Окинул взглядом наше бомжевище, на месте только Костик и Егор с подругами. Вот ведь, и по барабану же им. Хотя и к буржуйке ближе. Кстати о буржуйке, интересно горячая ли, подумал я и потянулся к ней, и сразу же с шипением отдернул руку. Буржуйка была чуть ли не раскалена. Вот дятел, все лезу не подумав, еще порезы не зажили, теперь обжегся, дуя на подушечки пальцев, обругал я себя.
Постанывая от боли, пока никто не слышит, вылез на улицу и сразу же зажмурился. Вокруг было белым бело, ветви деревьев клонились к земле под грузом налипшего снега. И тишина все та же вдали звенит. А рядом звенело на холоде лезвие топора, которым Леха рубил дрова у приличных размеров костра. Я постоял минутку, привыкая к ослепляющей белизне, потом пошел к костру. Там суетился молодой парень, снимая кастрюлю с кипятком. Когда я подошел, он с ней уже умчался в вагон.
- Прикольно, чай что ли мутят? - проводив того взглядом, обратился я к Лехе.
- Если бы, - тот нахмурился и глянул на меня красными от недосыпа глазами, - доктор кипятка просит, пациентов штопает.
Я уткнулся смущенный. Смущался правда недолго, Леха меня сразу же припахал наполнять разные емкости снегом, чтоб его растапливать. Несколько кастрюль, алюминиевое ведро и тазик были уже изрядно подкопченными, топили видно давно. Снег плавился быстро, пришлось докидывать, так как воды естественно получалось меньше. В растапливаемой воде плавали черные точки пепла. Посчитав миссию выполненной, отставил от костра плошки с водой.
Собравшись с духом, хотя разум и протестовал против такого издевательства, я, пока не прошел запал, подобно тому, как прыгаешь в воду сразу, чтоб не стоять на берегу не мяться, быстро сбросил с себя толстовку и футболку. Оставшись по пояс голым, попросил Леху полить на меня воды, и сполоснулся. Заряд бодрости получил неимоверный. По утренней дубарине долетел до нашего отсека сайгаком, уже не замечая боли. Порыскав недолго в поисках, выдернул свой рюкзак из кучи сумок, и в темпе достал оттуда берцы, горку, термобелье, и свой старый свитер непонятного происхождения. Все кроме свитера было новым, купленным как раз под это лето, в которое я собрался стать подкованным туристом. Во всем новом чувствовал себя немного непривычно. Ничего, пройдет. По земле поваляться и нормально, чтоб из толпы не выделяться.
Измазанные в грязище и крови джинсы, толстовку, и провонявшую несвежим телом футболку я убрал в полиэтиленовый пакет и сунул в рюкзак. Кроссовки убрал отдельно. На глаза попалась арафатка, и я чуть подумав, просто намотал ее на шею в один оборот как шарф. Вот, так получше. Я подпрыгнул даже пару раз, поморщившись, правда, от боли. Ногам было комфортно, ума хватило берцы разносить заранее, в квартире на мокрый носок вечер проходил, посчитав достаточным. Я хоть в армии и не был, но что такое снимать носки вместе с кожей прекрасно представляю. И состояние знаю, когда еще впереди километров эдак десять как минимум, а ты уже идти не можешь, потому что ноги просто горят, а не идти ты тоже не можешь. Хотел сначала из рюкзака еще кукри достать, который мне на новый год подарили, но решил пока в Джона Рембо не играть, и оставил тесак в рюкзаке.
Пока одевался, разбудил Егора и обеих девушек. Чувствовал себя виновато, но что уж поделаешь, не могу я тихо колобродить, обязательно или уроню что нибудь, или громыхну. Все они, предварительно или пожелав, или поздравив меня с добрым утром, полезли на улицу с заспанными лицами. Моцион утренний навести. Или провести, не силен. А может спасателей смотреть, где они. Мысли о том, почему до сих пор никого нет, меня донимали почти постоянно, я просто старался не зацикливаться на этом. Но странно уж очень, куча человек вдруг пропала, и никому до этого дела нет. Не должно так быть.
Оставив в отсеке одного Костика, не до конца пришедшего в себя после удара головой, я полез обратно на улицу. Там уже вокруг костра собралось прилично народа, многие знакомые, хотя имен не знаю, но лица примелькались. Были и знакомые, Николай, друг доктора, Леха никуда не уходил, был даже тот мужик, которого после полета вагона в лес я первым увидел. Толстый подошел, щеголяя в оливковом костюме военного кроя. Что-то из вражьего обмундирования, вестимо. Подошел, и начал с Лехой что-то умное обсуждать.
Над толпой раздавался гвалт голосов, в основном шло бурное обсуждение перспектив спасения, видимо, не я один озабочен отсутствием вокруг карет скорой помощи. Визгливо голосили несколько женщин, в возрасте около сорока плюс минус пять. Не люблю таких, быдло выкидышей очередей времен союза. Куры бесячьи. Подавил раздражение, пошел к толпе. Нескольких потупившихся мужиков определил как мужей голосивших дамочек. Люди все держались или парами, или небольшими группами. Наша была самая большая, только доктора не хватало, а так с подошедшим подростком, которого я видел вчера, помогавшим доктору, а сегодня суетившемся с костром, насчитал вместе с собой восемь человек. Почти все наши прокомментировали мой новый прикид, да и со стороны люди посматривали. В новенькой горке, хрустящих берцах, в этом сборище потрепанных людей выглядел белой вороной. У многих одежда была заляпана кровью, помята после ночевки, некоторые утеплялись и были похожи на французскую армию у Москвы. Да и вообще на нас косились, все-таки самая крупная компания, Саня и незнакомый мне мужик парни фактурные, у Лехи помпа на плече висит, да я такой весь из себя красавец нарисовался.
- Фига ты рейнджер, - тихо сказал мне Егор.
- А то! - я широко ухмыльнулся, и тут же сморщился, разбитые вчера губы пока неприспособленны так скалиться.
Между тем тон обсуждения все повышался, и уже много голосов говорили одновременно. Я начал рассматривать собратьев по несчастью. Следующей по численности была компания из шести человек, распивавшая вчера водку у вагона. Две женщины, лет тридцати, и четыре мужика. Не очень они мне понравились, склизкие какие-то, да и лица у всех... . У троих такие, холуйско-холеные, похожи на чиновников средней руки, притом таких, которые зря даже пальцем шевелить не будут, без должного вознаграждения либо без "звонка друга". А у четвертого, плотного телосложения шатена, низкий лоб, близко посаженные глаза, квадратный подбородок. В вороте распахнутого длинного пальто, на красной шее явно видна массивная золотая цепь. Из тех, скорее всего, кто не сел, и кого не пристрелили в конце веселых девяностых, а из братвы такие товарищи вдруг стали успешными бизнесменами, известными в городе людьми, меценатами, покровителями детско-спортивных школ, и прочая, особенно если городок небольшой. Но до сих пор не понимающих, что такое, к примеру, трудовой кодекс. Увольте этих, и наймите новых, о каком оплачиваемом отпуске может идти речь? Как-то так.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
