времени она приходит каждый день после обеда. Милена настаивала взять один из стульев, чтобы сидеть на нем, отвечая на электронные письма. Я сказал «нет». Сначала она пыталась спорить, но когда это не возымело успеха, сдалась и теперь постоянно садится ко мне на колени, как только входит в дверь. Как сейчас.
Я смотрю, как она приближается, на ее лице совершенно невозмутимое выражение. Затем опускает свою упругую попку на мое бедро и придвигает ноутбук поближе.
— Еще один контракт, — произносит она. — Есть какие-нибудь комментарии по нему, или мне переслать его Грегу?
— Просто перешли.
Милена кивает, отправляет письмо и открывает следующее.
— Местная школа просит о пожертвовании. Что мне ответить?
— Проигнорируй.
Она оборачивается через плечо и смотрит на меня.
— У тебя ведь есть деньги.
— И что?
— Значит, ты можешь немного пожертвовать.
— Могу. Но не понимаю, почему я должен раздавать деньги. — Я перевожу взгляд с ее глаз на грудь. На ней белая шелковая блузка. Первые две пуговицы расстегнуты, и дразняще виднеется бледно-розовый бюстгальтер.
— Потому что ты хочешь стать лучше?
— Мне не нужно быть лучшим человеком, Милена. Меня вполне устраивает то, кто я есть.
— И кто же это?
Я поднимаю глаза от ее декольте и сосредотачиваюсь на ее лице. Ее волосы сегодня распущены. Я убираю светлые пряди, чтобы открыть нежную кожу ее шеи.
— Обычный плохой парень. — Я крепче обхватываю ее талию, наслаждаясь тем, как она напрягается. Желая еще больше ее завести, в легчайшей ласке едва касаюсь ее шеи. Я говорил серьезно на кухне. Она еще не знает об этом, но очень скоро окажется в моей постели. — Напиши им, что они получат ноутбуки для отличников, но я пошлю кого-нибудь проследить за тем, чтобы техника реально попала в руки учеников. Если узнаю, что хоть один предмет используется в другом месте, они больше не увидят от меня ни цента.
Она кивает и начинает печатать, но ее пальцы слегка дрожат. Я снова легонько целую ее шею, на этот раз чуть выше, под ухом, и наслаждаюсь тем, как Милена вздрагивает.
— Сальваторе, ты меня отвлекаешь.
— Тебе нужно поработать над концентрацией, — говорю я и перемещаю правую руку вниз по ее бедру, пока не добираюсь до подола юбки. — Давай потренируемся.
Милена открывает рот, собираясь что-то сказать, но когда ладонью скольжу между ее ног и прижимаюсь к ее сердцевине, она ахает. Я провожу кончиками пальцев по кружевной ткани, затем снова слегка надавливаю.
— Что ты делаешь? — шепчет она.
— Помогаю тебе.
— В чем?
— В работе над твоей концентрацией. — Я сдвигаю ее трусики в сторону, чувствую влажность и нежно массирую клитор круговыми движениями, усиливая давление в нужные моменты.
Некоторое время Милена не шевелится. Сидит неподвижно на моих коленях, затем делает глубокий вдох и возвращается к клавиатуре. Я наблюдаю, как она снова вдыхает, нажимает «Энтер» и возобновляет свое тихое клацанье по клавишам.
Милена довольно быстро печатает. Намного быстрее, чем я ожидал. Впервые, насколько помню, я отвечаю на всю свою корреспонденцию. Я могу печатать, но одной рукой — это просто тыканье и занимает слишком много времени. Обычно я уделяю внимание только самым срочным вопросам, а остальное решаю по телефону. Однажды попробовал набирать текст и левой, и правой рукой, но результат оказался ужасным. На исправление ошибок ушло больше времени, чем на то, чтобы набирать текст одной рукой.
— Что мне делать с теми документами, которые прислал Грег? — Голос Милен ровный, но я улавливаю в нем легкую дрожь. Она изо всех сил старается изобразить безразличие и притвориться, что мои шаловливые пальчики ничуть ее не трогают.
Я зарываюсь носом в ее волосы и вдыхаю.
— Оставь. Я проверю их завтра, — говорю я, проводя большим пальцем по ее клитору.
С губ Милен срывается слабое хныканье.
— Пожалуйста, остановись.
— Почему? — Я провожу кончиком пальца по влажным половым губкам. — Тебе не нравится?
Она поворачивается ко мне на коленях и прикусывает нижнюю губу.
— Не нравится.
— Хорошо. — Я начинаю отдергивать руку, но она сжимает ноги, удерживая мою руку на месте. Смесь гнева и растерянности на ее лице бесценна. Интересно, понимает ли она, что ее гнев направлен не по адресу? Она злится не на меня, а на себя, потому что ей это нравится. Милена опускает глаза ниже и останавливается на моих губах.
В тот момент, когда она ослабляет хватку, я просовываю руку в трусики и снова ее дразню. Вздох срывается с ее губ, когда ввожу в нее палец. Она раздвигает ноги, ее дыхание учащается. Теплое дыхание обдувает мое лицо, пока ввожу и вывожу палец. С ее уст срывается тихий стон, и услышав его, мой член твердеет.
— Я так хочу трахнуть тебя до потери сознания, cara, — говорю я, глядя ей в глаза.
— Мечтай, — выдыхает она, а затем стонет, когда добавляю еще один палец.
— Уже мечтаю. Как буду входить в тебя, трахать твою сладкую киску каждую гребаную ночь. — Я ввожу пальцы до упора, наслаждаясь ее неровным дыханием. — Но в конце меня ждет лишь разочарование, потому что ты такая чертовски упрямая.
— Ты мне не нравишься! — говорит она сквозь зубы.
— Нет? Ну, похоже, что твоей киске очень нравится моя рука. Но, возможно, я ошибаюсь. — Я вытаскиваю пальцы и убираю руку.
Милена смотрит на меня, стиснув зубы и широко распахнув глаза. Кажется, что она вот-вот взорвется.
Кто-то стучит в дверь. Милена быстро отворачивается и снова смотрит на экран ноутбука.
— Войдите, — разрешаю я и убираю руку из-под ее юбки.
Входит Нино, но замирает, увидев Милену, сидящую у меня на коленях. Я жестом приглашаю его подойти, и Нино садится в кресло напротив стола.
— У нас появились новые сведения о стукаче, — сообщает он. — Утечка информации сработала.
— Ты знаешь, кто это?
— Нет. Но он был в группе из пяти человек.
— Их телефоны чистые? — спрашиваю я.
— Да. Мы не сможем узнать, кто это был, если только кто-нибудь не признается.
— Отвези всех пятерых на старую конспиративную квартиру и заприте их в комнате под видеонаблюдением. Всех вместе. Без охраны. Без еды и воды. — Я откидываюсь в кресле, потянув за собой Милену. — Но прежде
