Однако ты теряешь драгоценное время. Тебе необходимо собираться. Надеюсь, что следующее мое письмо застанет тебя на пути домой.
Да будет с тобой Время.
OО.
Да будет с тобой Время, мой хороший друг!
С моим Суриком не все в порядке. Озабоченный упоминанием о трех срочных сообщениях, которые я не получил, я решил разобраться, в чем дело, и обнаружил удивительные вещи. Сообщения действительно прибыли, но Сурик их удалил прежде, чем они дошли до меня. И ничего мне об этом не сказал. Слышал ли ты когда-либо о таком? У него есть доступ к моей официальной почте. Не знаю почему, возможно, со времен, когда он был единственным здесь хозяином. Я, разумеется, очень удивился, и, когда Сурик не смог объяснить вразумительно свои действия, мне пришлось отключить его и провести диагностику. Пригодился мой опыт в робототехнике. Так вот – над моим роботом кто-то поработал. Я обнаружил и удалил несколько инородных блоков. Не уверен, что обнаружил все, у меня нет необходимого для этого оборудования, но взлом довольно примитивный, я бы сказал любительский. Не могу даже предположить, кто это мог сделать. Единственный квалифицированный кандидат на планете – это я. Но и этот вариант отпадает, так как я совершенно уверен, что сделал бы это грамотней. “Очищенный” Сурик по-прежнему не смог мне ничего объяснить. У него есть почтовый ящик, о котором я ничего не знал. Туда прибывают сообщения, но Сурик уже не может их прочитать – так же, как я. Он не может читать нашу с тобой переписку. Ты был прав, когда настаивал на высокой секретности. Однако я не уверен, что он не мог читать ее до чистки. Очень странная история. Этот робот должен быть отправлен при первой возможности домой для тщательного анализа. Я послал сообщение Комиссии. Надеюсь, там его получили.
Вот такая вот странная история. Она отвлекла меня от моих подопечных. Не было времени следить за ними, тем более что без Сурика это практически невозможно. Он мои глаза и уши, но теперь я не уверен, что на него можно положиться.
Да будет с тобой Время.
Немногословный.
Да будет с тобой Время, Немногословный!
Немедленно отключи своего робота и больше не включай! Это дело рук НТ. Не поддавайся на их уловки. Блоки, которые ты удалил, наверняка лишь маскировка. Они профессионалы. Комиссия не получает твои сообщения, наша переписка – единственный работающий канал связи. Нет абсолютной уверенности, что и он не скомпрометирован. В этой обстановке тебе следует оставаться на месте до прибытия поддержки. Путешествие к автоматическому посту рискованно. Кто знает, куда они еще проникли?
Не хочу тебя огорчать, но начинай привыкать к мысли, что по НТ, возможно, ходят твои реплики. Я не напрасно удивлялся по поводу наличия такого оборудования на станции. Согласно документам Комиссии, его там не должно быть, мы это тщательно проверили. Оборудование привезено из другого места. Я должен был сразу об этом догадаться, как только ты завел разговор о репликации. Что за существа! Иногда мне трудно поверить, что мы с ними одной расы. Зачем им понадобилось проникать на станцию? Зачем им понадобились твои реплики? Бессмысленность таких действий удивляет и отталкивает. К тебе послан разведывательный корабль. Несмотря на чрезвычайность обстановки, я уверен, что твоя жизнь вне опасности. В Комиссии тоже разделяют это мнение. Ничего не предпринимай, жди помощи. И не включай своего робота ни при каких обстоятельствах.
Да будет с тобой Время.
OO.
Да будет с тобой Время, мой хороший друг!
Мне приснился сон о том, что я на НТ. Не то сам, не то моя реплика. Вокруг невероятное количество весьма благосклонных тисей, но я совершенно не уверен в себе и не способен ни на какие действия. Можешь представить мое состояние, когда я очнулся от этого кошмара. Ты прав, бессмысленность всего предприятия удручает больше всего. Зачем им понадобились мои копии? Что они с ними делают? Возможно ли, что я когда-нибудь встречу свою реплику? Это будет совершенно невыносимым. Я должен буду убить мерзавца на месте.
Мое ожидание проходит чрезвычайно томительно. Без Сурика на станции невозможно ничего сделать, а за пределами станции тем более. Я не знаю, что происходит с моими аборигенами. В районе разыгралась непогода, им должно быть сейчас нелегко. Я надеюсь на лучшее, но плохие предчувствия неизменно одерживают верх. Пока я успешно борюсь с желанием отправиться наружу. Температурные условия благоприятные, солнце скрыто за плотной облачностью, но ветер слишком сильный. Если со мной там что-то случится, мне придется полагаться только на самого себя. Как моей команде. Но их четверо. Не чувствуя решимости, я затеваю с самим собой споры. Действительно – зачем? Зачем они рискуют и без того короткими жизнями? Неразумные существа. Оправдывает ли это мою бездеятельность? Оправдывает ли меня высокая ценность моей жизни? В чем ее ценность? В продолжительности? Я очень хочу оправдаться перед ними. Им сейчас нелегко, а я сижу в комфорте и безопасности и ничего не предпринимаю. Не пытаюсь ничем помочь. Я чувствую, что помощь требуется. Я чувствую, что они надеются на помощь. Но им ее абсолютно неоткуда ожидать. Я один знаю, как она близка. Нам предписывается не вмешиваться, но я не могу спрятаться за это предписание. Я не убежден в его логике и справедливости. Высокомерное правило напыщенной расы. Бессмысленное в нашей ситуации. Не имеющее здесь, на этой планете, никакой силы. Я хотел бы в него верить, но, к сожалению, не оно удерживает меня. А моя слабость.
Вот такими мыслями я загружаю свою голову. Без Сурика мое одиночество стало совершенно невыносимым. Неопределенность положения, как ты можешь догадаться, не помогает. Я очень сердит и в то же время испуган. Они здесь хозяйничали, подлые бестии. Моя станция перестала быть безопасным благословенным местом. Боюсь, что для меня – навсегда. Как поступает в таком случае Комиссия? Будет ли станция уничтожена? Впрочем, это не важно. Я буквально сижу и жду появления корабля, чтобы убраться отсюда навсегда.
Да будет с тобой Время.
Немногословный.* * *
Павел хотел заснуть. Он, конечно, не мог надеяться на настоящий хороший сон. Высота, погода. Хороший сон давно уже редкость для него и дома, на равнине. Но ему нужно поспать хоть сколько-нибудь. Хоть пару часов, хоть час, хоть полчаса. Уйти в забытье, дать отдохнуть мозгу и телу. Горная ночь только началась, но надежда на сон быстро ускользала в холодный воздух палатки. Открыть окошко, выпустить наружу, ветер разнесет ее по всему свету. Не вернуть все равно.
Оба его товарища лежали тихо справа от него. Он боролся с тихой завистью. Не уснуть. Он знал это состояние своего мозга. Не угомонить никакой усталостью. Не важно, что тело просит отдыха. Натруженные руки, ноги, спина. Что будет утром? Завтра, сегодня?
Когда-то он мог выдержать такую ночь, забыть о ней утром. Были резервы, силы. Что будет утром? Павел терял веру в свое тело. Недавно вновь обретенную. Целый день ее выдавливал из него рюкзак, выдувал ветер, вымораживал холод. Который не отпускает даже в палатке. Павел пошевелил ногами внутри спального мешка. Они неохотно отозвались, не желая никакого движения. Они желали тепла и покоя.
Сегодня был самый тяжелый день на горе в его жизни. Завтра обещает быть тяжелей. И ничего с этим поделать нельзя. Началось все – как часто начинается в горах – с плохой погоды. Не сказать, что неожиданно. Они знали о ее приближении за несколько дней. Они всегда знали, что она придет рано или поздно.
Вначале, глядя на Дмитрия, Павел ожидал ее прихода, как подобает опытному восходителю. С осторожной уверенностью. Она пришла и обрушилась на них, кровожадная и яростная. Такова ее природа. И захлестала по нежным щекам мальчика и щетинистым впалым щекам бывалого восходителя. Который и в лучшие свои годы всегда старался избегать такой непогоды. А кто ее не избегает? В такую погоду нужно лежать на печи и мечтать в полудреме. О нежном голосе и волнующем силуэте.
Им здорово повезло – с ними был Дмитрий. Разумеется, это было не случайное везение. Они не отправились бы в этот поход ни с кем другим. Им давно повезло с отцом и с другом. На Дмитрия погода не оказывала видимого действия. Она только заставила его надеть дополнительный слой одежды, большие защитные очки и прикрыть голову капюшоном куртки. За темнотой очков были те же спокойные, прищуренные глаза. Его спутники знали об этом. Им не нужно было их видеть. Они видели коренастую, неразрушимую фигуру. Слышали хриплый, громкий голос. Укрепляющий веру в охлажденных сердцах. К сожалению, спутники слишком быстро перестали обращать внимание и на это. Они совсем перестали обращать внимание. В рюкзаке на спине отца, Саша часто терял ориентацию и предпочитал раскачиваться с закрытыми глазами. Иногда мерно, иногда резко. Не раскрывая глаз, он отвечал на вопросы отца.
– Тебе не холодно?
– Нет.
– Пошевели пальцами правой ноги.
– Пошевелил.
