говорим.
— Нет, мы не про меня говорим…
Даша долила молока в свой кофе, не дожидаясь полной заварки, и уселась с удобством.
— Знаешь… меня теперь любопытство гложет… что у них там произошло? — сделала она задумчивый глоток. — Неужели помириться не выйдет? Оба переживают, прям вмешаться хочется, но это ж дело наказуемое…
Кофе получился что надо — терпкий слегка, нежность молока, арабика распарилась, все нёбо погрузилось в блаженство.
— Похвально, что ты наконец принимаешь участие в судьбе Эрика, но… почему такая жажда тебя охватила не после встречи с ним, а после ночи с его бывшим приятелем?
Даша так и поперхнулась блаженством и кофейной гущей, вместе взятыми.
— Эй, подруга! Выражайся-ка политкорректно!
— Ну, ладно, ладно… После ночных посиделок за мандариновым чаем на кухне — звучит слишком длинно, не находишь?.. Как тебе вообще такое в голову пришло — поить этого Дерека — дали же родители имя — чаем?..
* * *
Конечно, Даша сама хотела бы знать, но надеялась, что не придётся. В конце концов… загадка гложет, да не факт, что она с этим Амбре встретится. А если и встретится, то вряд ли наедине.
И ей казалось, что есть в этом нечто неправильное, будто осталось между ними какое-то нерешённое дело.
Тем не менее, девушки примерно готовились к зачётам по стилистике и педагогике всё воскресенье, больше не отвлекая друг друга такими не приземлёнными темами, как принц и его тень. К тому же, Берестова явно грустила по Васе — пила чай чайник за чайником — как и после каждого квартирника. Но — увы — это была безответная любовь, и вся квартира номер семь в шестьдесят седьмом доме на Черешневой улице о том знала и молчала.
Да и вышеупомянутый артист тоже знал и пользовался — зарабатывал на квартирниках, которые влюбленная фанатка ему с готовностью организовывала. И охотно поддерживал легенду симпатии к простой смертной Ане Берестовой.
Как несправедлива жизнь. Даша отложила карандаш.
Вечером Аня попрощалась — и снова ночная смена.
— Однажды я уволюсь, — так она говорила каждый раз.
— Ну-ну, — покачала головой Даша, закрывая за нею дверь.
Зевнула и развернулась на пятках к коридору.
— Честное слово, чувство, будто я не жизнь живу, а на американских горках катаюсь… Даже Ильич — это теперь проза и цветочки… Что же ждет тебя сегодня, Русалочка?
Глупо хихикнув, она вальсом прогулялась до кухни и заглянула в мусорное ведро. Пора вынести. Накинула пальто “светской львицы” — она снова была в свитере и тонких леггинсах — наморщила нос со словами “забыла про химчистку” и выбежала на лестницу с пакетом.
Выбросила весь пластик, закрыла бак и, поёжившись, посмотрела на звёзды. Они были так близко и такие настоящие. Совсем не похожие на жизнь. Дашка с наслаждением выдохнула несколько облачков пара в небо. Засунула руки в карманы и прикрыла глаза, наслаждаясь вечером и тишиной.
В кармане раздалась неожиданная громкая трель. Стрельцова вздрогнула, вытащила мобильник, едва не выронив из дрожащих рук — шутка ли, она тут в небе летала, и вдруг — земля вызывает.
— Алло…
Номер был незнакомый.
— Даша?.. — мужской голос на той стороне прерывался, словно связь была неустойчивая, а еще находился в страшном волнении. — Слава богу, хоть тебе дозвонился! Ты где?
— А кто звонит? — осторожно поинтересовалась Даша.
— Георгиев, Жорик… — представился он. — Слушай… ты можешь приехать в больницу?
Даша хлопнула глазами.
— В какую больницу?
— У вас на районе… Я насчёт Солнцева, он при смерти…
Даша задохнулась. Запахнула пальто и вылетела на улицу со двора.
— Я подумал, что ты должна знать, раз ты его девушка… — тянул Жорик в трубку.
— Что случилось? — прохрипела Даша, заметавшись по улице — тут недалеко, кошелёк она не захватила — придется бежать через поле, благо еще мороз да свежевыпавший снег.
Туда она и устремилась.
— Тушили пожар в школьном дворе — кто-то петардами баловался… Навес обвалился, мы с Авериным пытались его вытащить, но если б не свитер…
Нет, только не теперь! Ведь его мама только разрешила ему пожить своей жизнью, ведь они всего раз танцевали в снегопад, ведь все даже ещё не началось… Даша кулаком вытерла замерзающие злые слезы на обветрившейся щеке.
Луна светила как сумасшедшая — как она смеет?!
— Скоро буду, — пробормотала Даша в телефон и отключилась.
Жорик что-то вещал про ненормального, который прыгнул в огонь без защитки, но это было не важно.
Вот так всегда… стоит даже робко поверить во что-то, в кого-то и… Остались кусты, затянувшие старую тропинку между кварталами. Пальто цеплялось за каждую колючку, но девушка лишь жёстко дергала его полы и продиралась вперёд — к свету фонарей соседней улицы.
Нет, дело не в “поверить”. Просто она слишком рассомневалась, а нужно было бросаться с головой, и всё… Нельзя упускать ни минуты, надо жить, а она… Теперь будет бороться до конца. За Эрика и прочее.
“Только не умирай… Не смей! Я в прошлый раз готова была тебе почку отдать, а теперь… у тебя ведь моё сердце!”.
* * *
Эрик поморщился и открыл глаза. Белый потолок. Окно со знакомой веткой в нем. Луна серебрит снег на ней.
Повернул голову неловко — в плече стрельнуло. Тело ныло, но в целом… Пошевелил рукой и тут заметил, что в его пальцы вплетены чужие.
— Ты очнулся!
Решка… Решка сидела на краю его койки, держала его за руку, в уголках её глаз светились слёзы то ли от луны, то ли от лампы… Такая живая, такая своя.
— Решка?.. — пробормотал принц.
— Не смей больше, слышишь? — она едва не расплакалась и до боли стиснула его руку. — Самсон Данилович сказал, ты поправишься, что это твоя дурацкая регенерация… — она всхлипнула. — Но это не повод так меня пугать!
Эрик дотронулся второй рукой до её щеки и вытер не успевшую скатиться слезу.
— Не плачь, Даша. Я здесь. И я отлично себя чувствую.
Он сел и с радостью обнаружил, что не соврал. Даже ошпаренный бок… как новенький… Чудеса да и только! Это та пятерка из десяти, о которой говорила Клер?..
— Я думала… что потеряла тебя… — она шмыгала носом, смущённо глядя на свои коленки, спрятанные под алым пальто, что благоухало некогда изысканным парфюмом. — Не прощу себе того, что сказала в пятницу… что сомневалась…
Эрик улыбнулся и прижал дрожащую девушку к себе.
— Я тоже. Когда думал, что распрощаюсь с жизнью, то жалел только об этом… Даша… ты ведь будешь моей невестой, правда? По-настоящему?
Даша хлопнула ресницами и отстранилась.
— Невестой?!
— Да, а что?
— Я?!
