– Проходите, пожалуйста, – Екатерина Дмитриевна пригласила нас в дом, широко распахнув дверь.
– Мы не помешали вам? – спросила я.
– Нет-нет, – поспешно ответила Гузанова. – Я никуда не собираюсь и дома совершенно одна.
Мы прошли в огромную гостиную, где уселись на новенькую мягкую мебель. Она была обставлена богато, повсюду стояли дорогостоящие безделушки, статуэтки и прочие мелочи. Я даже заметила небольшой серебряный подсвечник на одном из шкафчиков. Все зеркала Екатерина Дмитриевна, по обычаю, затянула белой тканью.
– Мы выражаем вам свои соболезнования, – начала я немного смущенно, обращаясь к хозяйке дома, которая застыла у порога.
– Что поделаешь, – вздохнув, сказала она печально. – Никогда не думала, что Витя уйдет раньше меня. У нас были такие планы на будущее, а теперь все это так неожиданно оборвалось!
– Сочувствую вам, – повторила я, на самом деле почувствовав жалость к этой женщине.
– Теперь уже ничего не исправишь, – еще печальней сказала она. – Я сегодня была в морге на опознании. Это какой-то ужас! Виктор был такой бледный, совершенно на себя непохожий. Потом ко мне из милиции приходили, что-то спрашивали, я уже не помню даже о чем. Вот теперь пришли вы…
Гузанова демонстративно всхлипнула, сжав губы и присев в кресло. В руках она комкала небольшой носовой платочек. Была явно в подавленном состоянии, и мне даже стало немного неловко оттого, что мы беспокоим ее в таком состоянии.
– Екатерина Дмитриевна, извините, что мы пришли, но нам стали известны некоторые обстоятельства смерти вашего мужа, – не стесняясь, сообщил Валера.
– Что? Что вы говорите? Какие обстоятельства? – насторожилась Гузанова, не выпуская из рук платочка.
– Нам стало известно, что за какое-то время до убийства Гузанову кто-то звонил по телефону, причем из этого дома, – уверенно продолжал Валера.
– Что вы говорите? – изумилась Екатерина Дмитриевна. – Этого не может быть! Вчера вечером только я и звонила ему. И все. Это был наш последний разговор. Витя пообещал, что вернется домой около двенадцати, у него еще были какие-то дела!
– В котором часу вы звонили? – уточнила я.
– Около десяти, – сразу же ответила Екатерина Дмитриевна, не задумавшись ни на миг.
– А позже вы с ним не говорили?
– Нет!
Гузанова жалобно взглянула на нас, а затем опять как-то ненатурально всхлипнула.
– Вы лжете! – грубо оборвал ее испуганный плач Гурьев. – Звонок был сделан из вашего дома: с Гузановым разговаривал мужчина.
– Откуда вам это стало известно? – насторожилась вдруг Екатерина Дмитриевна, но тут же будто спохватилась: – Я ничего об этом не знаю.
– Екатерина Дмитриевна, вы совершенно напрасно отрицаете очевидное, – продолжил Гурьев. – Мы разговаривали с секретаршей Виктора Анатольевича и проверили все поступившие к нему в тот вечер звонки. Так вот, Гузанову звонили из его собственного дома, и после этого он сразу поехал на встречу.
– И кто же это ему звонил? – спросила в свою очередь Екатерина Дмитриевна, промокая глаза все тем же платочком.
– Это вы нам сейчас и скажете, – уверенно ответил Валерий. – Кто был у вас здесь вчера во второй половине дня?
Екатерина Дмитриевна, не ожидая такого напора от журналиста, смотрела на него удивленно. Но я заметила в ее взгляде некоторое замешательство: она явно что-то скрывала, поэтому сейчас так стояла на своем. Несмотря на ее жалостливый вид, и я не верила ни единому ее слову. Здесь не могло быть ошибки, к тому же и секретарша врать не могла, точнее говоря, не сумела бы, да и незачем ей это было. Но в том, что она говорит неправду, я уверена. Валера незаметно подмигнул мне и опять обратился к Гузановой:
– Екатерина Дмитриевна, вы совершенно напрасно упорствуете. Мы же не обвиняем вас в убийстве мужа…
– Что? Я никого не убивала! Вы в своем уме? – Екатерина Дмитриевна перебила Гурьева и неожиданно для всех нас разрыдалась.
Она то и дело подносила платочек к лицу и вытирала вновь и вновь появлявшиеся слезы. Еще чуть-чуть – и у Гузановой случится истерика, до которой довели ее мы.
– Что вам от меня нужно? Я вам все сказала! – нервно вскрикнула она. – Зачем вы вообще пришли ко мне в такой день?
– Чтобы узнать, кто звонил вчера вечером Виктору Анатольевичу, – повторил Гурьев. – И вы это знаете!
– Да ничего я не знаю! – в отчаянии заломила руку Екатерина Дмитриевна.
– Если вы нам этого не скажете, то мы вынуждены будем обратиться в милицию, – требовательно сказал Валерий.
– В милицию? – Испуг отразился на лице Гузановой. – На каком это основании? В чем вы вообще меня обвиняете?
– В сокрытии убийцы вашего мужа! – уверенно заявил Гурьев, чем вызвал теперь полную растерянность у вдовы.
Екатерина Дмитриевна опять закатилась слезами, комкая свой платочек.
– Подождите немного, – попросила она нас, вытирая темные круги под глазами. – Мне надо привести себя в порядок!
Она встала со своего места и вышла из гостиной. Мы многозначительно переглянулись. Через минуту, когда Екатерина Дмитриевна так еще и не вернулась, я настороженно посмотрела на Валеру.
– Может быть, у нее в ванной потайная дверь и она вышла через нее? – предположила я неуверенно.
– Ну конечно! – вспылил Валерка. – Все, как показывают в фильмах! Бандит уходит от наказания именно таким путем. Как же я сразу об этом не подумал. Вот так стерва!
Гурьев уже вскочил со своего места и готов был рвануть за Екатериной Дмитриевной, как на пороге показалась сама хозяйка дома. Без макияжа она выглядела гораздо хуже. Тусклые глаза выдавали усталость, а губы уже не отливали красным и были очень бледны. В руках у нее был новый платочек, но тем не менее и его Екатерина Дмитриевна тоже нещадно комкала.
– Так что же вы нам все-таки скажете? – настойчиво спросил Валера, усаживаясь на диван.
– У меня был Леша, – немного подумав, сказала она. – То есть Алексей Михайлович Григорьев. Но звонил не он! Мы все время были с ним вместе, и я его около десяти проводила из дома. Я Лешу очень хорошо знаю!..
– Он ваш любовник? – неожиданно бесцеремонно спросил Валерка.
– С чего вы взяли? – испуганно спросила Екатерина Дмитриевна. – Мы дружим, конечно…
– А что же он делал у вас дома в столь поздний час, да еще когда мужа нет? – продолжал свои нападки Валерка.
Екатерина Дмитриевна смотрела совершенно беспомощно, затем всхлипнула и выпалила:
– Да! Мы с ним встречались, чего уж теперь скрывать. Я люблю Лешу, а он любит меня. Витя ни о чем не догадывается… – Екатерина Дмитриевна будто споткнулась, а затем смущенно продолжала: – То есть не догадывался… Я все равно хотела разводиться с мужем. Он стал последнее время настолько жестоким и грубым, что я не могла больше жить с ним. Хотя у Леши и не такое благополучное материальное положение, я подумывала о разводе с этим извергом, жадным, расчетливым и бездушным человеком. Витя даже провернул аферу со страховой компанией…
– Какую аферу? – заинтересовался Валера.
– Взрыв особняка организовал сам Витя, – призналась она.
– Зачем? – почти хором спросили мы с Валеркой.
– Чтобы получить страховку, – объяснила Екатерина Дмитриевна. – Муж был не только расчетлив, но и жаден. Когда он только выстроил коттедж, Витя как-то проговорился, что в этот дом он вбухал такие бабки, что теперь даже как-то неудобно жить в такой роскоши.
– Ему-то – и неудобно? – удивился Гурьев, оглядывая гостиную, в которой тоже было навалом всевозможных излишеств.
– Вы еще не видели наш особняк, – укоризненно проговорила Екатерина Дмитриевна. – Там было все настолько шикарным и дорогостоящим… да и сама постройка обошлась в кругленькую сумму. Витя использовал самые дорогие отделочные материалы, а вот работникам, строившим коттедж, заплатил мало: качество строительных работ было очень плохим. И по-моему, у него изначально возникла такая задумка в отношении этого особняка.
– Тем не менее он запросто расстался с такими деньгами, – напомнила я, очень сомневаясь в правдивости объяснений Гузановой.
– А сумма страховки, между прочим, в несколько раз превышает стоимость застрахованного объекта, – пояснила вдова. – Так что все деньги Виктор бы вернул себе, да еще и с процентами.
Екатерина Дмитриевна замолчала, взглянула на нас, будто хотела убедиться в нашей реакции.
– Хотя, честно говоря, мне кажется, ему просто нужны были деньги, поэтому он и задумал всю эту аферу со страховой компанией.
– Это не афера, а вполне законное соблюдение условий договора, – заметил Гурьев.
– Согласна с вами, – Гузанова даже не возразила ему. – Но это только в том случае, если на самом деле происходит какой-нибудь несчастный случай, а не преднамеренная порча имущества. А доказать то, что Витя сам организовал взрыв своего особняка, практически невозможно, к этому и не подкопаешься.
– Получается, что работники фирмы «Презент» совершенно ни в чем не виноваты? – уточнил Костя, сразу же вспомнив о Юлии Александровне.
