сна.
Итак, Аню пронзила дрожь, и еще до того, как разомкнуть глаза, она вскочила на ноги — пора!
Разлепила веки и лишь через мгновение до нее дошло, что это просто звонок. Что на часах семь утра, рассыпанные вчера Регенерацией печеньки по-прежнему разбросаны на полу, телефон разрывает незнакомый номер, и сегодня — воскресенье.
— Алло, — сонно и недовольно отозвалась она в трубку.
— Нюрка? Это я, Эрик, — зачастили на том конце. — Как у вас дела?
Аня протёрла глаза и зевнула.
— Нормально всё, чего в такую рань звонишь?.. И сам-то где… а! — вспомнились вчерашние события. — Да… всё ок. Пришёл в себя? Больше ножами не будешь размахивать?
Нашарила ногами тапки. Только один…
— Где дырк? — Эрик, кажется, быть чуть ли не в панике.
— Чего?..
Какие дырки его с утра беспокоят?..
— Георг говорит, он остался у вас.
— Георг?..
— Жорик… Он меня чем-то опоил вчера, когда я вернуться хотел.
— Ну и правильно. А твой бандит в свитере лежит связанный на твоей кровати. До востребования. Придёшь — разберешься, как культурные люди. Эр…я спать хочу…
— А Решка? Прости, но можешь проверить — с ней точно всё в порядке?
Аня вздохнула и попыталась отвертеться:
— Слушай, мы его крепко связали — руку на отсечение даю…
Вот он — тапок. Под диван совсем улез.
— Нюрка!
— Ладно, ладно… — проворчала Аня, зевая, натянула одеяло на плечи и дёрнула дверь. Безрезультатно. Ах, они же заперлись на ночь. — Мы даже позакрывались на ключ, — объявила она в трубку. — И его заперли.
Аня вспомнила и вернулась к столу — ключик-то лежал на месте.
Но в коридоре… оказалось, что Лизкина дверь открыта.
— Ё-моё! — выдохнула Аня, заглядывая в комнату. — Он до ножниц добрался! Как я не подумала! Но замок-то…
— Я так и знал! — взвыл Эрик.
И, кажется, начал рвать на себе волосы.
— Постой… — Аня осторожно тронула дверь Даши — не заперто.
Стрельцова спала, мирно свернувшись клубочком. Нюрка тихо затворила дверь и прошла на кухню. И снова чашки на столе! А она думала, что все вчера прибрала — это всё ночные смены виноваты, прав Сашка. Машинально собрала их за ручки в раковину.
— Эр, отбой тревоги — Русалочка спит в своей кровати, безмятежна, как ангел.
Эрик, кажется, чуть успокоился.
— Но дырк-то куда делся?
Берестова хотела бы знать. Теоретически. Сейчас она хотела только спать. И дырки от бубликов ее не интересовали. Включила воду, прополоскала чашки…
— В ванной тоже нет. В моей комнате нет, в Дашиной нет, в Лизиной нет… Постой, дверь проверю.
Прошаркала в тапках в коридор. Так и есть — не заперта. Повернула замок старательно.
— Рабочая версия — освободился от пут и сбежал, но нам же лучше. Эр, раз всё окей, я отключаюсь.
— Я дежурю сегодня… Присмотри за Решкой, хорошо?
— Ну, а как же, — зевнула Нюрка и отправилась к подушке.
— Дверь закрой!
— Уже…
Девушка нажала “отбой” и включила режим полета. Натянула одеяло и отключилась сама.
* * *
Воскресенье. Святой день. Даша выползла на кухню уже после полудня — желание убить кого-нибудь уже подзаглохло, хотя свернулось скользким клубком где-то глубоко. Так бывает, когда поздно проснёшься.
Берестова жевала бутерброд и читала.
— Привет, — поздоровалась Решка.
— Выспалась? — подняла глаза Аня и отложила бутерброд. Зелёные свои глаза.
Ну, вот. Разговаривать придётся.
— Есть такое, — кивнула Стрельцова как можно более жизнерадостно. — Но сама знаешь… в иной будний день чувствуешь себя свежее. Вседозволенность расслабляет.
— Угу, похоже на то, — прищурилась Анька.
— На что? — честно не поняла Решка.
— Я про вседозволенность — наш пленник-то исчез.
— Ах! А ведь точно…
Решка, конечно, о его существовании не забыла — невозможно просто, а вот о том, что он был пленником… Припомнилась ночь, синий свитер и хмурые брови, и её почему-то бросило в дрожь. Упырь Амбре, чтоб его…
— Исчез он. Эр звонил в панике, а его — нет, — доложила тем временем Берестова, сосредоточенно облизывая пальцы. — Прямо как дырка от бублика.
Ведь Регенерация и называл его дыркой. Почему-то.
— О, — кивнула Даша рассеянно.
— Утром я нашла две чашки с чаем, — добавила Аня. — Не сразу догнала.
— А? — вздрогнула Даша.
Ей кажется, или положение становится опасным? Желание кого-то убить закопошилось в кладовых души.
— С мандаринками чай. Твой любимый. Мы на квартирнике такой не ставили.
Даше показалось, что её снова припёрли к стенке.
— А тебе-то что?!.
— Да ничего… Просто интересно…
— Я его не освобождала. Он сам. И мне… пришлось ему чаю предложить. Так вышло — вопрос жизни и смерти! — Даша открыла холодильник и вытащила свой картонный пакет молока.
Вдох-выдох, вдох-выдох… Если кого и убивать — то точно не Нюрку. Без нее квартиру не потянуть.
— Так я ж ничего, Решк! — Берестова подняла ладони выше головы, смеясь.
Даша насыпала кофе в чашку. Две ложки. Смешно ей. Шмыгнула носом. Чайник все не кипит.
— Ну, а всё же?.. — задала Аня вполне ожидаемый вопрос.
Можно было поручиться, что она всё утро после того, как проснулась, торчала на кухне, поглощая бутеры, только чтобы её — Дашу — поймать и выпытать свежие новости. Покосилась на подругу — так и есть, погибает от мук любопытства… Стрельцовой сделалось смешно, и все скользкие клубки внутри рассыпались в прах.
— Ты в своём репертуаре, Нюрка… Только — разочарую: рассказывать нечего. Сама ничего толком не знаю… Поссорились они — свитер Солнцева предал, но, кажется, теперь сожалеет… Хотя — представь, он появился вчера, потому что мамаша Эрика его прислала.
— Мамаша?!
— Да! А, кстати, я говорила с ней… Это её номер был у Эрика в том допотопном телефоне…
— Который не существует? Да ладно?! Так ты… ты говорила с его мамой?! Ну ты и пострел, Стрельцова!
Чайник наконец начал свистеть, и можно было заварить кофе. Горячий аромат счастья поплыл по квартире. А Аня задыхалась от сенсации.
— Кипятку надо? — предложила Даша.
Аня покачала головой отрицательно — какой тут кипяток?! Отодвинула книгу — Успенского, кстати, — и поинтересовалась, придвигаясь ближе на своей табуретке (на ней давеча свитер и сидел):
— Рассказывай же! Что его мамаша? Как на тебя отреагировала?
Даша пожала плечами.
— Дерек этот пресмыкался перед ней, как… ну, не знаю, кто там пресмыкаться должен.
— Раб?
— Пойдёт на худой конец, хотя вряд ли слово верное… Она разрешила Эрику заниматься своим делом. Дерек говорит, это я её убедила.
Даша приосанилась. Всё же, Терезия Солнцева явно дама калибра не мелкого.
— Имя идиотское — Дерек… — цокнула Аня. — А я думала, “дырка”… Но мама-то что про тебя сказала?
— Про меня?..
— Ну, мы же про тебя
