«Странно, что не в ЧЛХ или офтальмологию, — с негодованием подумал Ваня. — При чём здесь урология??? Да ещё и взрослая».
Иван ещё не знал, что детских койко-мест в СПБ катастрофически не хватает.
— Давайте в смотровую пройдем, что ли… — предложил всё-таки он.
В смотровой комнате, изолировав маму, Ваня стал расспрашивать Машу и в ходе расспроса всё больше запутывался. Во-первых, где именно болит, так и не удалось толком выяснить; подобного раньше у неё вроде не отмечалось. Во-вторых, где прыгала, зачем прыгала и как — тоже осталось глубокой тайной за семью печатями. Маша лишь смущённо улыбалась, косила глаза, и Ваня от неё ничего в итоге и не добился. Мелькнувшая мысль о наличии гинекологических причин отвергалась автоматически ввиду неполучения ответов на более скромные (для рядового человека) вопросы.
«Ладно, хоть живот пропальпирую», — принял волевое решение наш дежурный, вспомнив, что лучше один раз посмотреть, чем сто раз услышать. Его пальчики заскользили по передней брюшной стенке пациентки. Тоже ничего — вроде не напряжён, не вздут, а вроде и…
И тут Ивана настигло внезапное клиническое озарение:
— Маш, а ты после этого оправляться ходила?
— Ну… да, ходила, — прошептала пациентка тихо.
— По-большому? — деликатно спросил Иван.
— Да… — неуверенно подтвердила Маша.
— И какого цвета стул был? — всё же грамотно собранный анамнез — половина диагноза.
— В смысле там, в туалете? — решила уточнить пациентка, как будто она ещё куда-то оправляться ходила.
— Да, в туалете, — не заметил подвоха коллега. — Какого цвета он был?
— Ну, это. Белый! — сама того не зная, девочка выдала информацию, заставляющую любого медика шевелить волосами на голове и холодить под ложечкой.
Белый стул! Маша пригвоздила Ваню. Жёстко и по-взрослому. Его словно по голове обухом ударило — у пациентки камень пошёл, а он тут с ней цацкается! Дежурант уже видел Машу, скорчившуюся от боли, плачущую мать и бегающих реаниматологов-анестезиологов. Мать ругала медиков. Медики ругали Ваню. А он ругал мать. Но уже свою. За то, что родила. То оказался порыв. Секундный порыв.
Из курсантской головы моментально разбежались все свинки и кролики, а место картины «Как я провёл лето» занял вид железной каталки с Машей, накрытой такой же белой простынёй, как и её стул. Ну как же «скорики» пропустили белый стул?! Надо будить ответственного.
А может, он не совсем-таки белый.
— Точно белый? — решил поподробнее уточнить особенности цветовой гаммы экскрементов наш почечный эскулап.
— Да, точно! — своим анамнезом безжалостная Маша продолжала гвоздить его к полу.
— То есть не жёлтый, не коричневый, а вот такой вот, белый? — указывая на свой халат, не верил пациентке доктор.
— Ну да — я же говорю белый! — уже более уверенно настаивала на своём клиентка.
— Как простыня, да? — Ваня начал убеждаться, что скоро прямо на его глазах девочка пожелтеет.
— Как простыня, — подтвердила Маша и кинула Ивану очередную подсказку: — А он разве другого цвета бывает?
Для Вани подсказка оказалась камнем, сброшенным с «Титаника». Он безнадёжно тонул, хотя и пытался ещё махать кому-то руками. То ли дельфинам, то ли айсбергу, то ли ещё кому. В поисках опоры утопающий искал всё новые предметы.
— А у тебя он ВСЕГДА белый??? — Товарищ решил зайти с другой стороны.
— Ну да, всегда, — согласилась девочка. — А у вас что, красный?
Академик решил, что с крысками, кроликами и прочей научной живностью пора завязывать — так рехнуться можно; если у людей помёт белый — это норма, а он об этом только в конце четвёртого курса узнал. Вид его сделался грустным. Руки и мысли опустились. В глазах исчез медицинский блеск. Эскулап Лже-Боткин (а он себя именно так и чувствовал) замолчал и даже как-то совсем потерял интерес к окружающему миру. Так же неожиданно, как и погрузив будущего уролога в шок, пациентка выдернула Ивана обратно:
— И вообще, разве у большинства людей унитаз не белый? — В беседе с непонятливым доктором Маша решила, наконец, расставить все точки над «i».
— Уни — что? — не поверил собственным ушам академик.
— Унитаз, ну, стул…
— Блин!..
Дальше либо трёхэтажный, либо молчание.
Вот как можно работать с такими пациентами!.. А девочку положили с подозрением на острый аппендицит, ночь продержали, но боль давно прошла и впредь не проявлялась. Так и выписали. Гиппократ его знает, что с ней сотворилось.
И где она там прыгала.
И с кем…
Лекция 32 ПЕХОТА АТАКУЕТ
Почитал я военную доктрину НАТО — пид. асы!
Анонимный командир
Да, лучше бы подобных пациентов в нашей практике не было. Я не имею в виду больных с белым стулом. Нет. Я намекаю на пациентов, не до конца ведущих дружбу со своей головой. Особенно если эта последняя голова и так-то далеко не светлая.
В подобные моменты мне вспоминается ярчайший пример из собственной практики. Чистая клиника. Некая персона. Персона, которая до сих пор вызывает во всех нас отвращение и неукротимое чувство диспептических явлений. И персона эта не кто иной, как некогда служивший у нас на факультете майор Перегасрулько.
Вышеупомянутый майор длительное время занимал чин начальника курса на дружественном нам сухопутном факультете параллельного потока. Впервые мы услышали об этом субъекте, когда переведённый в наш стан Димка Локоть рассказывал, как ужасно живётся в покинутом им подразделении. «А всё из-за этого жирного майора Пересрулько», — плакался он нам, характеризуя своего начальника одним словом «пи. арас». Они, правда, как-то ему отомстили, когда майор приполз на курс в стельку пьяным. Тогда его пинали все, кому не лень, но и данный факт делу особо не помог.
Не имевшие дел с подобными недочеловеками, мы смеялись и стебались над Димкой и расходились по своим домам. Переведённый Дмитрий махал нам вслед и тряс головой: «Подождите, вот наступит ваш черёд! Он вас ещё будет в душе строить по стойке смирно, чтобы прелести не прикрывали!» Никто и предположить не смел, как скоро наш черёд наступит и как именно нас будут строить.
Итак, ближе к четвёртому или пятому курсу пророческие слова Димки подтвердились, и мы и на своей шкуре ощутили, что это за фрукт такой — вышеозначенный майор. Волею судьбы Перегасрулько поставили к нам заместителем начальника факультета.
Стоит сказать, что сухопутный майор являл ужас во всём. Для начала он имел совершенно отвратительную внешность. Тройной подбородок, сифилитического типа нос и глазёнки, как у китайца, являли собой главные «достопримечательности» его противной физиономии. Нет, вы не подумайте, что глаза китайца как-то плохо выглядят или чем-то мне отвратительны. Просто когда эти глаза вместе с китайцем, они выглядят ещё подобающе. Но стоит их посадить на русское лицо, как сразу вся картина меняется. И получается рожа, как у того самого голубого майора.
Помимо рожи у нового замначфака оказался нереально раздут живот как при тяжёлом асците. Затем запах пота и перегара постоянно соревновались между собой за звание «кто кого». И наконец, главная особенность Перегара (так его ещё называли) крылась в том, что он совершенно не мог пропустить ни одной свободной., я извиняюсь, попки, чего в принципе и не скрывал. В общем, говоря научным языком, майор Перегасрулько слыл совершенно безнадёжным, стопроцентным гомосексуалистом (гомосексокулистом, иначе).
Вот ты знаешь, уважаемый читатель, что в последнее время данная нестандартная ориентация приобрела не только массовую распространённость, но и стала в определённом смысле даже модной. В некоторых странах проводят так называемые ГрЕЙ-парады и устраивают разные шоу по радио и телевидению. В общем, развивают тему, чего никак нельзя допускать.
Некоторые товарищи скажут: «Ну и что? Ну и ГрЕЙ-парады. Пускай себе греются на здоровье». А я им возражу: «Не скажите. Убедительно прошу отвлечься от повести и перейти в раздел важной информации».
РАЗДЕЛ: ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Для тех, кто не в медицине, хочется написать, что если вы заглянете в чудесную и любимую всеми книжку МКБ-10, или, развёрнуто, Международная Классификация Болезней, десятое (последнее) издание, в раздел «Психиатрия», то легко обнаружите, что «Гомосексизм» — это не что иное, как психическое расстройство личности. Данные товарищи — тяжело больные люди. А теперь представьте, как выглядела бы наша Земля, если бы ежегодно проводились парады гипертоников, инсультников, шизофреников или, не дай бог, педофилов или некрофилов (это, кстати, тоже психические заболевания). Так что когда вы боретесь за подобный парад, помните, чем оное может обернуться!
Однако вернёмся вновь к больному Перегасрулько. Видимо, насладившись вдоволь на втором факультете и создав себе имидж последнего пид. раса, он перешёл к нам с надеждой на лучшее, с верой в румяное. К его великому сожалению, гомосятину у нас ненавидели. Ребята-академики не понимали, почему вот самые разнообразные больные лежат в клинике психиатрии, а эти — нет. И даже не то что в клинике, а и амбулаторно-то не лечатся! Что за медицинская несправедливость. Закон-то он один для всех. Однако в нашем Царстве действует старая, ещё со времён первобытного человека известная поговорка: «Кто сильнее, тот и прав». Поэтому у нас на руководящих постах находятся совершенно больные люди, в том числе и эти нетоварищи.
