— А что такого? Боишься, что твои мужчины об этом узнают?
— Какие мужчины?
— Ну, знаешь… — Габриэль явно дразнила ее. — Твои бойфренды… Гейл и новенький.
— Гейл не мой бойфренд! — выпалила Кэт.
— Конечно, нет, — Габриэль закатила глаза. — Гейл уж точно не твой бойфренд.
— Но ты только что сказала…
— Давай посмотрим правде в глаза, Китти-Кэт. Из всех мужчин, которых ты встречала в своей жизни, Гейл — первый, кто мог бы стать твоим бойфрендом. — Кэт хотела запротестовать, но Габриэль остановила ее, подняв руку. — И крошечная часть твоего огромного и гениального ума всегда считала, что однажды он им станет.
Кэт хотела было возразить, но у нее пропал дар речи.
— Повернись, — скомандовала Габриэль, но Кэт не пошевелилась. Она молча наблюдала за работой сестры. — А Ник… ну, Ник — это новый Гейл.
— Нет! — голос Кэт прозвучал острее, чем булавка в руке Габриэль. — Это не так.
Габриэль вздернула брови.
— В таком случае, тебе стоит удостовериться, что старому Гейлу это известно.
Кэт долго стояла неподвижно, думая о мужчинах в своей жизни: тех, кому она могла доверять, и тех, кого она обманывала. Она размышляла о том, всегда ли она сама видела разницу и сможет ли она когда-нибудь стать в этом отношении такой же мудрой, как Габриэль.
— Тебе нравится Ник? — смущенно спросила Кэт. — Я имею в виду… ты доверяешь ему?
Кэт почувствовала, как сестра отпустила подол.
— Это, моя дорогая Кэт, две совершенно разные вещи. Почему ты спрашиваешь об этом?
— Помнишь тот день, когда я поздно вернулась из Хенли — за день до того, как встретила Ника? В тот вечер я виделась с Такконе. Он дал мне эти…
— Прошу прощения, мисс?
Кэт повернулась и увидела в дверях Маркуса. В руках у него был огромный букет таких редких роз, лилий и орхидей, что Кэт подумала, что они могли быть украдены только у самой природы.
Габриэль взвизгнула и бросилась к цветам.
— О-о-о! Свен! — завопила она, схватив открытку. Но тут же остановилась. Ее хорошенькое личико помрачнело. — Это для тебя.
Габриэль протянула открытку сестре, но та отступила назад, с опаской глядя на букет. Что-то подсказывало Кэт, что такой подарок не мог свалиться на нее просто так, и она вовсе не обрадовалась ему. Она не хотела слушать, но Габриэль принялась читать вслух:
— «Мне было жаль услышать, что твой отец временно недоступен. Тем не менее, я с нетерпением жду нашей скорой встречи. Искренне твой, А. Такконе».
В комнате внезапно стало холодно, сильный запах цветов был удушливым. Габриэль вдруг показалась сестре самым мудрым человеком на земле, когда произнесла:
— Иногда я просто ненавижу парней.
Два дня до истечения срока
Рим, Италия
Глава двадцать девятая
Ресторан «La casa di vetro»[18] не был ни самым дорогим, ни самым популярным в Риме, но Кэт вполне понимала, за что его любит Такконе. Здесь не было туристов, не было толп людей — только соблазнительные запахи и приглушенный свет свечей. Но войдя в уютный зал, Кэт вспомнила лицо Абирама Штайна, глядящего на «Двух мальчиков, бегущих по полю ржи», и напомнила себе, что мужчина за столиком в углу очень злой. Неважно, что он назначил ей встречу в одном из лучших ресторанов мира, — этот человек был преступником.
Как, впрочем, и она сама.
— Здравствуй, Катарина. — Кэт села напротив, и Такконе улыбнулся. Его глаза на секунду переметнулись на Габриэль, которая стояла в метре от них, скрестив руки на груди. — А это кто? — спросил он, смерив красотку холодным и безразличным взглядом.
— Мой телохранитель, — просто ответила Кэт.
Такконе улыбнулся.
— Я полагаю, ты получила мой подарок. — Его слова прозвучали очень тихо на фоне голосов других посетителей.
— Прекрасные цветы.
— Что ж, — спокойно продолжил Такконе, промокая губы салфеткой, — надеюсь, они тебя немного порадовали. Ты ведь работаешь без устали в последнее время.
— Я пью кофе, — ответила Кэт. — Много кофе. Очень бодрит.
Мужчина мягко рассмеялся, но звук его смеха показался Кэт странным. Словно он тоже был украден у законного владельца.
Такконе разрезал сочный кусок мяса. Но, поднеся вилку ко рту, он помедлил:
— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я угостил вас с подругой?
— Спасибо, не стоит.
— Должен сказать, ты сделала мою жизнь непростой, Катарина. — Он прожевал кусок мяса. — Интересной. Но непростой.
— Если вас это утешит, мой отец наверняка бы с вами согласился.
— Ах, да. — Такконе сделал глоток вина. — Как поживает твой отец? Ему нравится в тюрьме? Я слышал, он неплохо справляется. Конечно, дело против него завели… темное. Единственная свидетельница, как я слышал.
— Да, — сказала Кэт. — Она перед вами.
Лицо Такконе приняло изумленное выражение, и Кэт почувствовала гордость, что выиграла хотя бы этот раунд игры, которую они вели. Правда, больше всего она хотела, чтобы эта игра поскорее закончилась.
— Я искренне надеюсь встретить тебя вновь, когда наше дело будет окончено, Катарина. Человек с моими возможностями может многое предложить девушке с твоими талантами.
— Я подумаю, — солгала Кэт и поспешила переменить тему. — Я не могу точно сказать, когда это произойдет, — сказала она, — но вы сразу узнаете.
— Значит, тайные встречи — не твоя сильная сторона?
— Возможно. Или я просто рассчитываю на одного из полудюжины парней, которых вы выставили перед Хенли, чтобы они оповестили вас, когда время придет.
Такконе улыбнулся, и Кэт почувствовала, что пришел главный момент его роскошного ужина.
Она сунула руку в карман и достала листок бумаги.
— Через двадцать четыре часа после того, как все кончится, я буду ждать вас по этому адресу с картинами. — Девушка поднялась с таким чувством, словно с ее плеч упал огромный груз.
— Ты не очень внимательна, Катарина. Я говорю серьезно. Когда все закончится, тебе не нужно возвращаться в Колган или другое подобное место. Это могло бы, как говорится, положить начало прекрасной дружбе.
Кэт посмотрела на свою кузину.
— У меня уже есть все друзья, в которых я нуждаюсь.
Когда они вернулись, в доме было темно и тихо. Свет не горел, все спали. Или так она думала.
— Привет, Гейл.
Кэт увидела его через открытую дверь столовой. Он сидел во главе старинного стола, окруженного двадцатью стульями с высокими спинками. Но Гейл был совсем один. Кэт знала, что он ждал ее.
— У тебя тут свидание? — пошутила Кэт. Но Гейл не поддержал игру.
— Ты рассердишься, если я скажу тебе, что мне очень не нравится, когда ты встречаешься с ним наедине?
— Ревнуешь? — сказала Кэт, пытаясь развеселить Гейла, но тот даже не улыбнулся.
— Возьми Ангуса и Хэмиша. Возьми Саймона. — Кэт вздернула брови. — Ладно, не бери Саймона. Возьми… Ника, если ты хочешь этого. — Гейл запнулся, произнося его имя. — Только не доверяй Такконе, Кэт.
— Я взяла Габриэль. — Кэт указала на свою кузину, которая как раз вошла в дом.
— Я была телохранителем, — объяснила Габриэль на ходу, поднимаясь по ступеням в спальню.
Но Гейл по-прежнему не улыбался. Кэт показалось, что он даже не услышал ее. Девушка гадала, сколько километров нелегкого пути они уже преодолели и сколько еще было впереди. Но прошло всего тринадцать дней с той минуты, когда они были вдвоем в особняке Гейла и тот произнес слова, которые она никогда не забудет.
— Ты прав. Такконе по-настоящему плохой.
Гейл поднялся и подошел к ней.
— Да.
— Почему ты это делаешь, Гейл?
— А ты как думаешь?
Кэт оглядела роскошную столовую. Потолок с лепниной, идеально отполированный антикварный стол. Пустые стулья. Это место было полной противоположностью кухни дяди Эдди, и Кэт внезапно поняла, что знает ответ.
— Гейл, наша жизнь… — медленно начала она, с трудом подбирая слова. — Все это… то, что мы делаем, что делает моя семья… Выглядит намного более привлекательным, когда ты… делаешь сознательный выбор.
— Так сделай выбор. — Гейл вручил ей другой конверт. Он был меньше и тоньше.
— Что это? — спросила девушка.
— Это, дорогая, мое полное признание в содеянном. С деталями, датой и временем. — Гейл перегнулся через стол. — Мне давно нравилась идея с подъемным краном. — Кэт уставилась на него, не в состоянии вымолвить ни слова. — В этом конверте твой билет обратно в Колган. Если ты хочешь туда.
— Гейл, я…
Но Гейл уже обогнул стол и подошел к девушке совсем близко. Стоя почти вплотную, он шепотом произнес:
— И я этого не выбирал, Кэт. Я выбрал тебя.
Кэт уставилась на конверт — может, потому что в нем был ее второй шанс, а может, потому что она не знала, куда посмотреть, что сказать.
