Славяне же, как и другие индоевропейцы, сохранили более четкие представления о солнечных культах. В Ипатьевской летописи есть такое определение солнца: «Солнце-царь сын Сварогов еже есть Дажь-бог». Если мы вслушаемся в звучание этих имен, мы увидим возможность соотнести их с санскритскими словами «дах (dah)» и «сварга». Первое означает «гореть, сиять», а второе — «небо». Значит, едиными были в глубине веков названия неба и небесного огня у арьев и славян. Наименование солнца Даждь-богом, то есть от слова «дай», часто встречается у исследователей, но оно не отвечает главной сути солнца — к каждому богу можно было обратиться с просьбой «дай», да и сейчас верующие так к Богу и обращаются, но это не сводится только к солнцу. И летописные слова следует правильнее переводить так: «Солнце-царь, сын неба, тот, что есть Горящий (сияющий) бог». В качестве сына неба этот бог именуется и Сварожичем, что является уже чисто славянским отчеством. Сварожичем именуют также огонь, воспринимая его как манифестацию солнца на земле, что точно отражено и в индусских представлениях об огне и солнце. Б. Рыбаков утверждает необходимость заглядывания в глубину веков следующими словами: «Углубление в безмолвную археологическую древность в поисках корней позднейшего славянства не безнадежно» [142, с. 216]. В эллинской Греции солнце представало в образе Аполлона, который тоже соотносился с Гипербореей, то есть с Арктикой, но в этой мифологии нет таких четких определений, касающихся связи с арьями, как в славянской. В науке принято сопоставлять его со словами «коло, хоро, корш, корж» — с теми, которыми определяется нечто круглое или круговое (как «хоровод»).
Отсюда и такие слова, как «колесо», а также и «коловрат». Солнечный шар (круг) на санскрите — «гола». Возможно, этим следует и ограничиться, но нельзя не отметить, что имя светлого божества, солнечного Вишну, например, определяется словом «хари»[6], то есть «светлый, желтый». Поскольку этот цвет соотносится с солнцем, не позволено ли будет предположить, что лингвисты рано или поздно придут к выводу о возможности сопоставления этих двух терминов.
а) солнечное божество славян Дажьбог; б) солнечный бог (Индия, народный рисунок)
Изображения солнца в народном искусстве всегда имели круглую форму, то с сопутствующими лучами, то без них. В быту славян было принято испекать коржи в честь солнца, блины (всегда круглые) и особые печенья, на которых у нас на севере изображались налепным тестом свастики. Этот знак солнца повсеместно, у всех индоевропейцев, наносился на разные изделия, подобно косому или прямому кресту, что тоже было знаком солнца. В Индии свастика занимает ведущее место в изобразительных мотивах народного творчества, и особенно на тех предметах, которые связаны со свадебными ритуалами и с пожеланиями процветания.
Но тут же следует указать, что культ солнца в индуизме носит как бы ослабленный характер, и если другим богам посвящены сотни храмов, рассеянных по всей стране, то богу солнца посвящается один всем известный храм в Конараке (штат Орисса) и несколько малоизвестных святилищ, хотя изваяния Сурьи можно видеть в некоторых храмах других богов, чаще всего в составе скульптурных групп. Храм в Конараке (XIII в.) является памятником проникновения арийских религиозных представлений в среду доарийского населения, потомки которого и сейчас представлены в Ориссе в подавляющем большинстве (как и на юге Индии). Скажем тут же, что столь замедленно и не просто распространялась по этой стране и вера в ведического бога Вишну (подробнее о котором будет сказано ниже).
В Индии, правда, сохранились представления о солнце как о боге, едущем по небу на колеснице, запряженной семеркой коней, и конь как символическое изображение солнца широко вошел в народное искусство. И это же чрезвычайно широко распространилось уже в древности в изобразительных приемах индоевропейцев, а шире всего у славян.
В индоевропейской древности принесение в жертву коня считалось, как сказали бы сейчас, «престижным» жертвоприношением: коней стали одомашнивать позже крупного рогатого и мелкого окота. И выпас коней требовал надзора и сопровождения табунов конными всадниками, и умение управлять запряженными в колесницу конями тоже было сопряжено с определенной выучкой, что усложняло процесс освоения коневодства. Но само прямолинейное и быстрое движение коней уподоблялось пути солнца по небу, и его стали изображать или в образе колесничего, или в образе коня.
Уподобление коня солнцу отразилось во многих обрядовых действиях и в обычаях славян, и оно же было донесено арьями до Индии, где образ коня вошел в народные орнаменты (главным образом северных и северо-западных областей страны), и, более того, в арийской среде сложилась традиция возведения генеалогических списков правителей к предку-солнцу — это широко известно вплоть до нашего времени в среде воинско-феодальной прослойки раджпутов, сохраняющих эту традицию, считающих Солнце своим прямым предком и занимающихся разведением породистых коней, на которых выезжают на парады, на охоту и на торжественные процессии.
В обычай правителей из сословия кшатриев-воинов издревле вошел ритуал жертвоприношения коня, называемый «ашвамбдха». Сила белого коня, уподобляемая силе солнца, могучей и неодолимой, должна была служить знаком царской власти и верховного владычества. Такого коня после проведения особых религиозных церемоний и обрядов отпускали бродить по соседним странам по его выбору. Его сопровождала армия царя-жертвоприносителя, которая, совершенно очевидно, должна была направлять его движение в сторону тех стран, которые данный правитель намеревался, в силу своих политических интересов, объявить своими вассалами или данниками. В случае сопротивления этому коню и выбору его движения армия, следовавшая вместе с ним, вступала в бой и подчиняла сопротивлявшихся. Коня, возвратившегося к месту своей отправки, торжественнейшим образом приносили в жертву в присутствии всех «подчиненных его волей» правителей, а царь-победитель обретал титул «царя царей», считался всевластным владыкой, и его воспевали придворные барды, говоря, что «подножие его трона сияло нестерпимым для глаз блеском от сверкания корон склонившихся к его ногам царей». Многие предметы искусства украшались изображением одноглавых и двуглавых коней.
Конь для царской ашвамедхи (копия рисунка — батик на ткани)
Музыкой встречают восход солнца статуи Храма Солнца (Конарак, штат Орисса. XVIII в.)
В среде славян конские черепа насаживали в старину на тыны, считая их оберегами от всякого зла и нечистой силы; коней вырезали из дерева и украшали ими крыши домов, верхняя балка которых так и называлась коньком; образ коня широко отражен в вышивке как у нас, так и в Индии; вырезными конями украшалась у славян деревянная посуда и многие предметы быта. Вся эта символика говорит о древнейшем культе солнца. (Следует отметить, что на юге Индии, где до сих пор еще проявляется известное сопротивление внедрению арийских культов и веяний, солнце почти не встречается в орнаментах и храмовых изображениях.)
Белый конь посвящался и богу Световиду, и на этого коня как на воплощение солнца не мог сесть никто, кроме верховного жреца храма. Этот конь был символом света, и с ним связывали представление о всевластии и оказании помощи в борьбе с врагами [41, с. 100–101].
К числу славянских божеств, связанных с представлениями о свете и о небе как главном источнике света, относится и Стрибог. Нельзя утверждать, что именно память о нем как боге была унесена арьями в Индию, но корень «стрь» (stri) восходит к арья-славянским связям архаичных времен. На санскрите он означает «простираться, расширяться, охватывать», и от него производится слово «прастара» — «распространение, охват, расширение», что соответствует русскому слову «простор», соотносимому напрямую с понятием о небе и широком пространстве. Славянский Стрибог был богом небесного пространства, неба вообще. В «Слове о полку Игореве» ветры именуются его внуками, то есть это был один из атмосферных богов. Надо напомнить читателю, что от указанного корня происходит и такое слово, как «страна», восходящее, как выявляется, к глубочайшей древности.
Б.А. Рыбаков в указываемой здесь книге описывает богов так называемого Киевского пантеона, то есть тех, что были поставлены в 980 г. князем Владимиром на особом холме в виде идолов. Первым среди них считался Перун. Его имя сравнивали с некоторыми ведическими божествами или с представлениями о них. Позволим себе предложить несколько иной вариант, попытавшись сопоставить Перуна с ведическим богом Варуной, и не только в силу созвучия их имен, но и по сходству ряда функций, имевших немалое значение и у арьев, и у славян. Перун возглавлял весь этот пантеон. Его идол был деревянным, «а главу его сьребряну, а ус злат». (Вот об этих чертах хочется сразу сказать, что в индуизме сохранился обычай возрождать на погребениях «святых людей», тела которых не подлежали сожжению, изваяния их голов из серебра с позолоченными усами. Автор данной работы побывал на месте такого погребения вблизи г. Пуны, штат Махараштра.)
