Никаких дальнейших контактов с Ромеру поддерживать мне не хотелось. Вероятно, именно он добился для нас получения гражданства на несколько месяцев раньше, за это ему спасибо.
Когда я пересказал беседу Мальвине, она осталась довольна:
— Я больше всего боялась новых заданий.
— И я тоже, — признался я. — Эта встреча означает, что с прошлым покончено.
* * *
Через два дня мы принесли Исидоре заполненные документы на натурализацию.
Синьора внимательно просмотрела их и положила к себе в стол.
— Я не забыла про новые документы о бракосочетании. Я не удивился. Я знал, что синьора Исидора ничего не забывает.
— Если вы не заняты, — сказала она, — завтра я заеду за вами в одиннадцать, и мы поедем в бюро регистраций. Там вы получите новые документы о бракосочетании.
Бюро регистраций оказалось маленькой комнатой в здании мэрии. Там нас встретил очень тощий синьор в белой рубашке с огромным синим галстуком. Его совершенно не интересовали наши документы, он вынул уже заполненные бланки и сухо спросил нас, согласны ли мы быть мужем и женой. Мы согласились. Он спросил синьору Исидору, будет ли она свидетелем супруги. Она не возражала. Он спросил ее, кто будет свидетелем со стороны супруга, потом осмотрел комнату и, не найдя никого, кроме нас и Исидоры, обратился ко мне:
— Если вы не против, я буду вашим свидетелем.
Я был не против.
Потом он попросил нас расписаться в двух книгах и без особой торжественности выдал документ.
* * *
Дома мы рассматривали новое удостоверение.
— Такое впечатление, — размышляла вслух Мальвина, — что он зарегистрировал новый брак, не обращая внимания на наши документы. И дату заключения брака поставил сегодняшнюю.
— Это Бразилия! — единственное, что я мог сказать.
— По крайней мере у нас теперь абсолютно подлинные документы.
— Это верно! — радовалась Мальвина. — Теперь я абсолютно законная жена. И ребенок родится в законном браке. Хотя и не через девять месяцев после заключения брака.
И, не дав мне возможности отреагировать, добавила:
— Зато со следующими детьми будет полный порядок.
39. Свадьба
Теперь нужно было договориться с падре. Я зашел в церковь. Дон Джованни только что закончил службу.
— Мы получили бразильские документы о бракосочетании. Теперь мы полностью в вашем распоряжении.
— К сожалению, через три дня я должен уехать в Рио на неделю.
Пришлось выбирать: либо через день, либо через неделю.
Я решил не откладывать дело в долгий ящик. Однако Мальвина колебалась:
— Может быть, лучше через неделю.
Но я настаивал, и падре согласился провести церемонию утром в день своего отлета в Рио.
— Почему ты хотела отложить? — спросил я, когда мы вышли из собора.
— Я еще не решила, в каком платье приду на церемонию. Вроде бы в белом неудобно. Белое — это невинность. О какой невинности может идти речь, если все знают, что я давно замужем! Но на самом деле я выхожу замуж в первый раз.
— И что ты будешь делать?
— Пойду в магазин «Вог». Там мне уже шили платье. Попрошу у них совета.
— Как ты им объяснишь про невинность?
— Они прекрасно знают, что я жду ребенка.
Мне предстояло решить, кого мы пригласим на церемонию в качестве свидетелей. Я позвонил директору музея доктору Роберту Марронту и предложил ему встретиться в кафе «Континентал».
— Мы с Мариной не проходили церковный обряд бракосочетания, — объяснил я. — И теперь хотим наверстать. Послезавтра у нас церемония. Принимая во внимание особенность этой процедуры, мы решили никого не приглашать в церковь. Кроме вас с супругой. Кроме того, мы бы просили вас и вашу супругу быть свидетелями при бракосочетании. Если вы, конечно, не будете против.
— Я вас отлично понимаю, — весело реагировал Роберту. — И открою вам нашу семейную тайну. Мы тоже не проходили обряд в церкви. Так получилось. Вовремя не вышло. А потом…
— Побывав у нас на церемонии, может быть, вы тоже решитесь…
Он захохотал:
— Не уверен! Но спасибо за приглашение. Мы обязательно придем.
Однако Мальвина так и не выбрала платье, и свадьбу пришлось отложить до приезда дона Джованни.
* * *
Через пять дней Мальвина показывала мне платье цвета слоновой кости из египетского хлопка.
— Кружева полагаются только юным невестам. Длинное платье — тоже элемент невинности. У меня платье чуть ниже колен. Никакого сужения на талии и рукава ниже локтей, — рассказывала она мне с полным знанием дела. — Мы решили, что тебе полосатые брюки необязательны.
— Полосатые брюки? — поразился я.
— Именно так. По местным правилам, если мужчина женится немолодым, то он должен демонстрировать свою респектабельность. А здесь полосатые брюки — признак респектабельности.
— А цилиндр мне не нужен? — на всякий случай поинтересовался я.
Но Мальвина была очень сосредоточенной и шуток не понимала.
— Без цилиндра можно обойтись. А мне шляпка нужна. Светло-бежевая. И такого же цвета пояс, бусы и туфли. Туфли почти без каблуков, я и так почти с тебя ростом. Я в последний момент догадалась, что платье должно быть с закрытым воротом. Пришлось переделывать.
— А почему обязательно с закрытым?
— Потому что, если шея открыта, на ней должен висеть крестик, а я лицемерить не хочу.
За день до церемонии возникла еще одна проблема. Супруга Роберту уехала в Порту Аллегре. Нужна была женщина «подруга невесты». Но и тут нас выручила синьора Исидора со своим постоянным «если не будете возражать».
— Я готова быть свидетелем вашей супруги, если вы не будете возражать.
Утром я, в строгом синем костюме, и Мальвина в новом платье сели в машину и вскоре совершенно не замеченными вошли в церковь. Синьора Исидора и доктор Роберту уже были там.
Синьора Исидора привела нас в отдельную, скромно обставленную комнату. Падре ждал нас.
Сама процедура не заняла много времени. Всё как в кино.
«Согласен взять в жены? — Согласен. — Согласна ли стать женой? — Согласна».
Потом говорил падре. Говорил минут десять. Говорил он какие-то серьезные слова, но я его не слушал.
И всё.
Потом синьора Исидора и доктор Роберту поздравили нас. Я хотел пригласить их в ресторан, но Исидора срочно улетала в Бразилиа, а доктор Роберту сказал, что через час у него лекция в музее.
Мальвина задержалась с синьорой Исидорой, а доктор Роберту пошел провожать меня до машины.
— Не могли бы вы прийти ко мне в музей завтра в часа в три? — спросил он меня, когда мы подошли к моей машине.
— Конечно.
— Дело в том, что я вчера получил документы, которые вам просили передать.
— Кто? — удивился я.
— Товарищ Ромеру, — спокойно, по-будничному ответил он.
40. Доктор Марронту
Доктор Роберту Марронту встретил меня у входа в музей. Мы прошли через главный зал, потом по узкой, без перил, лесенке спустились на один этаж и попали в длинный коридор. Слабый свет проникал через круглое окошко сверху и освещал портреты каких-то почтенных персон и сабли на стенах. Мы прошли с десяток шагов, доктор Роберту открыл еле заметную за каменными плитами дверь, и мы оказались в почти пустом зале без окон.
— Заходите. Садитесь.
В зале было прохладно, так прохладно бывает в подвальных залах музеев. Никакой мебели, только письменный стол в глубине и рядом с ним два тяжелых кожаных кресла. Внушительных размеров хрустальная люстра, вероятно, очень древняя, освещала зал. Доктор подошел к старинному камину, занимавшему почти четверть стены напротив письменного стола, и разгреб догоравшие поленья.
— Здесь мрачновато, не правда ли? — скорее констатировал, чем спросил он.
— Но для сбора тайной организации место отличное.
— Вы правы. В семидесятые годы в этом зале проходили заседания Центрального комитета нашей партии.
Я понимающе кивнул.
— Я сказал «нашей», хотя это не совсем точно. Я не член ни Partido Comunista do Brasil, ни тем более Partido Comunista Brasileiro. Но я всегда сочувствовал и помогал Partido Comunista do Brasil. Вы знаете историю наших разногласий?
Я помнил, что в начале шестидесятых Partido Comunista do Brasil откололась от Partido Comunista Brasileiro. Руководство этой партии поддержало маоистов и осудило советский «ревизионизм». У нас в Москве продолжали связи с Partido Comunista Brasileiro, ибо ее руководители полностью поддерживали политику ЦК КПСС, а посему представители этой партии бывали в Москве на партийных мероприятиях. Я помнил имя генсека: Луис Карлос Престос. О том, что делалось в другой партии, я не знал. Но именно этой партии, как я только что услышал, и сочувствовал мой хозяин.
— История показала правильность наших взглядов, — Роберту говорил размеренно, как будто читал лекцию.
