— Я помню, кому я этим обязана, — улыбнулась Алима, но её улыбка была фальшивой.
Эта девушка не любила вспоминать, кому и чем она обязана. От неё исходила угроза — Ариэна это чувствовала. Она утратила почти всю магическую силу, зато в ней снова проснулся инстинкт охотницы, то почти что звериное чутьё, которое так часто помогало ей в лесу, где за любым кустом мог затаиться хищник.
Этого хищника создала она сама — когда исцелила больного ребёнка при помощи магического лекарства. Алима обладала силой, это Ариэна тоже чувствовала.
Гостей разместили со всеми удобствами. Кто-то из дворцовых слуг заметил, что у юной предсказательницы охраны и нарядов едва ли не больше, чем у царицы.
— На то она и предсказательница, — ухмыльнулся молодой воин из охраны Алимы. — Должно быть, наша госпожа предвидит перемены.
Эта наглая шутка быстро облетела весь замок. Ариэне было не по себе. Если гости заявляют такое, едва ступив за порог, то чего ждать дальше?
Алима представила Ариэне своего "лучшего друга" — красивого юношу лет двадцати со странным разрезом глаз.
— В жилах Феарена есть раннадская кровь, — сказала она. — У его деда была служанка из степей. И так получилось, что детей ему подарила только она. Пришлось их узаконить.
Феарен был очень почтителен с царицей, но Ариэна не могла отделаться от ощущения, что он смотрит на неё, словно прикидывая, куда ей лучше всадить нож. Его 6лестящие узковатые глаза оставались холодными, даже когда он смеялся. Ариэна сразу поняла, что Феарен для Алимы не просто друг. Эта девушка была уже достаточно зрелой, чтобы иметь любовника. Но недостаточно зрелой, чтобы любить.
Приезд новой предсказательницы вызвал в округе настоящий ажиотаж. Доступ в замок был открыт всем, так что во внешних дворах Круглой Башни теперь постоянно толпился народ. Ажиотаж усилился, когда однажды, за обедом с правителями нескольких уров, которые вдруг тоже надумали нанести царской чете визит, Алима рассказала о своём новом видении. На сей раз опасность угрожала Ур-Маттару и соседнему Ур-Тилену. В нужное время и в нужное место было отправлено войско, и через пару дней в замке праздновали победу.
На пиру-то и разразился первый скандал. Кто-то из свиты Алимы предложил тост за лучшую избранницу Новой Аранхайи. Его дружно поддержали, но, подняв кубки, одни выкрикивали имя Ариэны, а другие — Алимы. Находчивый Гвен немного разрядил обстановку, предложив выпить сразу за обеих. "Ведь царица и её гостья о6е великие избранницы!" Нарочно или нечаянно, но Гвен как-то уж слишком выделил слово «гостья», из чего были срочно сделаны выводы. Некоторые решили, будто Гвен подчеркнул, что он вовсе даже не ставит Алиму на одну ступеньку со своей госпожой, просто следует правилам гостеприимства. В конце праздника, когда вина было выпито более чем достаточно, разгорелся яростный спор.
— Лучшими аранхинами всегда считались те, кто умеет предсказывать! — крикнул один из воинов Алимы. — Если Великая Аранха отвернулась от одной и заговорила с другой, значит, она сочла другую более достойной!
Ему ответили, что не его госпожа спасла страну от железных демонов, что не она два года защищает воинов Аранхайи магической бронёй и залечивает их раны. И что ещё неизвестно, какая богиня разговаривает с девушкой, которая поселилась там, где до сих пор витает тень чёрной демоницы.
— Теперь все знают, какими предсказателями были избранники Маттар! — заявил Умас.
— Так ты обвиняешь нашу госпожу в служении демонам?! — взвился тот, что затеял спор. — Можно подумать, это она дочь туманного оборотня! Она потомок Симерада, мудрого царя, при котором был построен этот замок. Может, это она должна сейчас восседать во главе стола!
— Ту, что восседает во главе стола, выбрал народ!
— Мнение народа может измениться, когда он наконец поймёт, кто истинная избранница, а кто завоевал и удерживает власть с помощью туманных призраков и демонов смерти!
Разгорячённые спорщики перешли на крик, совершенно не думая о том, что их прекрасно слышат даже на другом конце стола. На них зашикали, и они вроде бы угомонились, но после застолья сцепились снова — уже на улице. В ссору ввязались ещё несколько человек, и дело едва не закончилось звоном мечей.
Алима извинилась за своих людей, но Ариэна видела, что в глубине души новая предсказательница довольна случившимся.
Следующая стычка закончилась ещё хуже. А поводом для неё послужил один из царских указов. Лесное Братство давно уже предлагало принять охотничий устав и следить за тем, чтобы его со6людали не только Лесные Братья, но и все, у кого возникло желание поохотиться. Знать, которая в последнее время полюбила это развлечение, совершенно не считалась с жизненными циклами лесных тварей. Иные горе-охотники убивали даже самок в период вскармливания детёнышей. Ариэна решила, что пора положить этому безобразию конец. В первый же месяц своего правления она вместе с главами охотничьих общин разработала устав, где были чётко определены сроки охоты на каждого промыслового зверя. Охотничий устав напечатали в огромном количестве и продавали за чисто символическую цену. Каждый совершеннолетний житель Аранхайи должен 6ыл с ним ознакомиться. Во всяком случае с его основными положениями, которые вывешивались на улицах всех городов и посёлков. В Круглой Башне такими листовками был обклеен весь Охотничий Двор — так называли огромный двор с загонами для скакунов и кайялов. Словом, гости не могли не знать, что охота на кайлотов разрешена только в третьем летнем месяце — когда у них подрастёт новый выводок.
Наверное, конфликт не был бы таким острым, если бы правило нарушил кто-нибудь из охранников Алимы, но нарушителем оказался её "лучший друг". Причём, когда Умас, сопровождавший гостей на охоту, не позволил ему выстрелить в самку кайлота, Феарен едва не ударил его плетью. Умас, который при всём своём добродушии отличался горячим нравом, тут же выхватил кинжал. Оба соскочили с магалов и, прежде чем их разняли, успели друг друга ранить. Ладно ещё, несерьёзно. Не вмешайся сам царь, поединок мог бы закончиться весьма печально.
— Этот парень ведёт себя, как раннадский князёк! — возмущался Умас. — У нас даже на слуг не принято замахиваться — ни рукой, ни плетью. В Див-Аранхе уже лет двести никто себе такого не позволял!
— Да, в нём постоянно закипает степная кровь, — извиняющимся тоном сказала Алима. — Ему так трудно себя сдерживать. К тому же Феарен просто одержим охотой… Да, я знаю, это была кормящая матка. Феарен уже остыл и признаёт, что был не прав. Больше такого не повторится.
Умаса и Феарена помирили — вернее, заставили пожать друг другу руки, но в тот же день в воинской трапезной, где обычно ели царские дружинники, а сейчас и охрана Алимы, опять вспыхнула ссора. А поскольку свидетелями её стали служанки, то содержание словесной перепалки тут же с небольшими дополнениями разнеслось по всему замку. Ариэна поняла: даже если отбросить все эти дополнения, ссора выходит далеко за пределы обычной стычки, какие порой вспыхивают среди молодых воинов, особенно когда сталкиваются две компании. Начали ссору гости. Они заявили, что им испортили всю охоту, что здесь не уважают госпожу Алиму и её друзей и что они не намерены подчиняться указам царицы, которая ещё три года назад шастала в грязных сапогах по северным дебрям. Пусть мол пишет законы для своего лесного сброда, а людям благородной крови она не указ. И вообще власть должна принадлежать не нищим выскочкам, а потомкам знатных родов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
