Вот и тогда в супермаркете навыки отрывания ушей и молниеносного выламывания суставов, полученные в нежном розовом детстве, сослужили мне неплохую службу. Несколько быстрых движений моего тренированного тела… И вот я уже стою над орущим и извивающимся в агонии мародером, зачем-то прижимая к груди его только что оторванную руку. Фу-у, блин, пакость какая! Выбрасывай к чертям, родная, этот немодный аксессуар... Хотя нет, погоди!... Еще двое придурков попытались взять меня на мушки своих плазмометов. Ничего не оставалось, как забить их насмерть этой самой оторванной по плечо окровавленной рукой. Хозяин конечности корчился на полу от боли и пытался залить медицинским герметиком открытую рану, пока его не сожрали вирусы измочаленных в кровавое мясо корешей… Это и был Глеб Вантуз собственной персоной. Мой будущий муж и второй после меня человек в Объединенных Бригадах Освобождения Сознания.
Герметик сделал свое дело. Кровь остановилась и стало ясно, что пацанчик будет жить. Я оттащила обалдевшего от впечатлений парня в соседний со своим пустующий дом… Какое-то время ухаживала за ним... Вантуз оклемался, присобачил себе вместо руки протез из космотитана и стал почти как новенький. Делать Глебу было особенно нечего. Всех его немногочисленных приспешников я благополучно отправила в Край Лесов Богатых Дичью и Озер Полных Рыбы его же собственной рукой. Поэтому он стал приходить ко мне в гости и помогать по хозяйству. Все-таки неплохо иметь в загашнике мужика с автоматическим титановым протезом. Мы стали вместе устраивать набеги на ближайшие супермаркеты. Глеб провел себе интернет, мы начали общаться онлайн. В конце концов он набрался смелости и подкатил ко мне свои колеса!... Вот и дождалась Валентинка счастья! Охренеть - не встать... Чтобы доказать свою любовь, Вантуз обчистил упакованный по последнему слову дворец какого-то важного муниципала и до кучи упер оттуда новейшую автономную систему герметизации и стерилизации помещений, а так же фантастически дорогую сбрую для секса в скафандрах... Мой однорукий герой! Все это сделал ради меня… Его затея удалась на славу! Вантуза не спалили, хотя он полночи вывозил на гиперлете все эти многочисленные прибамбасы красивой жизни. Я переехала на второй этаж своего особняка, а Глебу отдала первый. Он смонтировал там собственную автономную систему стерилизации, а в общей спальне установил оборудование для герметичного секса и сияя, как начищенный пятак ископаемого двадцатого века, переехал ко мне жить.
Медовый месяц удался на славу! Я помню его до сих пор во всех красках и мельчайших подробностях. Хоть с тех пор и прошло уже столько лет. Скромный однорукий парень расшибся в лепешку и сделал Валентинку счастливой! Не такая уж и стремная эта сбруя для гермосекса. На самом деле все получается нормуль и даже более того… А потом нас пропасли муниципалы! После ожесточенной перестрелки и штурма особняка нам просто чудом удалось сбежать на гиперлете. Началась погоня... Нас обложили, как бешеных собак… А ведь мы были не такими уж плохими людьми! И просто хотели урвать у жизни свой осколок… Неба... Но удача в тот день была на нашей стороне. И мы смогли уйти.
Оказавшись вне закона мы с Вантузом потеряли последний страх и начали совершать дерзкие налеты на бунгало и дворцы муниципальных шишек. И нам почти всегда везло! А если и случались проколы, то все равно удавалось выбраться живыми из любой заманухи... Слава о наших удачных рейдах облетела всю Ленинградскую область. К нам стали прибиваться отдельные особо отмороженные личности. Банда росла, как на дрожжах, и все ее участники безоговорочно признали наш авторитет. Вантуз сказал, что пора мне уже взять себе какой-нибудь нормальный ник. Мол сладенькое имя Валентинка вредит солидному иммиджу компании. Так я и стала Заначкой. Наверное в честь той самой заначки своего отца, которая открыла мне двери в таинственно-мерцающий и испепеляюще-кровавый мир кун-шу. А банду свою мы назвали Объединенными Бригадами Освобождения Сознания… Жестко и пафосно. Как вся наша бандитская стезя! Со временем некоторые наши ребята, поднабравшись опыта в грабежах и разбоях, откалывались от нас и основывали свои боевые группы. И чтобы не портить нам малину, перебирались со своими соратниками в другие места, сохраняя название организации и поддерживая с нами дружескую связь. Так постепенно открылись филиалы ОБОСа в Москве и многих других городах.
Влияние обосовцев усилилось настолько, что нас уже называли «ночными королями Санкт-Петербурга». Это и стало концом для Объединенных Бригад. Муниципалы, увидев такой расцвет анархии в крупнейших поселениях БОГов, спустили на нас всех собак. В какой-то момент оборвались связи со всеми филиалами. И в Питере нас тоже взяли в тиски. В ходе последней стычки с легавыми, в которой они без зазрения совести применили напалм, погибли почти все наши бойцы. А я с Вантузом и горсткой ближайших друзей успела уйти на захваченном гипербабоне. Мы затаились в питерских подвальных катакомбах. Мы не представляли что делать, как связаться с филиалами... Оставалась надежда, что хотя бы в Москве кто-то выжил. Надо было прорываться туда… Но как?! Никто не знал... И тут в наши сети угодил гипелет Эрмитажника и компании. О большем чуде нельзя было и мечтать! Мы договорились, что они доставят меня в Москву. В обмен на освобождение. И под угрозой аннигиляции товарища Бюргера… А что делать? Мы все-таки бандиты… И методы убеждения у нас бандитские. Как говорится: чем дальше в лес - тем круче мухоморы.
Вроде все было на мази, но случилось непредвиденное… На рассвете перед самым отлетом нас обложили муниципалы. Один из подчиненных Смайла, полицейского кореша Эрмитажника, раскололся по пьяни о томительно прекрасной небесно-голубой девчонке. Смайла тут же взяли в оборот, но стойкий пацан умер под пытками, так и не сдав своего дружбана. Муниципалы вскрыли инфрафон Смайла и пропасли частоту Эрмитажника, а заодно и нашу. Так они вычислили последнее убежище питерского ОБОСа. Все это мы узнали, подключившись к их служебным каналам связи. Но было поздно, капкан захлопнулся, и тут же последовал штурм. Каждый ствол был на счету, поэтому Бюргера освободили и дали ему в руки плазмомет. Заспанный гигант козырнул, передернул затвор и остался вместе с Вантузом и остальными прикрывать наш с Эрмом и Тенью отлет. Белоснежный челнок поднялся в небо, я оглянулась в последний раз… И увидела гигантскую волну напалма, которая изливалась с гипербабонов на головы наших друзей и братьев! Не думаю, что кто-то выжил после такого шухера. Надеюсь, что ребята умерли быстро. Осталась Валентинка… Одна.
Но это были еще не все неприятности, свалившиеся на наши головы в неприветливое и хмурое питерское утро. Тень, которую Эрмитажник почему-то называл Смертью, получила серьезное ранение. Какая-то балка в подвале рухнула рядом с ней и обрезок стальной арматуры вскрыл ее живот, как консервную банку со всеми вытекающими оттуда последствиями… И вываливающимися, как не печально, тоже. Мы положили истекающую кровью инопланетянку в гиперлет. Взлетели...
Я направила челнок в сторону Петергофа. Стараясь вести его плавно, без резких толчков. Иногда оборачивалась, чтобы узнать, как дела у милой девочки лежащей на заднем сидении… Эрмитажник держал на коленях голову умирающей Тени. Или… Смерти? Девушка пыталась ему что-то сказать. Но у нее получалось только два слова: «Не надо…» А дальше... Только хрип. И потоки крови цвета неба хлещут изо рта… Эрмитажник гладил золотистые пряди ее волос и плакал. Слезы капали на голубую кожу, стекали вниз и смешивались с голубой кровью. Тонкие пальцы инопланетянки в последний раз сжали запястье БОГа… И глаза ее закрылись… Навсегда!
А в следующую секунду в наш гиперлет врезалась плазменная ракета, пущенная откуда-то с земли. Раздался взрыв. Гиперлет загорелся, потерял управление и стремительно понесся вниз. Я поняла: Это Конец! Повернулась к Эрмитажнику, чтобы сказать последнее: «Прощай!» Он протянул мне руку. Но внезапно засветился зеленым светом, стал почти прозрачным. И вдруг… Исчез! Я лечу в горящем гиперлете с мертвой инопланетянкой на борту навстречу дворцам, каналам и мостам древнего города и думаю о том, что вся моя жизнь - это просто сон. Который снится… Бешеной… Собаке.
31.
- Ты знаешь, Эрм… Мне сейчас вспоминается время, когда мне было двадцать шесть лет, и я еще жил в Сибири, в небольшом городке под названием Красноярск. К тому времени со старшей сестрой мы уже совсем не переносили друг друга. С родителями тоже были проблемы. Из-за музыки. И вообще из-за всего. Поэтому я жил отдельно. Снимал две комнаты с печкой в деревянном бараке недалеко от центра города. Стояла весна. Днем я работал в парикмахерской мужским мастером… Ирония судьбы: волосатый неформал каждый день стриг человек по десять гопников под три миллиметра! Иногда и больше, чем по десять. Иногда… И под ноль. А по вечерам я играл песни под гитару на пешеходном виадуке у набережной реки Енисей. В центре города рядом со зданием городской администрации. Такое музицирование под открытым небом у нас в Красноярске называлось «стрит». За полгода до этого «стрит» стал причиной моего увольнения из другой парикмахерской. Одна перезрелая тетка, приходившая к нам ровнять свои три волосины, как-то спалила меня на мосту и рассказала обо всем владелице моей «цирюльни». О том, что я в центре города чуть-ли не на паперти стою с протянутой рукой. И хозяйка предложила выбор: либо я ухожу с улицы, либо из салона. И я ушел… На «стрит». А весной, опять встав за кресло с ножницами в руках уже в другом месте и помня горький опыт предыдущей жизни, я продолжал играть на мосту, но исключительно в черной бандане надвинутой на лоб, длиннополой черной кожаной куртке и темных очках. Этакий поиздержавшийся байкер, заложивший своего железного коня в местном ломбарде. Поскольку моя новая парикмахерская была в центре города - вполне возможно, что некоторые люди, проходившие мимо меня по мосту, в другое время заруливали ко мне же и постричься. И мучительно искали ответ на вопрос: где же они меня встречали? Да только тщетно. Маскировка была безотказной. Некоторые из клиентов клялись, что где-то уже слышали мой голос! Но никак не могли вспомнить где… И слава богу, блин! Слава богу… Иначе мне пришлось бы их всех убить.
