Так что настроение у меня после прочтения лондонской корреспонденции было замечательное. В преддверии неожиданно наметившихся расходов в Новороссии дополнительные дензнаки были очень даже кстати.
Но главным сейчас было не это, тем более на горизонте не было ничего чтобы требовало моего срочного личного участия.
Главным было предстоящее эпохальное событие моей нынешней семейной жизни, по мнению доктора Матвея Ивановича Бакатина Соня в течении месяца станет мамочкой.
К подарку тетки Анфисы он отнесся очень благосклонно и даже не стал обсуждать её рекомендацию давать моей супруге отвар переданных трав, похоже крестьянка народная целительница для него была огромным авторитетом.
Моего крестного хорошо помнила Анна и была очень рада его возвращению. Оказывается с дядей Сережей она раньше очень дружила и частенько поверяла ему свои большие и маленькие детские тайны.
Засиживаться у нашего очага капитан не стал и уже на следующий день умчался в Питер, по его мнению проблем в отставкой не будет, а его отчет правление компании скорее всего просто положит под сукно. Последнее время у него с ними были очень напряженные отношения и стороны будут рады прекращению сотрудничества. Тем более, что предусмотрительный капитан все свои бумаги для компании составил в двух экземпляров и отлично видел мой интерес к ним.
Так и оказалось. Прошение об отставке, попавшее в Петербург немного раньше капитана, император успел подписать перед отъездом на Балканы, его морячки тоже уже были уволены за выслугой лет, а отчет правление компании по диагонали просмотрело в его присутствии и тут же чуть ли в буквальном смысле положило под сукно. Стороны после этого свободно вздохнули и довольные собой расстались.
Так что на третий день довольный и радостный Сергей Федорович предстал передо мною свободным от каких-либо обязательств перед Государем.
Вечером нашего возвращения мы немного по-родственному посидели в моем кабинете, пока супруга и сестрица хлопотами перед праздничным ужином.
Крестный сразу же разобрался в наших взаимоотношениях с Матвеем, понял что особых секретов от него у меня нет и откровенно спросил о моих планах.
— Алексей Андреевич, у меня сложилось впечатление, что вы планируете не только заняться русским Дальним Востоком, но и Америкой? — он в Матвее сразу разглядел родственную душу и они на пару дымили своими трубками.
— Вы совершенно правы. Если у меня сложится на Дальнем Востоке и окажется достаточно свободных средств, то я обязательно займусь Русско-Американской компанией и даже Государь Император, как основной акционер, не сможет мне помешать.
Откладывать поездку в Италию мы не стали и через неделю крестный уехал. Он должен после поездке к жене и детям прямиком мчаться в Геную. Его морячки заявили, что за своим капитаном последуют и дальше. С ними я дополнительно отрядил Архипа и еще пару новеньких, из отобранных Анной и Матвеем и прошедших курс подготовки служения светлейшему князю, в том числе и у месье Анри.
Первого июля наконец-то приехала Сонина бабушка. Мы с ней условились, что сразу же по возвращению она приедет к нам.
Последние недели перед родами Соня чувствовала себя просто великолепно. В Петербург мы решили не возвращаться, Матвей правда перестраховался и в помощь наше семейной акушерке, Евдокии Никифоровне, пригласил двух своих коллег.
Пелагея Никифоровна в своё время принимала все роды у нашей матушки и последние годы жила в Москве. Когда я уехал в Уфу, Анна написала ей и попросила приехать.
В полдень 15-ого июля 1828-ого года Софья Андреевна стала матерью. Родился естественно мальчик, которого сразу же стали называть Андреем. Никакой помощи Евдокии Никифоровне не потребовалось, намерение жены самой кормить и выхаживать первенца она и моя нянюшка одобрили, а дополнительно помогать молодой княгине наша акушерка отрядила свою младшую дочь Валентину.
Всё это время я безвылазно сидел в Пулково. Соня хотя и ничего не говорила, но я видел, что она очень хочет, чтобы муж был рядом. Но сидение подле жены не означало безделие, я целыми днями работал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кондрат подробно рассказал мне о предприятии господина Кольцова и лично съездил к нему для передачи моего приглашения прибыть ко мне в гости.
Откладывать визит к такому потенциальному заказчику Кузьма Иванович не стал и приехал с нашим бурмистром.
Внешне это был классический старовер, именно так я и представлял этих людей, но с не большим нюансиком. У него была свежеподстриженная короткая борода. Приглядевшись, я увидел, что он её просто недавно подпалил и наверное по этой и подстриг.
Кузьма Иванович был из выходцем из знаменитой старообрядческой Выговской пустыни и утверждал, что доводился каким-то родственником её основателям и первым настоятелям братьям Денисовым.
Из пустыни он ушел уже взрослым человеком и осев под Сестрорецком, занялся там кузнечным и литейным делами, обзаведясь со временем небольшим чугунолитейно-механическим заводом. После воцарения императора Николая дела пошли из рук вон плохо, многие заказчики стали уходить и Кузьма Иванович стал опасаться за будущее своего дела. Наш заказ был для лучиком света и он решил, что пренебрегать таким шансом было бы несколько глуповато.
Как вести себя со староверами я толком не знал, но Иван Васильевич с ними дело имел и быстро провел для меня ликбез. Поэтому обед прошел без сучка и задоринки и встав из-за стола, я пригласил Кузьму Ивановича в свой кабинет для деловых переговоров.
Мой гость наверное предполагал, что я заговорю о заказах на оснащение других имений и был очень удивлен моим расспросам о русских староверах.
После короткой заминки он два часа рассказывал мне о русском расколе и нынешнем положении старообрядцев.
О том, что новый император начал новые гонения на староверов я знал и принципиально ничего нового от него не услышал. Но семья Кольцовых, сам Кузьма, трое его взрослых сыновей, три дочери с зятьями, многочисленные братья и прочие родственники жили по всей европейской России и постоянно общались друг с другом. Никто из них не бедствовал, все от мала до велика были грамотными и почти поголовно занимались какими-нибудь ремеслами.
Только младший брат Кузьмы, оставшийся в обители со своей семьей жил в дальнем скиту, занимаясь там сельским хозяйством, да сестра со старшей дочерью были замужем за оренбургскими казаками-староверами. С ними породнилась еще тетка Кузьмы, затем сестра и старшая дочь.
Настроение у всех было пессимистическое, опять пошли разговоры о переселении в какой-нибудь медвежий угол, подальше от царских чиновников. Особенно агрессивно были настроены оренбуржцы, а двое старших сыновей Кузьмы уже серьёзно начали готовиться к отъезду.
— Кузьма Иванович, а куда они собрались если не секрет? — вопрос у меня уже несколько минут вертелся на языке.
— Вот это они, ваша светлость, еще не решили. Всё присматриваются. Старший Иван смоля голову бежать не хочет, он всё делает степенно и основательно. А самое главное они хотят побольше подельников набрать.
— А ты сам как к этому относишься? — мне показалось, что он поддерживает сыновей.
— Да я и сам был бы помоложе, пожитки уже собрал бы. Наши деды вон за веру в огонь шли.
— Так ведь лишение себя жизни тяжелейший грех, за который нет прощения. На одну доску с Иудой Искариотом становишься, — Кузьма Иванович что-то хотел сказать, но промолчал, только покачал головой и пару минут тишину в кабинете нарушали только часы.
— А с какой целью интересуетесь, ваша светлость? — вдруг спросил Кузьма Иванович, хитро прищурившись.
— Места приметные есть у меня. Ежели серьёзно говорить об этом, то после родов Софьи Андреевны пусть приезжают, — я достал из стола рисунки чугунных радиаторов новой конструкции, которые скоро завоют весь мир и в России станут популярны под названием батарея.
— Сможешь такие штуки отлить? — мастер литейного дела взял рисунок и внимательно начал его рассматривать.
— Эти штуки ты хочешь заместо змеевика поставить. А ведь они наверное будут хорошо греть, — задумчиво буркнул Кузьма Иванович.
