откинуться назад, пропуская прямо перед носом когти твари, после чего упала на спину и перекатилась. Тварь ждать не стала и кинулась к ней.
Кувырок через спину, ещё один, а затем резкий перекат в сторону. Именно в этот момент она почувствовала, как бедро обожгло когтями тёмной твари.
— Да сдохни ты уже, — рыкнула она, влепив несколько раз во вцепившегося когтями в ногу оборотня кинжалом.
Тварь резко дёрнула её к себе, вспарывая кожу и мясо бедра, и открыв пасть, метнулась к её шее, чтобы закончить бой, но несмотря на всю патовость ситуации, девушка изогнулась и влепила оборотню под подбородок. Удар вышел мощным и пробил мягкое основание нижней челюсти и вошёл в мозг.
Тварь тут же задрожала, захрипела и завалилась сверху девушки.
— Твою мать... — процедила сквозь зубы она, дрожащими руками на пределе возможностей приподняла её и свалила в бок, выбираясь из-под тела.
Девушка с трудом и дикой болью перекатилась в сторону, приподнялась и, не найдя больше противников, сжав зубы, посмотрела на рану.
— Вот ведь ублюдок... — прошипела она и выдернула из-под легкой кожаной брони длинный лоскут ткани. Прижав его к ране, она сглотнула и растерянно огляделась.
Ночной лес был тих и спокоен. На небе красовалась полная луна, а между нескольких облаков за ней наблюдали звезды. В полной тишине, разбавляемой редким «угуканьем» совы, она приподняла ткань и взглянула на рану.
— Верша будет ругаться, — процедила она сквозь зубы.
Вытянув ткань и начав заматывать ногу, она продолжила шипеть и едва разборчиво ругаться, но в итоге всё же справилась и смогла изобразить подобие повязки. Повозившись, она смогла встать, но из-за движения ногой кровь полностью пропитала ногу и начала сочиться по плотным серым брюкам.
Девушка взглянула на оборотня, затем сжала зубы и кряхтя с натугой дохромала до небольшого мертвого деревца. Завалив его и перематерившись от боли, она подобрала достаточно толстую ветку и опираясь на нее начала хромать в сторону крупной деревни, где они остановились для поиска оборотня.
Передвигаться пришлось очень медленно, чтобы не напрягать ногу и не провоцировать кровотечение, но девушка кое-как смогла доковылять до первых домов.
Дойдя до ограды крайних домов, она схватилась за жерди и остановилась, чтобы отдышаться. Каждый шаг давался ей с болью.
— Ну, что, блять, охотница за нечистью... — раздался голос Вершы, хмуро смотрящего на Гару.
Девушка подняла взгляд со своей окровавленной ноги и понуро глянула на берсеркера.
— Я как бы ранена, если ты не заметил, — прошипела она.
— Да, и я уже предвкушаю твоё лечение, — хмыкнул Верша и, подойдя к девушке, подхватил её на руки.
— Твою мать! — зашипела Гара. — Больно!
— Что? И это все? — театрально удивился берсерк. — Это все, что ты можешь сказать? Мне, блять, вас еще и материться нормально надо учить?
— Верша... придурок...
— Да-да... — вздохнул он, направляясь к церквушке, где расположился отряд. — Я уже понял.
Держа на руках убийцу, воин прошёл сквозь притихший на ночь поселок и подошёл к церкви, парочку уже встретил весь отряд.
— Эй! Это нечестно! — тут же возмутилась Мара. — Я тоже хочу, чтобы меня носили на руках!
— Ну, прости, — буркнул берсерк, сгружая на ступеньки раненную Гару. — У нас был только один оборотень. Хотя... можешь пырнуть себя ножом в ногу. Только отходи не далеко, а то мне лень тебя таскать.
Он взглянул на надувшуюся лучницу и вздохнул.
— Бэка зови. Или она тут кровью истечет...
* * *
— Твою мать, — выдохнула Гара, выплюнув палку, которую сжимала зубами. — Как же это больно!
— А я, блять, на пустом месте злился, — хмыкнул Верша и взглянул на сына. — Лечение — это, конечно, хорошо, но это какая-то извращенная техника. Уверен, она понравится типам из ордена Боли, но я не любитель такого.
Верша подстегнул кобылу, которая тянула их телегу и вздохнул.
— Да, и с священником не очень вышло.
— Слушай, а в чём логика? — спросила Шара. — Он дал задание на поимку самого себя?
— Классика. Пидор блохастый почуял, что пахнет серебром и костром, вот и позвал гильдию наёмников.
— Для того, чтобы они нашли его и убили?!! — возмутилась Мара.
— Для того, чтобы не пришла инквизиция, — хмыкнул Верша. — Эти ребята быстро бы его вычислили и сожгли бы на костре. Торжественно, с молитвами и белыми рясами.
— Инквизиторы ходят в сером...
— Это рядовые. Чистильщики ходят в белом. Бойцы — в черном, — вздохнул Верша, глядя на дорогу. — Да, к тому же, я разговаривал с главой местной гильдии. Это задание берём мы третьи. Куда делись наши предшественники — хер его знает. Думаю, сожрал он их по-тихому в лесу.
Тут он обернулся и взглянул на Гару.
— И тебя мог бы сожрать.
— Не сожрал.
— Сожрал бы, если бы ты характеристик не хапнула, — вздохнул Верша. — Нахер ты в лес поперлась? Погеройствовать хотелось?
— Я отстаю по уровням, — буркнула девушка. — Хотела немного поднять характеристик.
— Ага, а в итоге узнала, как лечит Бэк, — буркнул Верша. — Дура безмозглая.
— Ну, ладно. Хоть не кошёлка, — хмыкнула убийца.
— Ты хотя бы не пытаешься меня трахнуть. Уже достойно уважения, — хохотнул берсерк и взглянул на надувшуюся Мару. — Да, кошелка безмозглая?
— Придурок, — буркнула лучница и отвернулась.
— Ладно, не дуйся. Надо думать, как дальше быть, — вздохнул Верша. — Денег не густо...
— Можно отправится в Сиреневый лес, — подала голос Шара. — Там жаб этих рогатых набьем и сдадим алхимикам шкуры и рога. Если повозимся, хватит на пару дней отдыха.
— Надо было забрать серебряную посуду из той церквушки, — буркнула Гара.
— Ага, нам еще проблем с местными не хватало. Хер на эту церковь, а так вот... телегой и припасами разжились, — возразил Верша. — Надо думать что-то другое. Жабы — это чтобы пожрать было что и где переночевать. Нам больше нужно. Намного больше.
— Зачем? Ты на что-то копишь? — спросила Мара. — Решил снять целый бордель?
Берсерк обернулся и хмуро взглянул на девушку.
— Ты можешь думать о чем-нибудь другом, кроме ебли? — спросил он и вернулся к созерцанию дороги. — Есть у меня планы.
— Может, поделишься? —
