стоймя по диагонали, фиксируя подставками, распорками и растяжками.
Мы переглянулись и молча согласились, что это не отменяет наш план, а упрощает его: в пустом кузове мы заметны, а теперь спрячемся за панно и спокойно доедем до города или еще какой-то цивилизации. Прочь от цивилизации такие штуки не возят.
Только бы надзиратель, куривший у крыльца, отошел и перестал глазеть в сторону грузовичка.
Он отошел от крыльца, едва мужики, захлопнув задний борт и втиснув меж ним и краем панно сверток ветоши, отряхнули руки и направились обратно в штаб. Может, побоялся, что обзовут швейцаром, или просто общаться с ними не хотел – помогать-то с переноской панно не стал, гад такой. Капо и есть.
Выждав еще секунду, мы быстро и деловито прошли к грузовичку. Остановят – скажем, что стажеры от ПТУ, начнут докапываться – бросимся врассыпную, будем добираться до ближайшего города поодиночке, встречаемся у главпочтамта, а если его нет, у почты, каждый день в полдень.
Я вскочил на бортик, чуть отжал панно от брезента и встал в щели, убрал поглубже «дипломат», помог влезть Олегу, и мы в две руки приняли Инну. Грузовик от новой перераспределяемой тяжести качнулся, но беззвучно и не сильно. Панно тоже качнулось, собираясь рухнуть и разлететься на миллион смальтовых кусочков. Мое сердце упало в заледеневший живот, я в панике ухватился за верхнюю раму, понимая, что не успею, не удержу, – и тут же рядом в раму вцепились Олег и Инна. Выдохнув хором, мы гуськом попятились к темной передней стенке кузова, приседая и возвращая панно в исходное положение «торчком наискосок», и расселись на дощатом настиле бок о бок. Места хватало, только мне пришлось поджать правую ногу, чтобы не пнуть панно ненароком. Олег обнимал «дипломат».
Почти тут же за спиной распахнулась и захлопнулась дверь, двигатель мягко завелся, и мы дернулись, упираясь ладонями и тонкими резиновыми подошвами в настил, чтобы не уехать по нему сквозь панно прочь из кузова. Потом то ли мы приноровились, то ли машина поехала ровнее, но цепляться почти не требовалось – разок только пришлось поддержать панно на резком повороте. Олег даже ругнулся вполголоса в адрес безмозглого водилы, не сбросившего скорость. А Инна прошептала: «Какой движок».
Не знаю, ехали ли мы мимо КПП и каких-нибудь патрулей: машина несколько раз сбрасывала скорость и принималась ползти, хотя дорога оставалась вполне пристойной, мы напрягались, но скорость тут же нарастала, и грузовичок мчал дальше. Так продолжалось очень долго – я не мог прикинуть расстояние, не зная скорости и времени, а спрашивать Олега, который, конечно, все это чувствовал кожей, не хотелось. В какой-то момент я спохватился и включил отсчет, потом отвлекся, поэтому точно сказать не возьмусь. Но километров тридцать мы явно отмахали – и основную часть по удивительно пристойному шоссе. Летели так, что не слишком страдали в жару под брезентом, хотя пару бутылок минералки я бы высосал сейчас с наслаждением.
Последний пяток километров мы сделали по городу. Об этом можно было судить по шуму других машин, постоянным остановкам, разговорам – вроде русским – пешеходов и непонятному пиканию, раздававшемуся, когда мы приостанавливались.
Наконец после медленного пронзительно громкого шуршания, будто кто-то по складам декламировал немецкое упражнение, – по гравийной дорожке тащились, надо думать, – грузовичок въехал в густую тень и остановился. Мотор замолчал, дверь хлопнула, водитель, шурша, удалился.
Я прислушался и шепнул:
– Валим.
Мы, с трудом разминая застывшие мышцы и суставы, пробрались к борту, отодвинули панно, осмотрелись и по очереди выбрались наружу. Причем я чуть в натуре не свалился – затекшая нога подвела – и, чтобы замаскировать позор, принялся деловито поддергивать кромку панно, вроде как устанавливая попрочнее. Инна зашипела из-за елки. Я отмахнулся, но, конечно, долго выпендриваться не стал и по возможности быстро и бесшумно зашагал к елкам. Едва успел.
Грузовик стоял на засыпанной гравием площадке перед здоровенным зданием, напоминающим смесь купеческого особняка с модерновым концертным залом: и колонны тебе, и башенки, и стекла во весь этаж. Вход, правда, выглядел для такого размаха мелковатым – не главный явно. На площадку грузовик добрался по гравийной же дорожке сквозь деревья и кустарники, густые, почти как в лесу – хотя вряд ли в Астраханской области такие густые леса, тем более с елями, тем более с голубыми. А именно голубые ели, если я правильно их опознал, составляли ближний к зданию ряд. Дальше шли всякие тополя и клены. Было тут сумрачно, не так жарко, зато душновато. В этом душноватом сумраке мы и замерли, наблюдая за входом.
Водитель вывел оттуда трех мужиков. Один высокий, лысый и в костюме, явно начальник, двое помельче и одеты попроще. Все в масках, стянутых на шею. Лысый заглянул в кузов, что-то коротко сказал остальным и вернулся в здание. Остальные принялись пыжиться вокруг панно.
– Валим, – повторил я.
Мы пошли сквозь лесок прочь, сперва медленно и изо всех сил высматривая под ногами ветку или шишку, способную выдать нас хрустом, потом быстрее и свободнее. И уперлись в забор. Красивый, кирпичный, высокий и с колючей проволокой кольцами поверху.
– Это мы с каторги в концлагерь сбежали, что ли? – спросила Инна.
– Как-то не похож этот домина на концлагерь, – возразил я, пытаясь прикинуть, в какую сторону вдоль этого забора веселее сматываться.
– Ну, значит, усадьба какого-нибудь майстера Брюнинга, – не сдавалась Инна. – Со слугами из пленных и автоматчиками на воротах.
– Айда проверим сперва, потом бояться будем, – предложил я чуть раздраженно и зашагал вправо.
Оттуда вроде шла дорожка, по которой заехал грузовичок. Я шагал, вглядываясь в просветы меж деревьями и раскинув руки, чтобы не пускать рвавшийся вперед экипаж.
– То «не вижу ни фига», то впередсмотрящий, – заметила Инна.
Я резко остановился, экипаж тоже. Инна, возможно, решила, что я намерен поскандалить. Мне было уже не до того.
Мы стояли почти на краю поворачивающей здесь дорожки, и даже мне тут было видно влево и вправо все до копеечки.
– В натуре охрана, – сказал я. – Будка со шлагбаумом и чувак, о, даже два.
– С автоматами? – деловито спросил Олег, проскальзывая все-таки мимо. – Вроде не видать.
– Айда не проверять, – предложил я. – Нормальные герои всегда идут в обход.
– Обратно? – осведомилась Инна и даже шагнула.
– Не. Лучше через дорогу и вон туда срежем. Там угол дома должен быть, мимо пройдем и другой вход позырим. Тут явно подъезд к заднему ходу. Значит, другого въезда, ворот и так далее рядом нет. Значит, он по ту сторону, главный, и ведет к главному входу в эту домину.
– И там охрана еще больше, – сказала Инна.
– Позырим.
– Записи тут заховаю, – сказал Олег.
Я подумал, кивнул и помог ему втиснуть «дипломат» в нору меж корней здоровенной ели. Ее, похоже, пересадили недавно, земля была рыхлой,
