кибернетики. Мы там таких прикольных роботов собирали.
– Оп-па… – я даже замер, пораженный внезапной мыслью. – Роботы! А это идея! Ты знаешь, что такое три дэ принтер?
– Н-нет. – Миха выглядел ошарашенным. – А что это?
– О, брат, это дверь в будущее! – Я хлопнул его по плечу. – Мы с тобой будем творить историю!
Глава 11
– Вот поэтому, дети, плановая экономика есть важнейшая ступень на пути к коммунизму, – вещала Дина Рашидовна, наша географичка. – И рано или поздно наше общество вернется к ней, отбросив пережитки в виде разных кооперативов и прочих мелкобуржуазных образований. Мы целый год… Чеботарев! Что смешного я сказала?!
– Простите. – Я постарался сдержать ехидную ухмылку, но она упрямо лезла на лицо. – Я не над вами, а над самой идеей.
– То есть тебя смешит плановая экономика? – мгновенно еще сильнее посуровела учительница. – Ну поделись со всеми, что же в ней такого веселого.
– Да в том и дело, что веселого в ней мало. – Я давал себе зарок не выступать и сидеть как мышь под веником, но сейчас меня просто прорвало. – И, если полностью перейти к ней, это будет началом конца не только для страны, а для всей идеи социалистического государства в целом.
– Это еще почему? – выпучила на меня глаза Дина Рашидовна, которая ожидала от меня всего что угодно, только не таких слов.
– Да потому что в плановой экономике есть один фатальный недостаток. – Я тяжело вздохнул, понимая, как подставился, но отступать не собирался. – Это сам план. В нем просто нереально учесть все потребности населения. А это ведет к возникновению дефицита, приписок и прочего, что фатально сказывается на людях, а главное, на их ментальности. Когда человек весь день занят тем, что ищет, где бы чего урвать, ни о каком строительстве коммунизма речь уже просто не идет.
– То есть ты утверждаешь, что при плановой экономике наши советские граждане превратятся в каких-то жадных мещан, помешанных на шмотках?!! – голос учительницы начал набирать высоту, показывая уровень ее возмущения. – Ты хоть понимаешь вообще, что несешь?!
– Ладно, давайте объясню наглядно. – Я мысленно махнул рукой, решив идти до конца. – Что самое сложное в планировании? Давайте, отличники, вы же шарите в этом. Помогайте!
– Учесть все потребности населения, – на удивление первой голос подала Сикорская, – если судить по твоим словам.
– Принимается, – я кивнул, – а как это сделать?
– По отчетам из райпо, конечно, – хмыкнула наша староста, Ксюха Денисова, буквально на днях делавшая доклад по этой теме. – В райпотребсоюзе собирают данные из магазинов и отправляют их в Госплан. И там уже решают, какие товары где нужны.
– Вот! – я наставительно поднял палец. – И вот тут зарыта собака! Если у нас будет одна только плановая экономика, с этого момента начнется тот самый, скрытый от чужих глаз хаос, который может погубить целую страну. Сейчас объясню. Вот представьте, что у нас нет ни одного кооперативного магазина. Нет артелей, фабрик, заводов – ничего. Все изготавливается только на госпредприятиях согласно спущенному сверху плану. Как вы думаете, что проще сделать, десяток платьев разного цвета и фасона или десять роб из обычной мешковины?
– К чему этот идиотский вопрос, Чеботарев? – сердито стукнула по столу географичка. – Что ты вообще несешь?
– Я утрирую немного, но в целом дело так и обстоит, – я пожал плечами. – Предприятию гораздо выгоднее делать ограниченный ассортимент товаров, это проще экономически.
– Да кто будет брать робу вместо платья? – рассмеялась Полякова, обернувшись ко мне и постучала себя по голове. – Ты совсем ку-ку?
– А что, если ничего другого нет? – я хитро ухмыльнулся. – Просто нет, потому что по плану в этот магазин или даже город завезли только робы. Ну, так получилось. И ателье нет, чтобы сшить на заказ, ведь, как мы помним, частную деятельность тоже запретили, ибо план. А в государственных очереди на полгода вперед. Что делать людям, будут они брать робы?
– Ну будут, – буркнул Ромка. – И ты хочешь сказать, что после этого райпотребсоюз отчитается о продаже партии, а в Госплане снова пришлют робы?
– Именно! Два чая этому столику! – вырвалась у меня древняя присказка, хорошо, что здесь ее никто не знал. – То есть видите, план начинает пожирать сам себя.
– Этого не будет никогда! – припечатала Дина Рашидовна. – За такими вещами следят ответственные товарищи из партии и никогда не допустят подобного!
– Я бы с вами поспорил по поводу бюрократизма, очковтирательства и прочего, но думаю, сейчас не время, – я криво усмехнулся. – Возьмем как допущение человеческий фактор. Кто-то недосмотрел, забегался, пропустил и так далее. Люди не роботы, они могут ошибаться. Главное, что вы поняли, к чему я веду. Когда товарооборот регулируется искусственно, как в случае с Госпланом, возможны подобные коллизии. Производство всегда будет стремиться к унификации, удешевлению производимого товара. А если берут и такой, зачем делать что-то еще? Люди же будут вынуждены покупать некрасивую, некачественную одежду и вообще товары народного потребления, просто потому что у них нет альтернативы. А частные производства как раз и дают ту самую необходимую альтернативу, которая, кстати, заодно двигает развитие общества.
– То есть ты предлагаешь полностью отказаться от плановой экономики? – На удивление, учительница даже немного успокоилась, но в глазах появился подозрительный прищур. – А может, вообще выбросить учение марксизма-ленинизма и стать капиталистами?
– Я этого не говорил. – Да, передергивать училка умела. – Наоборот, я считаю, что в некоторых сферах плановая экономика не просто нужна, а единственно возможна. Стратегическое производство, военно-промышленный комплекс, топливная и энергетическая сфера деятельности – отдавать их на откуп частникам опасно и чревато потерей контроля над ситуацией. Но вот легкая промышленность, производство товаров народного потребления, бытовой электроники, да те же цифровые технологии – все это должно развиваться самостоятельно. Под присмотром государства, но все же в частном порядке. Хотите пример?
– А давай, – с непонятной лихостью махнула Дина Рашидовна. – Удиви нас.
– У кого-нибудь есть финский телефон? – я обвел класс взглядом. – Любой.
– У меня, – на удивление, откликнулась все та же Сикорская. – И что? Ищешь, что украсть?
– Будь добра, покажи его, – я не обратил внимания на оскорбление. – Просто так, чтобы все видели.
– Ну вот, – девушка подняла руку с розовым телефоном, модель которого я не узнал, но это точно была «Нокия». – Доволен?
– Вполне. Все разглядели? Цвет, размер экрана, цветного, между прочим. Наверняка у него еще и панели меняются, и еще много разных прибамбасов. А теперь посмотрите сюда, – я поднял над головой свой мобильник. – Это наш родной, отечественный телефон «Электроника 2000». Металлический корпус, маленький черно-белый экран. Вес такой, что им от стаи волков
