолько зеленой!
— Она именно настолько зеленая! — взревел Жон. — И если бы ей удалось зашвырнуть твою пустую башку в следующую релюмму — что, клянусь, ей и следовало бы сделать! — она заикалась бы, лепетала извинения и обвиняла себя, и мы больше никогда не увидели бы здесь Эллиану Кэйлон.
Он сделал огромный глоток воздуха и испустил оглушающий рык:
— Сонмы богов, я обязательно скажу твоему тренеру!
— Но этого же не случилось! — воскликнул Клонак. — Жон, ради всего…
— А ты!
Жон мощно швырнул мяч направо и вниз. Он закрутился, зажужжал, заскользил и полетел в сторону ящика с инструментами, набирая скорость. Даав вытянул руку, стремительно поймал игрушку и пристроил себе на колено, поглаживая сильными пальцами так, словно это был особо разрезвившийся котенок.
— Я?
Он выгнул изящную бровь.
— Нечего демонстрировать мне повадки Высокого Дома! О чем ты, к дьяволу, думал, когда допустил такое? Следил за временем, да? Полагаю, тебе и в голову не пришло, что надо вмешаться? Восседал тут, словно набитый меланти земляной червяк…
— Нет, конечно, — ответил Даав, и его спокойный голос без труда прервал возмущенную речь Жона. — Надеюсь, что знаю свой долг как тренера, товарища и второго пилота. Во всех этих лицах я был бы слепым, если бы не видел, что ей необходимо научиться драться — и поскорее.
Нельзя было утверждать, что у Жона отвисла челюсть. Однако молчание несколько затянулось, а потом он неохотно признал:
— Ну, это — первая разумная вещь, высказанная за последние десять минут, если подумать. И все же, парень, она могла получить травму. У Клонака было преимущество.
— Так я же говорю! — жалобно воскликнул Клонак. — Моего так называемого преимущества хватало ровно настолько, чтобы за ней успевать. — Он передернул плечами. — Не стану говорить, будто не смог бы ее вымотать, если бы дело дошло до испытания на выносливость. Но неприкрашенная правда, мастер Жон, в том, что она вполне могла бы выбить меня раньше, чем дело дошло бы до того, у кого запас сил больше! — Он упер руки в бока и вернул Жону его негодующий взгляд. — Ну и пожалуйста, доноси моему тренеру!
— Ха! — Жон бросил взгляд в сторону. — Даав?
— Достаточно близко к моему собственному суждению, хотя полагаю, что Клонак напрасно беспокоился за свою голову. Мне казалось, что она метила ему в нос.
— Расквасила бы в спелую сливу! — пригорюнился Клонак. — И усы бы слиплись от крови.
— Ободрись, милый: автоврач все поправил бы.
— Да, но, знаешь ли, — совершенно серьезно возразил Клонак, — это все равно больно!
— Одна из несправедливостей жизни, — объявил Жон и вздохнул. — И почему я позволил вам двоим сдать пилотирование, мне до сих пор непонятно. Как получилось, что ты стал вторым пилотом нашего преподавателя математики, юный капитан?
— Она попросила, чтобы я сопровождал ее во время тщательной проверки нового навкомпа и дублирующих устройств, — ответил Даав, бесшумно соскальзывая на пол. Он небрежно бросил мяч баули Клонаку, который поймал его за секунду до соприкосновения с пряжкой ремня. — Мы должны взлететь завтра, через час после рассвета.
— Если она сохранит такой темп, то получит подтверждение своей лицензии задолго до срока, — заметил Жон. — Ну что ж, удачного вам взлета.
Он направился к себе в офис.
— Хорошего полета, мастер Жон, — негромко отозвался Даав и бросил выразительный взгляд на Клонака. — Конец смены, дружище?
Пухленький разведчик вздохнул и кончиками пальцев разгладил усы.
— Наверное, ты прав, — согласился он, шагая рядом с Даавом к выходу из ангара. — Ну почему ты всегда прав, капитан?
— Ну, знаешь ли, мне представляется, что я часто ошибаюсь.
— Пугающее утверждение! Умоляю тебя, никому больше в этом не признавайся! Что до меня, то можешь не сомневаться в моем молчании: я унесу твою тайну с собой в могилу!
Выходная дверь открылась, и они вышли в сумерки. Клонак с шумом втянул в себя свежий воздух и с ухмылкой посмотрел на Даава.
— Пошли к Апель: я угощу тебя рюмкой вина.
Рюмка вина с Клонаком имела прискорбную тенденцию превращаться в много рюмок вина, а вечер — становиться настолько поздним, что его вполне можно было назвать ранним утром. Даав повел плечами и ответил на улыбку друга.
— В другой раз. Мне рано взлетать.
— Действительно! Ты напомнил мне, что я тебя ревную! — Клонак вскинул руку и направился прочь. — До скорой встречи, милый.
— Береги себя, Клонак.
Даав потянулся, наслаждаясь вечерним воздухом, а потом повернул в сторону улицы Механиков, где стоял его автомобиль. «Мне рано взлетать», — подумал он и улыбнулся.
Ран Элд вошел в ее комнату, не потрудившись звонком оповестить ее о своем присутствии. Он давно обзавелся устройством, отключавшим кодовый замок на дверях Эллианы, и пользовался им, словно имел на то полное право. Она подозревала, что он также прослушивает ее якобы личную линию комм-связи, и потому давала всем только номер своего кабинета в техколледже.
Эллиана отключила считыватель и развернула рабочее кресло, поспешно вставая из-за стола. Она не имела желания, чтобы Ран Элд застал ее за чтением работы по земной культуре — или чтобы она оказалась запертой на своем месте за столом так, что Ран Элд нависал бы над ней. Ее положение и без того было не слишком выгодным: она стояла спиной к столу, имевшему форму буквы «Г», а справа путь к отступлению отрезал книжный шкаф. Тем не менее она успела встать, а это уже было неплохо, сказала она себе, пока ее брат подходил все ближе и ближе, держа в унизанной кольцами руке пачку распечаток.
— Добрый вечер, Эллиана. Как приятно застать тебя бодрствующей!
В его сладком голосе звучали обычные нотки злости, однако что-то в его интонациях говорило о том, что ему было бы гораздо приятнее, если бы ему пришлось поднять ее с постели.
Он небрежно взмахнул пачкой листков, направив ей в лицо холодный ветерок. Эллиана содрогнулась.
Ран Элд улыбнулся.
— Я получил сообщение о состоянии твоих инвестиций, сестрица. Позволь мне поздравить тебя с тем, что ты вовремя предоставила мне его. Увы, я должен сказать, что не убежден в превосходстве выбранного тобой фонда: похоже, он идет вровень с моим.
— Двенадцати дней для проверки недостаточно, — сказала Эллиана, ненавидя себя за дрожь в голосе. — Ты это знаешь.
— Вот как? Но, возможно, я просто забыл. Как глупо с моей стороны.
Он придвинул бумагу ближе, прижав острый край к ее щеке. Эллиана отпрянула, но бумага последовала за ней — и острый край начал врезаться ей в щеку. Она застыла неподвижно.
— Я слышал, — спокойным тоном проговорил Ран Элд, — что ты взяла в привычку посещать игорные дома. Что даже после наставлений со стороны старших ты стремишься бывать в обществе разведчиков. То, что я слышал, — правда, сестра?
Край бумаги жег ей кожу. Одно быстрое движение руки ее брата — и ее щека будет располосована от края глаза до челюсти. Эллиана судорожно вздохнула и заставила себя встретиться с ним взглядом.
— Как я могу посещать игорные дома? — спросила она, заставив свой голос звучать униженно, на этот раз радуясь его презренной, трусливой дрожи. Иногда Ран Элд не наказывал ее — если ее униженность оказывалась достаточно забавной. — Мой заработок целиком поступает тебе, брат. И у тебя в руках свидетельство того, что происходит с моей квартальной долей.
