– Хватит, – сказал Гуадалупе.
– Нет, – отвечал Маладино, – еще кое-что надо прибавить.
И приписал:
Обязуюсь быть твердым, верным и храбрым, даже если придется мне погибнуть.
И поставил подпись.
Глава тридцатая
О том, как накануне великой битвы за «Уараутамбо» Агапито Роблес приказал, чтобы каждый расплатился со своими долгами
Стал посреди площади Агапито Роблес, крикнул:
– Братья! Как-то раз я спросил у своего отца: «Скажи мне, батюшка, неужто всегда жили господа на нашей земле?» И отец отвечал так: «Сто лет мне, помню я, как господа стали владеть нашей землей. Тебя не было еще на свете; вся земля принадлежала Янакоче. Однажды человек из Уараутамбо построил дом на склоне Эскапаты. Альгвасилы наши стали бранить его: «Кто тебе разрешил строить дом на чужой земле? Ну-ка, пошли в Янакочу, там разберемся». Арестовали его и повели в Янакочу. А он успел крикнуть своим братьям. Те сообщили жителям. Уараутамбо. а жители Уараутамбо послали вестников по вершинам, сговорились и догнали их в Чийяне. Отбили арестованного. Наши вернулись избитые да израненные. Разгневались жители Янакочи. Глава общины приказал ударить в набат. Решили наказать жителей Уараутамбо. Послали в Уараутамбо гонца, чтобы они, дерзкие, готовились на следующий день к бою. На рассвете Янакоча выступила в поход. Двери всех домов Уараутамбо оказались запертыми. «Выходите на бой, трусы!» – кричали жители Янакочи. Гордые, въехали они на площадь. Но не трусы были жители Уараутамбо, а хитрецы. Когда все войско скопилось на площади, в один миг перекрыли они дороги к отступлению. И начали осыпать жителей Янакочи камнями. Одного убили. Жители Янакочи бежали, поджигая по пути вражеские дома. Вот тут-то и подвернулся Хулио Барда. Был он белый, из мелких арендаторов, наша община отдавала ему внаем клочок земли. От этого-то человека и пошли все наши беды. Решил он насолить членам Совета общины, взял да и донес в полицию о том, что случилось. Забрали их всех. Приговорили к семи годам каторги. Перепугались жители Янакочи, а Хулио Барде только того и надо. Захватил наши земли. От Барды и ведут род помещики, что владеют землей Уараутамбо.
Агапито пришпорил Победителя. Конь помчался вокруг площади. Люди стояли неподвижно. Снова вернулся Агапито на середину.
– Только завтра – конец поместью «Уараутамбо»!
Гул пошел по толпе.
– Завтра мы возьмем «Уараутамбо» штурмом. Силой, только силой можно добиться справедливости в нашей стране. В тюрьме Уануко встретился я с учителем Муэласом. Все там стулья плели, а он сидит да книжки читает. Вижу я – человек ученый, вот и спрашиваю как-то раз: «Много вы книжек прочли, учитель можете вы мне сказать, какая книжка больше всех вам запомнилась?». Подумал он и говорит: «Уголовный кодекс, Агапито». – «А почему, сеньор Муэлас?» – «А потому, что очень уж долгие годы тюрьмы там назначены таким мятежникам, как мы с тобой». Запомнил я его слова. А еще запомнил, как однажды член Совета Нинао рассказал нам, что община его собирается подавать в суд, Добиваться возврата своих земель. «Прежде чем в суд подавать, койку себе купи», – учитель Муэлас ему сказал. «Зачем, учитель?» – «Чтоб решения ожидать с удобствами, бестолковый ты человек». – «За что ж вы меня браните, учитель?» – «Ты разве не знаешь, черт тебя побери, в Перу ни один индеец ни разу еще не выиграл судебного дела. И не думай, что я, жалкий бедняк, сам такое сочинил. В книге про это написано, знаменитый адвокат писал, а книга здоровенная, больше твоей деревянной башки. Неужто ты надеешься добиться справедливости у судей, умолить их?» Запомнил я и эти слова. Мы – хозяева, нечего нам их упрашивать, мы должны силой взять обратно то, что нам принадлежит. Слушайте меня, члены общины! Завтра – конец походу, который начали наши прадеды двести пятьдесят семь лет тому назад. Слушайте меня, жители Янакочи! Как пойдет по свету весть, что взято великое поместье «Уараутамбо», наши братья поднимутся и начнут по всему Паско силой забирать обратно свою землю. И разгорится тогда война пожаром по всей провинции. Да будет так! Завтра падет «Уараутамбо»! Кому суждено погибнуть, да погибнет! Готовы ли вы отдать свою жизнь?
Загремела в ответ толпа.
– Многих ожидает смерть. Но мы не заплачем. Пусть завтра погибнут моя жена и мои дети, я не заплачу. Мы знаем, за что идем на смерть. Знаем?
– Знаем!
– Будем плакать?
– Не будем!
Агапито еще раз, теперь медленно, объезжает площадь.
– Если нам суждено умереть, давайте простимся, как братья. В нашей общине есть люди, которые ненавидят друг друга. Пусть помирятся, мы должны умереть с чистой душой.
Агапито остановил коня перед Ильдефонсо.
– Дедикасьон Ильдефонсо, ты в ссоре с Хулианом Минайей.
– Он снял урожай с моей полосы.
– Это моя полоса! Посредник Магно Валье решил, что я прав.
– Ты ему несколько сыров подарил.
– Прости его, Дедикасьон, – вмешался Агапито Роблес.
Ильдефонсо опустил голову, шагнул вперед. Лицо его было серьезно. Он обнял Минайю. Тот припал к его груди, разрыдался.
– Прощаю тебя.
– Гуадалупе враждуют с Романами. Подойдите!
Как-то давно случилась в селении драка. Дело разбиралось в суде, один из членов семьи Роман выступил свидетелем, и кто-то из семьи Гуадалупе попал в тюрьму на девять месяцев. С той поры Гуадалупе и Романы ненавидят друг друга. Потом маленький сын Романа придумал игру – каждый вечер забрасывал он камни на крышу соседского дома. Чуть было ножами не порезались. Выступили вперед Роман и Гуадалупе, оба мрачные.
– Не сержусь я, – пробормотал Иларио Роман.
– Благослови тебя бог, батюшка, – отвечал Гуадалупе.
Агапито Роблес приблизился к Рекисам.
– Никасио Рекис, ты проклинал семью Эррера, желал им болезни и смерти.
– Они обвинили меня в скотокрадстве.
– Не умирать же с ненавистью в душе.
Обнялись Эрреры и Рекисы. Мальпика подошли вдруг к Валье. Покойный Хакобо Мальпика судился с Валье из-за участка Укупайяку. Так и умер, не дождавшись решения суда. Дети его судиться не стали, но зло не забыли. И вот теперь все прошло, смылось навек.
Долго еще мирил врагов Агапито Роблес, Жители Янакочи сами удивились, сколько у них семей враждует между собой. Но никто не упорствовал, один только Эрмитаньо ушел с площади – не захотел мириться с Иполито Комитет назначил командиров. Оба квартала Янакочи выступят в поход.
Отрядом квартала Раби командуют Теодоро Чакон, брат Совы. Блас Валье и Эркулано Криспин; кварталом Тамбо – Эстефания Моралес, Хулио Карвахаль и Дамасо Уаман.
Эстефания Моралес, маленькая, пылкая, шестидесяти лет ей никто бы не дал. Ненавидит Эстефания господ, горячо ненавидит, но совсем по-другому, чем, например, Теодоро Чакон – этот полон горечи, скорби, а Эстефания всегда смеется, издевается над помещиками. Даже полицейские побаиваются острого ее язычка. Эстефания Моралес отдает приказания, весело поругивает своих помощников Хулио Карвахаля и Дамасо Уамана.
– У всех хуторов и кварталов есть командиры, – сказал Сиприано Гуадалупе. – Остается только выбрать командующего пехотой и командующего кавалерией.
– Кто будет командовать кавалерией?
– Лисица! – крикнул Ригоберто Иполито.
– Лисица! Лисица! Лисица!
Все глядели на Примитиво Родригеса по прозвищу Лисица. Не зря прозвали его так. Маленькие глазки, длинный нос, да и повадка вся хитрая, лисья. Выступил вперед Лисица. Синий комбинезон на нем, кожаная истертая, когда-то коричневая куртка.
– Примитиво Родригес, – сказал Агапито Роблес, – ты человек храбрый и опытный. Ты был командиром в армии. В казарме научили тебя военному искусству. Сможешь ты взять «Уараутамбо», не потеряв ни одного человека?
– Нет.
Изумленные, обступили земляки Лисицу.
– Есть люди более подходящие и молодые. Вот Акилес Берроспи, вот Федерико Фалькон – бывшие сержанты. Берроспи всего два года назад вернулся из армии. Я же – двенадцать лет назад. Поискано Чаморро тоже бывший сержант. Он отличный стрелок.
– Ты сильней, здоровее телом, – сказал с достоинством Берроспи. – Соглашайся.
– Не могу.
Двенадцати лет Лисица ушел из дому. В «Сокровищах учения» увидел он фотографии Лимы и словно обезумел, так пленили его площади, улицы, памятники и дома столицы, где мало кто бывал из его земляков. Он решил бежать. Ночью отпер баул, в котором родители хранили письма Сиркунсисьона Рекиса, бывшего жителя Янакочи, уехавшего в Лиму. Прочел на конвертах адрес. Набил сумку жареной кукурузой, положил туда же смену белья, купил билет за десять солей и отправился в Серро-де-Паско, где жила его тетка Дионисия Валье. Увидев мальчика, тетка изумилась.
– Как это ты оказался в городе один-одинешенек?
– Наш конь подрался с кобылой и упал в Чаучак. Папа хотел меня выпороть за это. Я испугался и убежал.
– Что же ты думаешь делать?
– Хочу поискать работу в Лиме. Если вы мне немножко поможете.
