Приблизительно в таком же ключе получился разговор следователя и с другими «свидетелями». Все они оказались от своих заявлений. И все указали на то, что заявления эти их вынудил написать Калитченко.
Глава 23
Бритоголовые ввалились в кабинет так неожиданно, что у Николая мурашки по спине забегали. Хотя он и ожидал чего-то подобного, но к разговору, все же, готов не был. Хороший организатор, он, как рыба в воде, чувствовал себя на своем месте именно на производстве. Тут он с людьми общался на одном, всем понятном, языке. Старые работники понимали его с полуслова. И еще не было случая, чтобы хоть кто-то в чем-то возразил ему. И вовсе не потому, что он был хозяином. Вернее, одним из хозяев. А именно потому, что он всегда по делу говорил. А к самим рабочим с уважением относился. Потому и они его уважали. Как и Василия. Их было за что уважать.
Ни сам Николай, ни Василий никогда не считали себя хоть в чем-то выше своих подчиненных. Они всегда руководствовались тем принципом, что основой их благосостояния являются именно работающие у них люди. Не сырье и материалы, которые они покупают. Не машины и механизмы, которые эксплуатируются у них на предприятиях. А именно те, кто перерабатывает эти сырье и материалы, кто работает на тех машинах и механизмах, именно они и являются основным источником их доходов. Потому они всегда с уважением и пониманием относились к потребностям своих рабочих, насколько могли, заботились об их здоровье и досуге. А зарплата на их предприятиях была намного выше, чем у других предпринимателей. Ценили они своих людей. Всегда ценили.
До такого понимания истинной роли человека труда в создании нового продукта и в обеспечении прибыльности производства уже давно пришел весь цивилизованный мир. Потому и работники там ценятся. Там знают истинную цену рабочей силы. И оплачивают ее по этой, реальной, цене. Еще и хорошие условия для труда и отдыха своим работникам создают, социальные программы надлежаще исполняют и о будущем заботятся. Не только о своем собственном. О будущем своих работников тоже. Ведь без них, своих работников, они и своего собственного будущего иметь не будут.
К сожалению, подавляющее большинство нуворишей на постсоветском пространстве думает совсем не так. Им — лишь бы свой собственный мешок деньгами набить. Чтобы потом второй, третий, десятый набивать. Их совсем не волнует, что их рабочие иногда и на хлеб денег не имеют. Лишь бы самим где-то на Багамах или на Мальдивах отдохнуть от трудов праведных, да любовницам своим богатые подарки более-менее регулярно делать. Потому и рабочий люд к таковым только как к хозяевам относится. Как к плохим хозяевам. Скажут те что-то сделать — сделают, а не скажут, то — лишь бы день до вечера. Ни старательности особенной, ни инициативности. Как им платят, так они и работают.
У Василия с Николаем такого никогда не было. Как ни трудно им было с самого начала, но их работники зарплату всегда получали и вовремя, и довольно высокую. Со временем она стала даже немножко больше, чем на больших промышленных предприятиях района. Потому и сами рабочие и любили, и уважали их. Потому и старались так выполнять свою работу, чтобы от нее отдача была как можно большей. Чтобы польза от того всем была.
Именно в этом и была самая большая заслуга Николая. В их тандеме он был настоящим генератором идей. И он отличным образом умел свои идеи в жизнь воплощать. Но для успешного ведения бизнеса этого было не достаточно. Надо было уметь разговаривать не только со своими работниками. Нужно было и поставщиков найти, и заказчиков. Надо было умело вести разговор в государственных и контролирующих органах, с работниками научно-исследовательских учреждений и с многими-многими другими. В том числе — и с рекетирами, как с реальностью, которая существовала рядом с ними, и от которой деваться было некуда.
Именно этого Николай и не умел. И силы за собой той не чувствовал, которая у Василия была, и уверенности. Но в тот раз постарался вида не подать.
— Чем обязан вашему визиту? — насколько можно, непринужденно спросил прибывших.
— Успокойся, Николай Федорович, — садясь в предложенное ему кресло, начал главарь бритоголовых, тоже, между прочим, Николай. — Как в старых сказках молвится, не биться, а мириться мы сегодня пришли. Ты, конечно же, знаешь, как Василий однажды нас отсюда выставил.
— Знаю.
— И мы о том помним. Но зла на вас не держим. Даже, насколько могли, помогали вам. Ведь к тебе в последнее время с предложениями о продаже бизнеса никто не обращается?
— Да Бог миловал. Хотя раньше всякое бывало…
— Извини, но мы о том поздно доведались. Если бы раньше, то ни ты, ни жена твоя таких неприятностей не имели бы.
— Что-то я тебя, тезка, никак не пойму. Лучше уж конкретно говори о причине вашего визита. А то у меня дел — невпроворот. Я и так за всем еле успеваю.
— И об этом знает. И сожалеем, что с Василием такая беда случилась. Знал бы кто, сам голову оторвал бы! Но сейчас мы с тобой о чем-то другом поговорить хотим. Хочу только, чтобы ты знал, что именно мы тогдашних твоих визитеров отлупили и дорогу им сюда заказали. А вчера и новым бродягам малость морды почистили.
— Так вы снова о своей «крыше», да о «помощи» нашему бизнесу говорить хотите?
— Николай Федорович! Вот умный ты мужик, но слишком уж горяч. Удили нам полчаса своего времени, да спокойно нас выслушай. А тогда и выводы делай. И вопросы задавай, если будут…
— Ну, что ж… Давай! Я больше перебивать не буду.
— Вот и слава Богу! Таким ты мне куда больше нравишься. Я ведь тебе сразу сказал, что мы мириться пришли. А то, что тебя дважды от неприятностей спасли, то будем считать нашей платой за тогдашнюю нашу дурость по отношению к Василию. А поговорить с тобой мы вот о чем хотим.
Вздохнув с явным облегчением, непрошенный визитер продолжил свою речь.
— Понимаешь, случай с Василием нас заставил задуматься о непрочности наших жизненных позиций и о тех неожиданностях, которыми судьба каждого из нас оделить может. Я не хочу себя обелять, доказывая, что мы жили честно и праведно. Скорее всего, наоборот. Только то и тешит, что мы действовали, как благородные разбойники, такие себе Робин Гуды… Мы забирали излишки денег у богатых и не слишком честных на руку людей. У таких, кто и от нас самих, в принципе, ничем не отличались. Только и того, что они откровенным обманом свои деньги зарабатывали, а мы силой часть этих денег у них изымали. Конечно же, и то, и то противозаконно. И их деньги, в основном, грязные, и наши — не чище их. Но дальше нам так жить не хочется. Того и смотри, то ли пулю от кого-то схлопочешь, то ли на Соловках окажешься…
Одним словом, решили мы угомониться, и в дальнейшем с законом в конфликты не вступать.
— Ну, такое решение можно только приветствовать. Но при чем здесь я? Вы же не исповедоваться ко мне пришли. Тем более, что я прав на отпущение грехов не имею…
— Что до наших грехов, то мы сами за них отвечать будем. И не перед судом человеческим. Перед тем, что куда выше. А так, как грехов у нас более, чем достаточно, и так, как мы еще достаточно молоды, чтобы над их искуплением подумать, то и хотим попросить о вашей помощи.
— В чем? — оторопел от такого неожиданного поворота дела Николай.
— Мы хотим свои деньги на доброе дело направить.
— На церковь отдать, что ли?
— Если мы их на церковь отдадим, то завтра у нас ничего не останется. И хотя мы болваны уже достаточно взрослые, но какой-то достойной профессии за душой ни у кого из нас нет. Если начинать все с ноля, то можем снова на скользкую дорогу сбиться. Тогда и пожертва наша на церковь прахом пойдет, и в завтрашнем дне уверенности у нас не будет. Так что, такой путь нам не подходит. Мы эти деньги хотим в бизнес вложить.
— Если в наш бизнес, то у нас такой необходимости нет. А если в свой собственный, то разве что посоветовать что-то сможем.
— О том, чтобы вы нас в свой бизнес приняли, мы даже не мечтаем. Знаем, что он вам слишком трудно достался. А работать самостоятельно, для нас все равно, что деньги на церковь отдать. Прогорим, и все потеряем. Мы хотим с вами какой-то общий проект организовать. Или отдельный от вас бизнес, которым бы вы руководили и нас, дураков, уму-разуму учили. При этом, мы готовы вложить деньги, а вы разработаете стратегию бизнеса и будете руководить им. Хотя бы — на первых порах. За это мы готовы отдавать вам до сорока процентов всех наших доходов. И договора соответственные заключить с вами готовы. Чтобы все на бумаге изложено было, чтобы все честно было.
Николая настолько поразило такое предложение, что он еще какое-то время растерянно молчал, не зная, что и сказать.
— Нам понятны твои сомнения, или даже нежелание иметь дело с нечистыми деньгами. Но учти и то, что во всем мире подавляющее большинство первичного капитала накапливалась именно преступным путем. Иногда даже куда худшими способами, чем те, которыми действовали мы. А со временем наследники этого капитала становились вполне респектабельными людьми. И никто им сейчас в глаза не колет тем, что их деды-прадеды шантажом или откровенным разбоем свои капиталы нажили. Вот потому и просим вас помочь нам нормальными людьми стать и научить нас делами руководить.
