— Подозрения и догадки, — лениво обронил Грауман, успевший к тому времени прийти в себя. — Убери пушку. Ты слишком взволнован.
Голлер и ухом не повел. Его пистолет по-прежнему был направлен в живот комиссара. Ситуация настолько быстро изменилась, что Грауман подумал, не во сне ли все это происходит. Он недооценил Голлера. Этот человек действительно был способен на все.
Голлер уловил нерешительность Граумана и рассказал о своем визите в кантональную полицию, где, вопреки просьбе Граумана, ему все же дали возможность ознакомиться с делом. Рассказал он и о пансионе, в котором Грауман и Бонгард переночевали в 1951 году. Его последним козырем был рыбак, которого он отыскал на берегу Женевского озера.
— Его зовут Мозер, коронный свидетель, — заверил Голлер. — И хотя он довольно стар и дряхл, крепко попивает, но в моменты просветления… — Он не стал распространяться, что ему поведал Мозер в минуту просветления.
Грауман волновался все сильнее. Теперь-то он непременно должен узнать, насколько далеко продвинулся вахмистр в своих поисках.
— У тебя нет доказательств, — просопел комиссар, — на твои угрозы я плевал.
Голлер, не говоря ни слова, нагнулся и достал из кейса магнитофонную кассету. Медленно, не спуская с Граумана глаз и держа в правой руке пистолет, он левой вставил кассету в магнитофон.
В комнате раздался сиплый голос рыбака Мозера. Грауман побледнел.
Голлер остановил магнитофон.
— Хватит? — насмешливо спросил он. — Теперь я знаю о каждом твоем шаге в Женеве в пятьдесят первом. Тебе повезло, что судебная коллегия ландсгерихта рассматривала только парижское дело времен войны, а не тот странный несчастный случай на Женевском озере. Но если сейчас я дам показания, я и Мозер… — Он осторожно положил кассету обратно в кейс. — Она окажет мне неоценимую помощь. Благодаря ей вызовут для показаний Мозера. А ему-то все известно.
Грауман внимательно следил за каждым движением Голлера.
— Если я правильно понял, — процедил он, — тебе нужен шанс. — Грауман говорил спокойно, тщательно взвешивая слова. — Я дам его тебе. — Он выпрямил спину, подобрал живот и напустил на себя великодушный вид. — Сегодня же ты напишешь рапорт об увольнении и в самое ближайшее время с женой и ребенком скроешься за границей.
Он подождал, пока вахмистр обмозговывал его предложение, а затем решительно сказал:
— На этом мы с тобой квиты!.. Знаешь, несмотря ни на какие свидетельства, я сумел бы отвести все твои обвинения. — Грауман заложил руки за спину и прошелся по комнате. — Мне придется основательно поработать, чтобы вытащить тебя из этой ямы, — продолжал он. — Я думаю, что в интересах нашей полиции можно было бы закрыть глаза на твои делишки. — Голлер ничего не ответил. Грауман немного подождал и добавил: — Уверен, что президент полиции одобрил бы мое поведение. Кроме нас с гобой, никто не знает закулисную сторону этой истории. Итак, уговор будет только между нами двоими. Я направлю Мелера по ложному следу и заведу расследование в тупик. — Грауман подошел к Голлеру и, поколебавшись, протянул ему руку. — Спишем дело в архив и забудем о нем.
Голлер не пошевелился, его пистолет по-прежнему смотрел в живот комиссара.
— Это единственное, что я могу для тебя сделать, Карл, — буркнул Грауман.
— Для меня? — скривив губы, протянул Голлер.
— Разумеется. Для кого же еще? — Грауман помолчал и затем продолжил: — Мое последнее слово, Голлер. Я делаю это для тебя и не в последнюю очередь ради чести мундира нашей полиции. У тебя мало времени на размышления. Я ни на грош не верю своему ассистенту. Если Мелер разоблачил тебя, то раздумывать некогда.
— Так легко ты от меня не отделаешься, — ухмыльнулся Голлер. — Это у тебя теперь нет времени на раздумье! Если бы ты сделал мне это предложение перед моей поездкой в Швейцарию, то нам еще было бы о чем поговорить. А сейчас? — Голлер вышел из угла и вплотную приблизился к Грауману. — Я мог бы шантажировать тебя на полную катушку и потребовать долю твоих военных трофеев, но я не хочу. Ненавижу кровавые деньги.
Грауман потерял дар речи. Голлер, наоборот, оживился.
— Я открыл другой источник доходов, — весело болтал он. — И пока комиссар Грауман прикрывает меня…
— Ты спятил! — воскликнул Грауман.
— Все очень просто, начальничек. В конце концов, каждый должен каким-то образом восполнить недостающее. Тебе-то это хорошо известно!
— Ты ограбил банк и сберкассу. Думаешь, что и дальше все будет сходить тебе с рук?
— Ну, — протянул Голлер. — Не вечно, разумеется, но какое-то время — наверняка. Меня так просто не взять. В Вильмерсдорфе я работал в перчатках. — Он осклабился. — Чтобы снова не наследить. И следующий банк я возьму точно таким же образом.
— Ты определенно сошел с ума! — простонал Грауман.
— Не больше, чем ты. С такой уймой грехов и быть на службе в полиции…
Грауман пропустил этот выпад мимо ушей.
— Бесполезно, — сказал он. — Даже если я захочу тебя прикрыть, ничего не выйдет. Мелер сидит у нас на хвосте. Его уже не удержать. Он роет землю носом.
— Остановить его — твоя проблема, — обронил вахмистр. — Он схватит меня, а я потяну тебя.
Грауман молчал.
— Наше дело, конечно, здорово переполошит общественность, — с иронией продолжил Голлер. — Газеты сообщат о нас под крупными заголовками и будут рассуждать, кому и сколько врезать. — Вахмистр злорадно рассмеялся. — Если ты меня засыплешь, то я потеряю немного, а ты — все: деньги, карьеру, власть.
— Мое последнее слово, Голлер, — утомленно произнес Грауман. — Исчезни. Ты ходишь по лезвию ножа. Уже завтра Мелер потребует твоего ареста. И тогда все кончено!
— Мне нужна еще неделя, — набычился Голлер. — Один, но приличный улов.
— Я тебя предупредил, — бросил Грауман и подошел к двери. — Мое терпение иссякло. Я предложил тебе выход. От тебя зависит, воспользуешься ты им пли нет.
Голлер небрежно поиграл пистолетом.
— Возможно, я еще вернусь к твоему предложению.
Не прощаясь, Грауман покинул комнату.
Когда он вышел на улицу, то на какое-то мгновение ему показалось, что земля уходит у него из-под ног. Но он быстро совладал со своей слабостью. Как бы там ни было, Грауман должен был честно себе признаться, что визит к Голлеру вымотал его сильнее, чем он предполагал.
Скоро и Мелер доставит ему кучу хлопот. Он был уверен, что ассистент немало разузнал о его отношениях с Голлером. Мелер мог стать опасным, если захватит инициативу. Но, по-видимому, у него еще было перед ассистентом достаточное преимущество во времени. Нескольких дней хватило бы на то, чтобы уладить формальности с увольнением Голлера и его отъездом за границу. Правда, если Голлер не заартачится. А в этом Грауман не был убежден.
Мелер увидел, как Грауман вышел из дома Голлера. Лицо шефа выражало сильное волнение. За годы совместной работы Мелер достаточно хорошо изучил взбалмошный, капризный характер комиссара и научился по едва заметным изменениям в поведении и облике Граумана различать тончайшие оттенки его чувств. Он сожалел, что ему не удалось подслушать хотя бы обрывок разговора, состоявшегося в домике Голлера. Только по внешнему виду шефа Мелер смог заключить, что арест вахмистра, очевидно, откладывается.
Он лихорадочно размышлял: за кем продолжить наблюдение — за Грауманом или Голлером? Решение пришло само собой. Вахмистр выскочил из дома, подбежал к калитке и, убедившись, что Грауман направляется к автобусной остановке, скрылся в сарае.
Через несколько минут он вернулся в дом, но вскоре снова вышел на улицу. Голлер был уже в форме. Видимо, сегодня ему предстояло дежурство.
Когда за вахмистром закрылись двери автобуса, Мелер решился покинуть свое укрытие. Одним прыжком перемахнул через забор и, миновав палисадник, подбежал к сараю. Он торопился, поскольку не знал, когда вернется с работы жена Голлера. Дверь сарая была заперта на висячий замок, но Мелер заметил приоткрытый ставень. Рядом с сараем росла береза. Он вскарабкался по стволу до окна, отворил его и, осмотревшись, нырнул внутрь.
Когда глаза привыкли к полумраку, Мелер обвел взглядом кучи всякого хлама, поленницу дров, верстак, полки, но ничего примечательного не обнаружил. На брикетах угля лежал толстый слой пыли. В углу висела огромная паутина. Что делал здесь недавно Голлер? Ни поленница, ни штабель угля не тронуты. Он тщательно обследовал груду деревянной рухляди и заметил на верхней доске свежие следы пальцев. Мелер сдвинул ее в сторону и увидел серый портфель. Единственным его содержимым были темные очки и пара серых перчаток. Итак, ассистент нашел то, что искал. Он аккуратно поставил портфель на место, закрыл его доской и, вернувшись к своей машине, поехал в управление, чтобы встретиться с Грауманом. Но тот, по словам секретарши, отправился в Груневальд или на Ванзее, чтобы денек отдохнуть там от дел.
