- Как я вижу, - холодно произнесла Каландрия, - ты уже взвесил все «за» и «против». Значит, мое мнение не в счет?
Аксель вцепился в свои черные волосы.
- В счет! И мнение Джордана - тоже! И Августа! Мы не просто убийцы, понимаешь? Почему ты не хочешь узнать их поближе? А может, они тебе понравятся? Может быть, - он рассмеялся, - вы с Августом составите отличную пару! Что тут плохого?
Каландрия пошла прочь и откинула обшитую свинцом крышку люка.
- Мы уходим сегодня ночью - с Джорданом, - сказала она.
Аксель посмотрел, как захлопнулся люк, и выругался. Каландрия ничего не поняла.
Армигер разогнулся и смахнул пот со лба. Он целый день старался привести в порядок огород Меган, который растоптал ночью.
- Замечательно.
Армигер обернулся. Меган с улыбкой прислонилась к высокому пню, отмечавшему конец огорода.
- Но мне редко доводилось видеть таких грязных мужчин!
- Я же говорил тебе, что все поправлю. Она рассмеялась.
- Растения нельзя «поправить», Армигер. Хотя со временем ты можешь стать хорошим огородником. Так что попрактикуйся.
Армигер откинул волосы. Меган выглядела счастливой, и ему не хотелось ее огорчать. Тем не менее…
- Я не могу остаться, - сказал он. Лицо женщины погрустнело.
- Почему? Неужели ты вернешься в свою проклятую армию?
- Это другая армия и другая война. - Армигер передернул плечами. - Я хочу поговорить с королевой Галой. Похоже, она одна на этой захолустной планете знает, кто такие Ветры. Ей одной на Вентусе являются видения. И естественно, ее за это убьют. Поэтому мне немедленно нужно попасть к ней.
- Ты знаком с королевой? - спросила Меган, скрестив руки под грудью.
- Нет. Я никогда ее не видел.
Меган смотрела, как Армигер осторожно пробирается между грядками. Он не сказал, что любит королеву. Однако собирался ради нее оставить Меган.
Армигер направился к лачуге, ожидая, что Меган последует за ним. Он поправился неестественно быстро; теперь никто не сказал бы, что недавно этот человек был на пороге смерти. Лицо его светилось здоровьем, и двигался он с кошачьей фацией, которой Меган невольно любовалась. Все это не удивляло Меган; он был морфом или каким-то похожим духом и потому обладал сверхъестественными способностями. А вот его душевная рана не зажила. Он ходил и ел, словно во сне, а их разговоры по-прежнему были краткими и неловкими. Есть такие мужчины, которые упрямо не желают признаваться в собственной слабости; чем больше они страдают, тем глубже загоняют свои страдания внутрь; но все это рано или поздно сказывается - преждевременная старость, морщины изнурения и ярости…
Меган знала, что мужчина, не способный исцелить свою боль, часто отдает всю энергию на исцеление чужой боли. Такое безжалостное отношение к самому себе было для Меган воплощением высшей степени благородства и глупости, на какую способны мужчины, и люди такого типа притягивали ее как магнит. Ее Мэтг тоже был таким. Она верила, что только женщина в силах облегчить невыносимое бремя, которое эти мужчины взваливали себе на плечи.
Значит, Армигер уходит. Что ж, она пойдет с ним, хотя он об этом еще не знает.
- У меня есть деньги - хватит, чтобы купить пару лошадей. Верховых лошадей я имею в виду.
- Мне нужен только один конь, - сказал Армигер.
Мужчины порой такие бестолковые!.. Меган еле заметно улыбнулась. Он с легкостью шагал по густой траве, и мускулы его двигались так синхронно, как это бывает у мужчин и лошадей.
- Я не пущу тебя в дом, пока ты не вымоешься, - игриво сказала Меган.
- Долго тебе придется ждать, - усмехнулся в ответ Армигер. - В твоем маленьком колодце воды наберется на пригоршню. Или ты хочешь мыть меня до ночи?
- Это было бы восхитительно. Но я придумала кое-что другое. Когда они подошли к хибарке, Армигер изумленно рассмеялся.
- И долго ты таскала сюда воду?
Она набрала целую ванну, пока он возился в огороде.
- Я подумала, что тебе не помешает помыться, - сказала Меган, смахнув грязь с его спины. - Поэтому я начала, как только ты ушел.
- Мне и правда не помешает помыться.
Он рассеянно начал снимать рубашку. Увидев, что он собирается снять штаны, Меган изумленно округлила глаза.
До сих пор Армигер мылся только в присутствии других мужчин - офицеров и призывников, на берегу реки или в лагере. Он не сразу заметил, что Меган умолкла. До него дошло, что он, быть может, шокировал ее, только когда он уже разделся и залез в ванну.
Армигер повернулся - и их глаза встретились. Меган шагнула к нему. Армигер почувствовал прилив желания. Вселившись в это тело, он ни разу не занимался любовью - не было необходимости. Но он часто видел, как это делали другие, хотя акты насилия, которым предавались его солдаты, были отвратительны.
Меган взяла мочалку и безмолвно провела ею по ноге Армигера. Она не смотрела на него, пока мыла ему икры и бедра, но его возбуждение было очевидно, и, когда Меган дошла до его члена, она подняла на Армигера глаза.
Он протянул руку и коснулся ее шеи. Меган тяжело вздохнула и пробежала мокрыми пальцами по его члену. Поцеловала его в живот, а потом встала, и он прижал ее к себе.
Часть Армигера не понимала, зачем он это делает, - та старая нечеловеческая часть, чей голос в последние дни потерял свою силу и уверенность. Другая часть его, молодая и древняя в одно и то же время, чуть ли не рыдала от желания и облегчения, когда он спустил ее платье, оголив плечи, и зарылся лицом в ее волосах.
Меган сбросила платье совсем и залезла к нему в ванну.
- Как давно это было! - прошептала она. -Да.
Он поднял ее и положил на себя. Ощущение вызвало целый поток воспоминаний - ложных или реальных, это уже не имело значения.
Их губы встретились, и больше они не говорили.
Джордан внезапно пришел в себя. Перед ним стояла Каландрия, купаясь в косых вечерних лучах. Лицо ее обрамлял венок из черных волос, завитки ласкали ее лоб и шею. Джордан смущенно откашлялся.
- Как наш пациент? - спросила она, кивнув в сторону Августа. - Сможет перенести небольшое путешествие?
- Я чувствую себя нормально, - отозвался Август. - Рана оказалась не такой страшной. Мне кажется, я даже сумею скрыть ее от Линдена.
- Правда? - Каландрия рассеянно провела рукой по волосам. - Здорово.
Джордан удивился. Вчера она категорически настаивала на отъезде Августа, чтобы он не привлекал к ним внимания. В конце концов, чудесное исцеление неизбежно вызовет массу слухов. Но раз он решил скрыть это от хозяев…
- Джордан, могу я поговорить с тобой наедине? - спросила-Каландрия.
Он кивнул, улыбнувшись Августу, который пожал в ответ плечами, и вышел за Каландрией в коридор. Она закрыла тяжелую дверь.
- Наши планы изменились.
Джордан замер от любопытства и волнения, но ничего не сказал.
- Сегодня ночью мы уезжаем. Собери свои вещи и жди меня. Будь наготове, ясно?
- А как же Армигер? Я думал, мы останемся, поскольку мы еще не нашли его.
- Для начала у нас информации хватит! - уверенно заявила Каландрия и пошла прочь.
Джордан вернулся в комнату и закрыл дверь.
- Что стряслось? - спросил его Август, вольготно растянувшись у камина.
Юноша покачал головой.
- Понятия не имею, - сказал он.
Аксель поднял кулак, потом осторожно расслабил напряженные мускулы и вежливо постучал в двери башни. Добраться сюда было нелегко: пришлось пройти мимо охранников Туркарета, затем в темноте подняться по узкой спиральной лестнице. Аксель с трудом нашел дверь - только по щелочкам, сквозь которые проглядывал тусклый свет. Через минуту он услышал шаркающие шаги, и дверь отворилась внутрь.
- Входите, входите! - помахал ему рукой ревизор Туркарет.
Аксель с удивлением увидел, что ревизор в спальне один. Башенная комната, в которой его поселили, выглядела очень уютно. Длинные вечерние лучи, проникавшие через высокие окна, играли на листьях сотен растений. Потолок был высокий, метров шести, пол каменный. Тот, кто обычно тут жил, верил в надежность строения и посадил несколько довольно больших молодых деревьев. Одна ива склонила свои длинные ветви над кроватью, другая затеняла письменный стол. Платяной шкаф, несколько комодов и ночной столик были наполовину скрыты листвой. У кровати - камин; надо полагать, зимой здесь особенно уютно.
Аксель скрестил руки, пытаясь изобразить дипломатическую улыбку.
- Ну-ну… Как поживаете?
Вообще-то на встречу следовало идти Каландрии, но Туркарет пригласил его лично, так что Каландрия сейчас седлала лошадей, а Акселю приходилось притворяться, что ему симпатичен этот человек. Ничего, ненадолго… Он снова раздвинул губы в улыбке.
Туркарет смел со стола несколько листьев и жучков и жестом пригласил Акселя сесть. - Проходите, Чан. Устраивайтесь поудобнее.
Он вытащил из комода бутылку вина и два бокала.
- Мы что-то празднуем?
Туркарет загадочно рассмеялся и вытащил пробку.
