Митяй выразительно щелкнул себя по подбородку, а для большей доходчивости сыграл неумелую пантомиму: наливает и выпивает. Тут он немного переиграл, потому что занюхал «выпитое» рукавом.
Но охранник широко улыбнулся, от чего глазки его стали еще уже, и показал на вход в бар.
Другой секьюрити что-то недовольно пробурчал, но первый снисходительно махнул рукой, дескать, пусть пьет еще. Наверное, он небезосновательно считал, что русским надо выпивать много.
Митяй, сильно шатаясь, вошел в бар, но тут, воспользовавшись темнотой, незаметно прошмыгнул к другому выходу и уже через три минуты был в номере Александра.
Уходить из отеля Митяю пришлось уже не так шумно. Он вышел через служебный выход и помчался, огибая здание, к машине, в которой сидел Веня и ждал появления Александра и капитана Немого.
Кирюха воспользовался тем же путем, что и Митяй.
Теперь оставалось самое сложное — вывести из отеля капитана.
Немой, конечно, мало был похож на Козлова, но Александр рассудил так: «Если для европейца все японцы на одно лицо, то, может быть, и мы для них так же».
До бара он добрался почти без приключений. В коридорах отеля было пусто. Тут он тоже воспользовался темнотой, незаметно усадил Немого за столик и подошел к бармену.
— Two scotch! — попросил он, показывая два пальца на бутылку виски.
Бармен сумел скрыть свое недоумение — он и не заметил, как люди оказались в его заведении. Но честно налил два стакана виски со льдом и содовой.
Александр, скрепя сердце, расплатился почти что последними деньгами. Вернулся к столу, свою рюмку опрокинул быстро, а вот в капитана влить никак не получалось, тот только мычал и мотал головой.
— Да сделайте вы хоть глоток, — умолял Александр.
Капитан не реагировал.
Тогда Турецкий запрокинул ему голову, зажал пальцами нос, а когда Немой открыл рот, влил рюмку прямо в глотку. Капитан закашлялся, задергал головой.
— Ну вот, перебрал! — вскочил на ноги Александр. —
Пойдем проветримся. Мой друг очень пьян!
Бармена за стойкой не было, поэтому английский Турецкого прозвучал очень неестественно.
Для кого Турецкий это говорил — неясно. Но что-то же надо было сказать.
Капитан на ногах, естественно, не держался.
Пришлось взвалить его на плечи. Хорошо, что возле двери Александр спохватился и нацепил на нос Немому темные очки.
Охранники очень веселились, когда Турецкий на себе вынес из бара «пьяного» друга, который был куда длиннее его самого. Они живо переговаривались между собой. Кажется, подмены они не заметили.
Неожиданное препятствие ждало Турецкого и Немого на улице. Потому что «дормен», отельный служащий, дежуривший у дверей отеля, увидев постояльцев в таком неустойчивом положении, поднял руку, и тут же к нему подкатило такси.
— No-no, thank you! — замотал головой Александр. —
We want walk... Аригато!
Но «дормен» его не понимал. Он услужливо распахнул дверцу машины и стал помогать нести Немого,
— Get out! — озлобился Александр. Он понимал, что ведет себя слишком подозрительно, что сейчас полицейский, который стоит неподалеку, обратит внимание на странную сцену, подойдет разобраться, а разбираться с японской полицией уже надоело.
Ребята ждали его за углом. Отцепиться от «дормена» и добраться до угла — теперь была единственная мечта жизни Александра Турецкого.
Наверное, если о чем-то сильно мечтаешь, оно сбывается, но самым неожиданным образом.
— Ага, — сказал вдруг капитан, открыл глаза, увидел, что его несут на плечах, быстро освободился от Александровых цепких рук и самостоятельно встал на ноги. — Ты кто такой? Куда меня тащишь? — спросил он удивительно трезво.
— Все-все, мы сами, мы погулять, подышать! — обрадовался Александр.
Но теперь, когда «дормен» почти отстал, заартачился капитан. Он никак не хотел идти за Александром.
— Куда ты меня ведешь? — отбрыкивался капитан.
— Домой, куда еще! В Россию!
До угла капитан кое-как дошел сам, но перед самым поворотом ноги его вдруг снова стали мягкими, и он свалился бы на тротуар, если бы Александр вовремя не подхватил его на руки. Ух и тяжелый!
Тут уже и ребята подоспели.
Снова отключившегося Немого сунули на заднее сиденье машины, сложив его пополам, и рванули с места.
Но как бы быстро они ни ехали, Александр знал, что хвостов за ними — несчитано. Маячок в его кармане работал, надо полагать, исправно.
— Теперь так, — сказал он, когда встали в пробке где-то на центральной улице. — Дима, сколько у нас денег осталось?
— Ничего не осталось, — был угрюмый ответ.
— Старший лейтенант Козлов, доложите, сколько наличных денег в распоряжении команды? — повысил голос Александр.
— Мало.
— Точнее!
— В иенах или в долларах? — все не сдавался Митяй.
— Значит, так, ты у нас мастер на все руки, сможешь за три минуты перекрасить наш драндулет в другой цвет?
Митяй сидел на переднем сиденье и чуть шею не вывернул от удивления.
— За сколько?..
Все это проделывалось в тоннеле. На медленном ходу из машины выскочили Митяй и Кирюха, нашли магазин автопринадлежностей и купили белой краски. За это время машина, сделав невообразимую петлю, снова оказалась в том же тоннеле, где движение теперь застопорилось надолго. Благо их машине перегородила дорогу огромная фура.
Да, Митяй, конечно, был мастер на все руки, это отметил даже Веня Сотников, хотя ничего хорошего он вообще-то про Козлова даже думать себе не позволял.
Покраска заняла, правда, не три минуты, а все семь. Не очень аккуратно получилось, но машина теперь блестит белизной, как невеста.
Александр подошел к оливковой «мазде», которая стояла в соседнем ряду, заглянул в открытое окно и, показывая карту, спросил по-английски:
— Нам надо на юг, — ткнул он пальцем, — вы не подскажете, как проехать?
Молоденькая японка защебетала радостно и приветливо:
— О, конечно, я вам покажу.
Александр передал ей карту, и она стала водить по ней Пальцем.
Когда он вернулся в машину, маячка при нем уже не было... Его увезла с собой «мазда».
* * *
— Вы кто?
От этого голоса все обернулись.
Капитан приходил в себя. Теперь уже окончательно. Он приподнял голову и с удивлением рассматривал своих спутников.
— Тебя я где-то видел, — наморщил он лоб, вглядываясь в Александра.
— Точно, мы вместе выпивали, — честно признался Турецкий.
— Так вы кто?
— Мы — твоя свобода, дружок, — тихо сказал Кирюха,— а может, твоя неволя.
— Вы же русские?
— Мы-то — да. А ты чей? — склонился к капитану Веня. —
Есть такое большое подозрение, что ты вовсе уже японец.
До капитана доходило плохо.
— В каком смысле?
— В смысле — продался, — просто рубанул Митяй.
— Ну вот, — даже не удивился Немой. — Теперь верю, что вы — наши. Эти сразу с подозрений начинают. А так, чтобы хоть чуть-чуть мозгами пораскинуть, — ни за что.
— Во разговорился, — обиделся Кирюха, — лучше б ты в самом деле был немой.
— Кто вас послал? — спросил капитан, пропустив каламбур мимо ушей.
— Да вот едем с самого Савеловского вокзала, — снова скаламбурил Кирюха.
— Ясно. А на Савеловском вокзале вам не сказали про оборудование?
— Сказали.
— И что?
— Да есть у нас тут задание — достать сокровища Нептуна со дна моря. — Это уже Митяй.
— Чудно, — улыбнулся капитан, — что же вы его не достали?
— Да недосуг все как-то... За тобой охотились.
— А вот японцам, я думаю, вполне досуг было. Только и они его не достали. Потому что...
— Что?
Но капитан замолчал.
Александру этот разговор показался странным. Немой сам же подтверждал те мысли, которые и Александру приходили в голову. Если бы японцы достали оборудование — кстати, что там за драгоценность такая в самом деле? — то разве они устроили бы такой спектакль? Разве дали бы капитану уйти, навесив на него маяк. Значит, капитан молчал. Значит, когда нужно, он действительно немой.
— Вы куда его спрятали? — напрямик спросил Александр.
— Девичья фамилия вашей матери? — вопросом на вопрос ответил капитан.
Александр чуть не поперхнулся. И чуть было не назвал фамилию своей матери, правда, сообразил, о чем речь.
— Волошина.
— Тогда дай карту, Чесноков. — Капитан с трудом поднялся на сиденье. — Тебе я покажу.
— Я вообще-то не Чесноков, — сказал Александр. — Я... Впрочем, это не имеет значения. Чесноков в последний момент из игры выбыл. Я — замена.
— И как тебя зовут, замена?
— Александр.
Ребята заулыбались. Нет, это все-таки здорово, когда враг оказывается другом.
Да, они были подозрительными, это уже въелось в их мозги, видать, с совковских времен — кругом враги. Но до чего же это скучно и противно. До чего же враждуют эти мозги с душой — широкой и открытой: друзей больше, куда больше!
