обратно в приют, - отчеканила я, беря Нильса за руку. – До тех пор пока вы не прекратите все это безобразие! Но и тогда я еще подумаю! Нильс! Собирай вещи!
- Да как ты смеешь! Проклятые кредиторы! Вы уже всю душу вытрясли! Еще и сына забрать хотите! Ну я вам покажу! – заревел кузнец, глядя на меня мутными глазами.
Мальчик осторожно, по стеночке скользнул мимо приемного отца и побежал по старой деревянной лестнице наверх, но внезапно остановился.
- Тетя Ася!!! – завизжал Нильс, округлив глаза.
Я не успела опомниться, видя огромный, как стопудовая гиря, кулак, устремляется в мою сторону.
Глава 54. Ася
Как я среагировала, не знаю! Единственное, что я успела сделать, так это вжаться в стену и отклониться в сторону. Кулак просвистел мимо, оставив на штукатурке внушительную вмятину.
- Тетя Ася!!! Беги!!! – дергался Нильс, пока я пыталась вразумить, что я – не кредитор!
И тут я увидела, как в коридор влетает принц. Через мгновенье кузнец лежал на полу и охал от боли, свернувшись в калачик.
Принц тряс рукой, глядя на перепуганного Нильса и меня, решившую размазаться по стенке еще до того, как меня размажут.
- Не может быть, - прошептал Нильс, оседая на ступенях. – Неужели это… Ваше высочество?
- Так, в морду дали, теперь разбираемся, - заметил дракон, пока кузнец выл и порывался встать. – Я люблю смотреть в глаза неприятным мне людям исключительно, если они подбиты.
Хм… Какое чудесное мужское качество! Что-то я очень заинтересовалась!
- Ах ты… - встал кузнец, опираясь на стену и замахнулся кулаком на принца. Нильс заорал, а я притворилась его ворсейшеством ковром.
Тот увернулся и припечатал кузнеца об стену. Будь на месте кузнеца кто-то другой, то он бы уже стек. Но кузнец был крепким и, видимо, бесстрашным.
Остатки пуговиц с королевского мундира брызнули во все стороны, а в глазах принца появился азарт.
«Принц», - улыбнула меня белая меловая надпись на синем камзоле.
- Не убивайте его! Пожалуйста! – взмолился Нильс, ложась грудью на перила. – Он просто пьяный! Он всегда такой, когда выпьет! Понимаете…
Нильс слетел с лестницы и вцепился в принца.
- Он очень хороший, пока не пьет… Добрый, учит… А сейчас заказов нет! Денег не хватает… Вот и живем в долгах… Папка выпивать начал… - кричал отчаянный Нильс.
Мистер Смит стек на пол, кряхтя и кашляя. Дракон, который уже занес кулак для удара, отвел руку, на которой повис мальчишка, в сторону.
- Пап, ты как? – спросил Нильс, пока я смотрела на эту картину. – Тебе больно?
- Нормально, сынок, - простонал кузнец, пытаясь встать. Он потрепал Нильса по волосам. - Воды принеси…
- И много долгов? – спросила я, глядя на кузнеца, который растерял часть хмеля в драке.
- А у нас никто ничего не заказывает больше, - вздохнул Нильс, видя как кузнец ощупывает припухший глаз. – Про нас в газете написали, что наши подковы – плохие. Несколько лошадей сломало ноги. Но это все враки! И что папа – плохой кузнец. И это тоже враки! Это проклятый Доуль! Он открыл свою кузницу неподалеку! У него сейчас не протолкнешься! Он всем рассказывает, что наши подковы плохие! Как только видит наше клеймо, так сразу начинает причитать, что ужасно сделано, а потом сбивает их и делает свои!
Принц смотрел на кузнеца, а Нильс опомнился и бросился в открытую дверь, откуда послышался плеск воды.
- А если у вас принц подкует лошадей? – спросила я, присаживаясь к кузнецу. – И об этом станет известно, вы пообещаете бросить пить?
Нильс спешил с кружкой воды, которую отец жадно выпил. В глазах у него прояснилось. Кузнец несколько раз дернул головой и встал на пошатывающиеся ноги. Вьюга хлопала открытой настежь дверью, заметая в коридор.
- Клянусь, - хрипло произнес кузнец. И поднял на нас несчастные глаза. – Если сам принц у меня подковывает лошадей! А сейчас зима, клеймо на снегу видно…
- А меня кто-нибудь спросил? - насмешливо произнес принц, пока кузнец, пытался прийти в себя и тряс головой.
- Он хороший кузнец. Он помог нам сделать козырек. До сих пор держится! В нашем-то приюте! В нашем приюте мало что держится, а козырек еще цел! – заметила я, глядя на принца с надеждой. Только бы не отказался.
- Аргумент! Вот только ты со мной не расплатишься, - негромко усмехнулся принц, глядя на меня высокомерно. Я смотрела на детские художества, украсившие его лицо, и старалась стянуть губы в трубочку, чтобы не рассмеяться.
- Куй, - махнул рукой принц, а я видела его дорогую сорочку которую едва прикрывал разорванный камзол. Вместо пуговиц торчали нитки, вышивка была сорвана и рассыпалась по полу. Рукав был порван, но сам принц был цел.
- Я же сказал, что не расплатишься, - сощурился принц, а я посмотрела на счастливого Нильса, который мельтешил туда – сюда: «Папа! Я открываю кузню! Я, раздуваю огонь? Да, пап?», и вспоминала, как мы тушили пожар в приюте.
Мистер Смит осматривал подковы лошадей и недовольно кряхтел.
- Ну вот кто так делает? Бедная животинка! Тут же перекос! Скоро до крови сточит! Эх! – вздыхал мистер Смит. Из кузницы, которая находилась на заднем дворе его дома слышался звонкий и радостный голос Нильса: «Я сейчас сбегаю к Доулю! И крикну, что у нас сам принц подковал лошадей! И пусть подлый Доуль уронит раскаленную подкову прямо себе на ногу!».
Мальчик выбежал из кузни, на ходу заматывая на шее шарф.
- Вы сделали большое доброе дело, - заметила я, искоса глядя на принца.
Принц скептически нахмурил бровь. Единорог на его лбу стал куда-то падать. Но по виду казалось, что он куда-то упал еще в своем тяжелом единорожьем детстве.
- Но ведь делать добрые дела приятно, - продолжала я, ободряющим голосом. – Прямо на душе становится легче! Правда?
- Я ничего не делаю просто так от широты души, - заметил принц, а единорогу на его лбу стало еще хуже. – Так что не отвертишься.
Я хотя бы попыталась!
Меня пригребли к себе, подтаскивая поближе по сидению.
- Эм… - заметила я, глядя на лоб принца. – Я могу отпустить вас к любовнице и сказать, что вы все время были в приюте!
