3. Сражение при Вёрте 6 августа 1870 г.
Источник: Мольтке. История германо-французской войны 1870–1871 гг. Схемы. М., 1937.
В распоряжении Мак-Магона 6 августа имелось около 48 тысяч человек, ядро которых составлял его собственный 1-й корпус. На южном фланге французов находились части 7-го корпуса, подход сил 5-го корпуса ожидался с севера. Изначально Мак-Магон планировал измотать противника в оборонительном бою, а после подхода помощи немедленно контратаковать. Маршал оценивал противостоящие ему силы немцев примерно в 55 тысяч. В действительности численность участвовавших в бою немецких войск была почти в два раза выше, их превосходство в артиллерии было еще больше[251]. Узнав затем, что в течение дня к нему в лучшем случае успеет подойти только одна дивизия, Мак-Магон решил ограничиться обороной. В полдень маршал наконец был извещен штабом армии, что перед ним вся армия прусского кронпринца, но он счел занятые позиции сильными и не спешил с приказом об отходе, вопреки советам своих адъютантов[252].
На первых порах французам удавалось удерживать позиции — местность благоприятствовала им, а превосходство винтовок системы Шаспо позволяло буквально выкашивать пехоту противника. Помогли Мак-Магону и действия германского командования: в 9 часов утра прусский кронпринц отдал распоряжение прекратить бой и не допускать его возобновления. Этот приказ был получен в половине одиннадцатого одновременно командиром II баварского корпуса генералом Хартманном и командиром V корпуса генералом Кирхбахом. Баварец (к слову, принимавший участие еще в сражении при Ватерлоо) дисциплинированно выполнил приказ, в то время как прусский генерал попросту проигнорировал его, считая устаревшим и не соответствующим обстановке. Подобного рода неповиновение, впрочем, считалось нормой в прусской армии, где инициативе командиров придавали большое значение. Она даже поощрялась — разумеется, если результат оправдывал нарушение дисциплины. Когда Фридрих Вильгельм в час дня прибыл на поле боя, ему не оставалось ничего иного, кроме как одобрить действия Кирхбаха и приказать баварцам возобновить атаку.
Тем временем на немецком левом крыле XI корпус продвигался вперед, тесня находившиеся здесь части 7-го корпуса. Попытка французов остановить противника мощной атакой кавалерийской бригады Мишеля привела только к массовой гибели кирасиров под пулями прусской пехоты. Кавалеристы не только не были способны нанести противнику какой-либо ущерб, но оказались даже не в состоянии добраться до него. Огонь скорострельных винтовок стремительно вытеснял конницу с поля сражения индустриальной эпохи. К двум часам дня правый фланг Мак-Магона был фактически разгромлен. Маршал пытался вдохновить солдат собственным примером, с исключительным хладнокровием управляя боем под огнем противника и лично пытаясь останавливать бегущих. Его начальник штаба генерал Кольсон был сражен наповал в двух метрах от командующего. После того как под Мак-Магоном была убита лошадь, свите удалось наконец заставить его перестать рисковать собой понапрасну[253].
По приказу кронпринца I баварский корпус фон дер Танна должен был вступить в бой между V и II баварским корпусами, а вюртембергская дивизия — поддержать наступление XI корпуса. Общий замысел командования 3-й армии заключался теперь в том, чтобы взять французов в клещи. Однако баварцы на этом этапе проявили нерасторопность, которая впоследствии даже дала повод обвинить их в нелояльности. Фридрих Вильгельм всячески подгонял союзников, и баварский военный атташе имел с кронпринцем весьма неприятный разговор. «Скажите, что кронпринц Пруссии повелевает им именем их короля наконец нормально атаковать и отбросить противника; повсюду наши части победоносно наступают, только они топчутся перед врагом!» — горячился Фридрих Вильгельм[254]. Судя по всему, проблема была все-таки не в сознательном стремлении переложить тяготы сражения на плечи пруссаков, а в более низком уровне подготовки баварских дивизий по сравнению с прусскими.
Тем не менее, после двух часов дня давление баварцев на французском левом фланге стало ощутимым. Спасая свою группировку от полного разгрома, Мак-Магон сознательно жертвовал кавалерией, совершавшей самоубийственные атаки, и артиллерией, продолжавшей вести огонь по наступавшей пехоте до последнего, не оставляя себе возможности для отхода. Прибывшая в четыре часа дня пехотная дивизия из состава 5-го корпуса могла только прикрыть отступление своих товарищей, которое к тому времени приобрело всеобщий характер. Час спустя немцы заняли Фрошвилье, где до этого находился командный пункт Мак-Магона.
И вновь преследование отступавшего противника не было организовано. Хотя отход французов напоминал местами паническое бегство, немцы не воспользовались благоприятной ситуацией. Частично в этом было виновато перемешивание германских подразделений на поле боя, частично истощение после тяжелого и хаотичного сражения, частично — плохо подходившая для действий кавалерии гористая местность. Однако и без этого немцами при Вёрте (французы будут впоследствии говорить о сражении при Фрошвилье) была одержана блестящая победа. Германские потери составили 11 тысяч солдат и офицеров, французские — чуть менее 11 тысяч убитыми и ранеными (в числе погибших три генерала и семь полковников), еще 6 тысяч попали в плен. Около 4 тысяч «отсутствующих» были рассеяны противником, но сумели укрыться в Страсбурге[255].
К числу главных героев дня принадлежала прусская артиллерия, которая двигалась в передовых порядках пехоты и вела по противнику убийственный огонь; уроки 1866 г. в этом отношении оказались выученными. Несмотря на всю храбрость французской пехоты, она была бессильна против огня вражеских орудий, которые были способны быстро подавить французскую артиллерию, после чего переключиться на другие цели. Кроме того, большую роль сыграло численное превосходство — во второй половине дня у кронпринца под рукой было вдвое больше солдат, чем у Мак-Магона. «Вёрт — это историческая победа, — ликовал прусский кронпринц, — впервые с 1815 года французы побеждены в открытом бою»[256].
Успех немцев, впрочем, не позволял закрыть глаза на упущенные возможности. «Взглянув поближе на обстановку Вертского боя, увидим, что дорого купленный успех немцев вовсе не соответствовал очень значительному превосходству их сил и понесенным ими жертвам, а произошло это именно от отсутствия своевременного общего управления армией», — писал впоследствии К. М. Войде[257]. Действительно, стихийное начало сражения и полное отсутствие координации действий немецких корпусов на первом его этапе превратили Верт в кладбище упущенных возможностей. Вместо запланированного флангового обхода ключевую роль играли фронтальные атаки на сильную позицию, сопровождавшиеся соответствующими потерями.
Разгромленная французская группировка начала отступление на юго-запад, по дороге, уводившей ее все дальше от Меца и остальных корпусов Рейнской армии. 4-я кавалерийская дивизия, установившая было 7 августа контакт с отходящим противником, на следующий день вновь потеряла его. Между тем, на северном участке театра военных действий разыгрывались не менее драматичные события.
* * *
Наступление 1-й и 2-й армий на запад началось в
