Он так был похож на помешанного, который припрятал свои деньги в разных местах и забыл - где, что капитан следил за его взглядом, питая слабую надежду, не вспомнит ли тот о нескольких сотнях фунтов, спрятанных в дымоходе или в погребе. Но Соломон Джилс знал, что этого не случится.
- Я отстал от века, дорогой мой Нэд, - сказал Соль с покорным отчаянием, - совсем отстал. Не имеет смысла плестись за ним где-то далеко позади. Товар пусть лучше продадут - он стоит больше, чем нужно для уплаты этого долга, - а я лучше уйду куда-нибудь и покончу счеты с жизнью. Больше нет у меня энергии. Я не понимаю того, что происходит. Уж лучше проститься со всем этим. - Пусть продадут товар и снимут его, - сказал старик, указывая дрожащей рукой на Деревянного Мичмана, - и пусть мы оба пойдем на слом.
- А как вы думаете поступить с Уольром? - спросил капитан. - Ну-ну! Присядьте, Джилс, присядьте и дайте мне подумать. Если бы не приходилось мне жить на маленькую ренту, которая до сегодняшнего дня была достаточно большой, мне незачем было бы думать. А вы только держитесь носом против ветра, - сказал капитан, снова предлагая этот неопровержимый утешительный совет, - и все обойдется.
Старый Соль от души поблагодарил, но вместо того, чтобы его выполнить, встал и прислонился головой к каминной доске.
Некоторое время капитан Катль шагал взад и вперед по лавке, сосредоточенно размышляя и столь мрачно хмуря косматые черные брови, наползавшие ему на нос, словно облака, опускавшиеся на гору, что Уолтер боялся прервать каким-нибудь замечанием течение его мыслей. Мистер Броли, который отнюдь не хотел быть в тягость обществу и который был человеком обходительным, бродил, тихо посвистывая, среди товаров, стучал по барометрам, встряхивал компасы, словно пузырьки с микстурой, поднимал ключи магнитом, смотрел в подзорные трубы, пытался усвоить правила пользования глобусами, насаживал себе на нос параллельные линейки и предавался другим физическим опытам.
- Уольр' - сказал, наконец, капитан. - Я придумал!
- Придумали, капитан Катль? - с великим воодушевлением воскликнул Уолтер.
- Иди сюда, мой мальчик, - сказал капитан - Товар - это одно обеспечение. Я - другое. Твой патрон - вот кто даст ссуду.
- Мистер Домби? - пробормотал Уолтер. Капитан важно кивнул головой.
- Посмотри на него, - сказал он. - Посмотри на Джилса. Если начнут распродавать эти вещи, он умрет. Ты сам знаешь, что умрет. Мы должны перевернуть все вверх дном, не оставить камня на камне, - и вот тебе камень.
- Камень! Мистер Домби! - пробормотал Уолтер.
- Прежде всего сбегай в контору и узнай, там ли он, - сказал капитан Катль, хлопнув его по спине. - Живо!
Уолтер почувствовал, что должен подчиниться приказу, - один взгляд, брошенный на дядю, заставил бы его решиться, если бы он думал иначе, - и кинулся его исполнять. Вскоре он вернулся, запыхавшись, и сообщил, что мистера Домби нет в городе. Была суббота, и он уехал в Брайтон.
- Вот что я тебе скажу. Уольр, - объявил капитан, который за время его отсутствия, казалось, приготовился к такой помехе. - Мы едем в Брайтон. Я тебя поддержу, мой мальчик. Я тебя поддержу, Уольр. Мы едем в Брайтон с вечерней пассажирской каретой.
Если уже нужно было обращаться к мистеру Домби - о чем страшно было подумать, - Уолтер чувствовал, что предпочел бы сделать это один и без всякой помощи, но не прибегать к такой поддержке, как личное влияние капитана Катля, коему, по его предположениям, мистер Домби вряд ли придаст значение. Но так как капитан, по-видимому, был противоположного мнения, от которого не отступал, и так как дружеские его чувства были слишком пылки и серьезны, чтобы мог ими пренебрегать человек гораздо моложе его, то Уолтер воздержался от всяких возражений. Посему Катль, торопливо попрощавшись с Соломоном Джилсом и снова отправив в карман наличные деньги, чайные ложки, щипцы для сахара и серебряные часы, - с целью, как подумал с ужасом Уолтер, произвести потрясающее впечатление на мистера Домби, - не теряя ни минуты, повел юношу в контору пассажирских карет и по дороге несколько раз повторил, что останется верен ему до конца.
ГЛАВА X,
повествующая о последствиях, к которым привели бедствия Мичмана
Майор Бегсток, после долгих и частых наблюдений над Полем через площадь Принцессы в театральный бинокль и после многих подробных донесений об этом предмете, ежедневных, еженедельных и ежемесячных, сделанных туземцем, который с этой целью поддерживал постоянные сношения со служанкой мисс Токс, пришел к Заключению, что Домби, сэр, - человек, с которым стоит познакомиться, и что Дж. Б. - паренек, который найдет способ завязать это знакомство.
Но так как мисс Токс оставалась сдержанной и холодно отказывалась понимать майора всякий раз, когда тот являлся (а это случалось часто), чтобы выудить какие-нибудь сведения, имеющие отношение к названному проекту, майор, невзирая на природную свою непреклонность и хитрость, поневоле должен был предоставить исполнение своего желания в какой-то мере случаю, "который, - как говаривал он, хихикая, в своем клубе, - пятьдесят раз против одного играл на руку Джоя Б., сэр, еще с той поры, как его старший брат умер от тропической лихорадки в Вест-Индии".
На этот раз случай не сразу пришел на помощь, но в конце концов все же оказал ему услугу. Когда чернокожий слуга доложил со всеми подробностями об отлучках мисс Токс в Брайтон, майор внезапно предался нежным воспоминаниям о своем друге Билле Байтерстоне из Бенгалии, который просил в письме навестить его единственного сына, если майор когда-нибудь окажется в Брайтоне. А когда тот же чернокожий слуга доложил о пребывании Поля у миссис Пипчин, а майор, заглянув в письмо, отправленное юным Байтерстоном по прибытии в Англию, на которое ему и в голову не приходило обратить внимание, увидел представившийся ему благоприятный случай, он пришел в такое бешенство от подагры, которая как раз в это время уложила его в постель, что в ответ на полученные сведения швырнул в чернокожего слугу скамеечкой для ног и поклялся, что сведет мерзавца в могилу, прежде чем сам отправится в нее, чему чернокожий слуга весьма расположен был поверить.
Наконец майор, оправившись от приступа подагры, ворча, отбыл как-то в субботу в Брайтон с туземцем, державшимся сзади, всю дорогу обращаясь с речью к мисс Токс и упиваясь перспективой взять штурмом ее знатного друга, которого она окутала такой таинственностью и ради которого покинула его.
- Вы бы не прочь, сударыня, не прочь? - говорил майор, напыжившись от мстительных чувств; и без того разбухшие вены у него на голове разбухали еще больше. - Вы бы не прочь дать отставку Джою Б., сударыня? Рано еще, сударыня, рано! черт побери, рано еще, сэр! Джо бодрствует, сударыня. Бегсток живехонек, сэр. Дж. Б. знает кое-какие ходы, сударыня. Джош настороже, сэр. Вы убедитесь, что он непреклонен, сударыня. Джозеф непреклонен, сэр, непреклонен! Непреклонен и чертовски хитер!
И в самом деле юный Байтерстон убедился в его непреклонности, когда майор повел этого молодого джентльмена на прогулку. Майор, цветом лица напоминавший стилтонский сыр *, и с глазами, как у креветки, блуждал, вовсе не помышляя об увеселении мистера Байтерстона, и тащил за собой мистера Байтерстона, озираясь по сторонам в поисках мистера Домби и его детей.
В конце концов майор, предварительно осведомленный миссис Пипчин, отыскал Поля и Флоренс и устремился к ним; с ними был величавый джентльмен (несомненно мистер Домби). Когда он ворвался с мистером Байтерстоном в самый центр маленького отряда, случилось, разумеется, так, что мистер Байтерстон вступил в разговор со своими товарищами по несчастью. Вслед за сим майор остановился, сосредоточил на них внимание и пришел в восторг; припомнил с изумлением, что видел их и беседовал с ними у своей приятельницы мисс Токс на площади Принцессы; заявил, что Поль - чертовски славный мальчуган и маленький его друг; осведомился, не забыл ли Поль Джоя Б., майора; и, наконец, внезапно вспомнив о приличиях, принес извинение мистеру Домби.
- Но мой маленький друг, сэр, - сказал майор, - снова превращает меня в мальчишку. Старый майор, сэр, - майор Бегсток, к вашим услугам, - не стыдится сделать такое признание. - Тут майор приподнял шляпу. - Черт возьми, сэр, - воскликнул майор с неожиданной горячностью, - я вам завидую! - Затем он опомнился и добавил: - Простите мне такую вольность.
Мистер Домби сказал, что охотно прощает.
- Старый вояка, сэр, - сказал майор, - прокопченный, загорелый, изнуренный, искалеченный старый майор, сэр, не побоялся, что его пристрастье будет осуждено таким человеком, как мистер Домби. Кажется, я имею честь разговаривать с мистером Домби?
- В настоящее время я являюсь недостойным представителем этого имени, майор, - отвечал мистер Домби.
- Клянусь дья..., сэр, - сказал майор, - это славное имя. Это имя, сэр, - твердо сказал майор, словно ждал от мистера Домби возражений и в таком случае считал бы тяжким своим долгом оборвать его, - пользуется известностью и почетом в отдаленных британских владениях. Это имя, сэр, человек узнает с гордостью. Джозефу Бегстоку чужда лесть, сэр. Его королевское высочество герцог Йорский говаривал не раз: "Джой не льстец. Он - простой старый солдат, этот Джо. Он чересчур непреклонен - этот Джозеф". Но это славное имя, сэр. Ей-богу, Это славное имя! - торжественно сказал майор.
