Все гномьи чертоги превосходил великолепием Кхазад-дум, Дварроудельв («гномьи копи»), эльфами называемый Хадодронд; позже, когда воцарилась в нем тьма, дворец тот стали называть Мория; но располагался он далеко за бескрайними просторами Эриадора, в горах Тумана, и до эльдар доходили лишь слухи о нем да само название, через рассказы гномов Синих гор.
Из Ногрода и Белегоста гномы пришли в Белерианд, и изумились эльфы, ибо до сих пор почитали себя единственными обитателями Средиземья, наделенными даром речи и умелыми руками, полагая, что помимо них есть на свете только птицы да звери. Но ни слова не понимали эльфы из речи наугрим, и показалась она их слуху нескладной и неблагозвучной; немногие из эльдар овладели впоследствии этим языком. Гномы же учились быстро, и притом предпочитали перенять эльфийскую речь, нежели обучить своему языку кого-либо из чуждого им народа. Мало кому из эльдар доводилось бывать в Ногроде и Белегосте, разве что Эолу из Нан Эльмота и Маэглину, сыну его; но гномы вели торговлю с Белериандом, для чего проложили широкую дорогу: она проходила под склонами горы Долмед и далее вдоль русла реки Аскар, пересекая Гелион у места Сарн Атрад, Каменный Брод, где впоследствии произошла битва. Между наугрим и эльдар никогда не водилось особой дружбы, хотя сообщались они с великой выгодой для каждого народа; но в те времена еще не возник меж них разлад, и король Тингол привечал гномов. Однако в последующие дни наугрим охотнее дарили своей дружбой нолдор, предпочитая их всем прочим эльфам и людям, ибо те любили и почитали Аулэ, а их драгоценные камни гномы ценили превыше всех сокровищ. Еще во тьме Арды гномы создали много дивных творений, ибо уже в первые дни Праотцев обладали они непревзойденным искусством в работе с металлом и камнем; но в те давние времена гномы охотнее работали с железом и медью, нежели с серебром и золотом.
Мелиан же наделена была немалым даром предвидения, как то свойственно Майар; и, когда истек второй век заточения Мелькора, она упредила Тингола, говоря, что Мир Арды не будет длиться вечно. Тогда задумал Тингол выстроить для себя дворец, достойный короля, и притом надежно укрепленный, на случай, если зло вновь пробудится в Средиземье; и обратился он к гномам Белегоста за советом и помощью. Охотно откликнулись гномы, ибо в те времена они еще не устали от трудов и с радостью брались за новое дело; и хотя гномы всегда требовали платы за любую исполненную работу – не важно, показалась ли она им приятной или обременительной, – в тот раз они сочли, что им уплачено сполна. Ибо Мелиан научила их многому из того, что наугрим стремились постичь, а Тингол вознаградил их дивными жемчугами без числа. Жемчуга подарил ему Кирдан, ибо телери добывали их несметное множество на мелководье у острова Балар; наугрим же не видели прежде ничего подобного и ценили их весьма высоко. Одна жемчужина была размером с голубиное яйцо и сияла, точно звездный свет, искрящийся в морской пене: имя той жемчужине было Нимфелос, и вождь гномов Белегоста ценил ее превыше целой горы сокровищ.
Потому для Тингола наугрим трудились долго и с охотой, и выстроили для него чертоги, по обычаю своего народа, глубоко под землей. Там, где тек Эсгалдуин, отделяя Нельдорет от Региона, высился в глубине леса скалистый холм, и река струилась у его подножия. Там возвели гномы врата чертогов Тингола, а через реку перекинули каменный мост – только по тому мосту и можно было войти в ворота. А дальше просторные галереи вели вниз, к высоким покоям и залам, высеченным в камне, – столь великолепным и столь многочисленным, что назвали ту обитель Менегрот, Тысяча Пещер.
И эльфам досталась доля в том труде; так эльфы и гномы вместе, каждый – призвав на помощь данное ему искусство, воплотили видения Мелиан, дивные и прекрасные картины Валинора из-за Моря. Колонны Менегрота изваяны были по образу буков Оромэ: и стволы, и ветви, и листья; и освещали их золотые светильники. Соловьи пели там, точно в садах Лориэна, и били серебряные фонтаны; сияли белизною мраморные бассейны, а полы были из многоцветного камня. Резные фигуры зверей и птиц словно бы бежали по стенам, либо взбирались по колоннам, либо выглядывали промеж ветвей, увитых бессчетными цветами. Шли годы, и Мелиан и ее девы увешали залы ткаными гобеленами, на которых запечатлены были деяния Валар, и многое из того, что случилось в Арде со дня ее сотворения; намечено было и то, чему только предстояло случиться. То был прекраснейший королевский дворец всех времен к востоку от Моря.
Когда же отстроили Менегрот, и воцарился мир в королевстве Тингола и Мелиан, наугрим по-прежнему приходили время от времени из-за гор и странствовали в той земле по торговым делам. Но редко являлись они в Фалас, ибо ненавидели шум волн и при одном взгляде на море охватывал их страх. Других же вестей и слухов о внешнем мире не доходило до Белерианда.
Но, в то время как длился третий век заточения Мелькора, гномы вдруг встревожились, и обратились к королю Тинголу, говоря, что Валар не вовсе истребили северное зло; что уцелевшие твари, долго плодившиеся во тьме, вновь покинули свои убежища и рыщут повсюду. «В восточных землях за горами, – говорили гномы, – появились свирепые чудища; и эльфы, родня ваша, что издревле жили там, бегут с равнин в холмы».
Очень скоро злобные твари добрались и до Белерианда – через горные перевалы или с юга, через темные леса. То были волки, или существа, принявшие образ волков; и другие кровожадные порождения тьмы; и среди них – орки, что позже разоряли Белерианд; но до поры их было немного, держались они с опаской и пока только разнюхивали, что происходит в той земле, дожидаясь возвращения своего повелителя. Откуда взялись они и что были за создания, эльфы в ту пору не ведали и, может статься, принимали их за авари, что озлобились и одичали в глуши; и говорится, что догадки эти были недалеки от истины.
Потому Тингол задумался об оружии – до того народ его не испытывал в том нужды. Поначалу оружие для Тингола ковали наугрим, ибо весьма искушены были в работе такого рода; среди же гномов никто не мог соперничать с мастерами Ногрода, а из них наиболее прославлен кузнец Тельхар. Издревле все наугрим были воинственным народом и яростно сражались против любого обидчика: против слуг Мелькора, или эльдар, или авари, или диких зверей; нередко и против своих же сородичей гномов из иных поселений или подданных иных правителей. Синдар вскоре переняли у гномов кузнечное их мастерство, хотя даже нолдор так и не удалось превзойти наугрим в искусстве закаливания стали; а что до кольчуг из сплетенных колец, каковые впервые измыслили кузнецы Белегоста, здесь творения гномов не имели себе равных.
Потому-то в ту пору синдар надежно вооружились и прогнали злобных тварей, и мир воцарился вновь; но в оружейных Тингола отныне хранились в избытке секиры и копья, и мечи, и высокие шлемы, и длинные сверкающие кольчуги; ибо так сделана была броня гномов, что не ржавела она, но ярко сияла, точно только что начищенная. И весьма помогло это Тинголу в нужный час.
Как уже говорилось, некто Ленвэ из отряда Олвэ отказался от похода эльдар, когда телери задержались у берегов Великой Реки на границе западных земель
