Верзилин улыбнулся, и лицо его стало почти приятным.
— Тебе они понравились?
— Очень.
— Видишь ли, я не сам их развожу. Их для меня выводит один знакомый биолог в питомнике. Он поливает обычные кусты роз каким-то специальным раствором. Уж не знаю, каким, но, кажется, в него и обычные чернила входят.
— И получается такая прелесть?
— Получается. У них и еще одно замечательное свойство есть — они цветут все лето. Правда, потом розовый куст гибнет, так что удовольствие недолговечное, но…
— Значит, каждый год вам привозят новые кусты? — опросила Анюта со страхом и удивлением.
— Да. Хлопотное удовольствие А душа к старости хочет чего-то постоянного. Наверно, поэтому я и перевез сюда этих львов.
— Как же вы решились их из Парка украсть, стольких людей ограбить?
— Что значит — «украсть»? Вот если бы я кошелек у кого-то из кармана вытащил, тогда другое дело. Там деньги, они нужны людям — это воровство. А львы им зачем?
— Но это же произведение искусства!
— А зачем людям произведения искусства? Что они, лучше от них становятся?
— Да… — неуверенно сказала Анюта.
— Вряд ли. Меня вот окружают произведения искусства, а разве я стал хорошим человеком в твоем понимании? А цари всю жизнь себя шедеврами окружали — они что, хорошие?
— Нет, — пробормотала Анюта.
— Так для чего нужны львы?
— Ну-у… Они украшают нашу жизнь.
— Нет. Они мою жизнь могут украсить, потому что у меня есть время и желание ими любоваться. А в вашем Парке кто на них смотрит? Одним некогда, у других дети непослушные, у третьих глаза к старости плохо видеть стали. Не нужны они там никому. Вот я их увез, разве хватился кто-нибудь пропажи?
— Ага. Вчера даже митинг на эту тему был.
— Правильно, это я его организовал.
— Зачем? — поразилась Анюта, и даже ребята подняли головы.
— Ну, во-первых, чтобы зарекомендовать себя с хорошей стороны. А во-вторых, чтобы, если такие, как вы, пронюхают что-нибудь и придут в соответствующие инстанции, их подняли насмех.
— Все равно, митинг бы и без вас устроили! — чуть не плача сказала Анюта.
— Очень может быть. Ты только не реви, не выношу вида слез, самому плакать хочется, — лицо Верзилина сморщилось, будто он действительно вот-вот заплачет.
— Я не плачу, — всхлипнула Анюта.
— А выбранная комиссия все равно работать будет. Хоть вы и устроили этот митинг, а она все равно вас разоблачит, — хмуро сказал Витька.
— Мы к ее председателю пойдем, а потом в соответствующие инстанции, — сказал Михаил спокойно. — Гиперболоид — это, конечно, фантастика, а вот лазер уже существует. Надо только ручной вариант сделать, чтобы с ним в автобус можно было влезть.
— Идите. Начинайте с председателя.
— И начнем.
— Так начинайте, к чему откладывать? Говорите. Я и есть председатель общественной комиссии по розыску львов.
— Гад ты! — взвизгнул Витька, забывший, что он еще не владеет приемами каратэ, и бросился на Верзилина. Михаил едва успел поймать его за руку.
— Тебя папа в угол ставит или ремнем порет? — поинтересовался Верзилин. — Придется вас в детскую комнату милиции отправить, раз вы по-хорошему договориться не хотите. Там с вами проведут воспитательную беседу, а потом родителям на работу сообщат, что вы по чужим дачам лазаете. Мебель портите, мелочь всякую воруете. Да еще и надписи на стенах неприличные пишете. Этих разборок вам до конца школы хватит. Любить львов, конечно, похвально — красоту надо любить, но дураками-то быть при этом вас никто не заставляет! — Верзилин с сокрушенным видом оглядел ребят, и в ладони его блеснул серебряный свисток.
Что-то мелькнуло в воздухе, свисток, будто живой, выскочил из руки Верзилина, попрыгал по ступеням и упал в воду.
— Скачибоб! — радостно крикнула Анюта.
— Он! — ахнул от неожиданности Витька.
— В ж-жижни таких сущ-ществ не видывал! — прожужжало над головами ребят, и на лестницу опустился ослепительно сияющий на солнце гигантский черный жук. — Сражу уничтож-жить или помучаем? — спросил он и двинулся на Верзилина, угрожающе лязгая пилами-рогами.
— Если попытается позвать на помощь — уничтожай, — серьезно сказал Михаил.
Скачибоб, легко прыгая вверх по лестнице, подскочил к Анюте — попросился на руки.
— Погоди, надо сначала Шерли отвязать, — Анюта вытерла ладонью глаза и пошла к сидящему на привязи фокстерьеру Поняв, что ситуация изменилась, Шерли перестал рваться с поводка. Весело крутя хвостом, он посматривал на Верзилина с нескрываемым презрением.
А тот уже дважды открывал рот, чтобы позвать на помощь, и оба раза беззвучно закрывал его. Грозные пилы-рога, щелкающие у самого носа, были веским доводом в пользу молчания.
Жужляк теснил его ближе и ближе к воде, и с каждой оставленной ступенькой все бледнее и бледнее становилось толстое лицо председателя комиссии по розыску львов.
— Кто бы мог ожидать? — пробормотал он, оценив взглядом расстояние, оставшееся до воды — Ай-ай-ай.
— Все течет, все изменяется, — донесся откуда-то сверху голос Мяфы.
Все подняли головы.
Мяфа, как ни в чем не бывало, сидела на загривке бронзового льва и посматривала оттуда вниз круглыми, без ресниц, глазами, такими же голубыми, как у Анюты.
Верзилин со вздохом шагнул на последнюю ступеньку лестницы. Свинкль, путавшийся у него под ногами, отчаянно взвизгнул.
— Сейчас он будет кричать, — предупредила Мяфа.
— Буду, — спокойным голосом, хотя губы у него слегка дрожали, сказал Верзилин. — А что мне еще остается? Плавать я не умею.
— Выполнить наши условия. Кто, как говорится, платит, тот и музыку заказывает, — подсказала Мяфа и, обращаясь к Жуж-ляку, добавила: — Покажи ему, на что ты способен, чтобы он стал покладистее.
— Ж-жрать начну, тогда ужнает! — бросил немногословный Жужляк, но теснить Верзилина к воде перестал.
— Ты на львином постаменте продемонстрируй, — посоветовал Витька.
— Жачем портить вещь? — заупрямился Жужляк.
— Все равно постаменты в наш Парк не свезти.
— Свежет, — угрюмо пообещал Жужляк. — А впрочем…
Он неторопливо приблизился к львиному пьедесталу, приложил к его углу пилы-рога. Раздался скрежет, и кусок гранита стукнулся о ступени лестницы. С шорохом посыпалась каменная крошка.
Верзилин побледнел еще сильнее:
— Говорите ваши условия.
Ребята переглянулись. Все произошло так стремительно, что об условиях они как-то не успели подумать.
— Пусть Мяфа говорит, — предложил Михаил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
