Вправо бежала тонкая нитка дороги, усыпанной гравием. Мне как раз нужно было в ту сторону.
Я приложился к бутылке. Вода нагреться еще не успела, чувствовалось, как холодные капли жадно всасывает измученный организм. Особого прилива сил не ощущалось, но определенная свежесть все-таки пришла.
Еле переставляя ноги, плелся по пыльной дороге, загребая носками кроссовок мелкие камешки. По обе стороны дорожки тянулся унылый пустырь, расчищенный во время строительства водохранилища. Кое-где виднелись шлакоблочные коробки старых складов, ржавые вагончики строителей, ныне облюбованные местными бомжами. Я специально выбрал именно эту дорогу. Пусть и придется заложить изрядный крюк, зато обогну проклятые сады и частный сектор.
«Пройду городским рынком, — всегда любил тщательно продумывать маршруты. — Затем сверну на улицу Котова и нырну в знакомые с детства дворы. Деревьев там не много, а темных подворотен еще меньше. Если потороплюсь, то успею добраться до убежища часам к пяти. Правда, если раньше от жары не окочурюсь…»
На исходе третьего часа пути, впереди наконец-то появились знакомые силуэты высотных домов. За это время я жутко вымотался, выдул три бутылки воды и прилично обгорел. Всего двумя днями ранее небеса так не шпарили!
Бегло осмотрев поникший и безжизненный торговый центр на отшибе, я направился к высоткам. В торговом центре запросто могли укрыться люди, к тому же на местной парковке насчитывалось, по меньшей мере, четыре милицейских «УАЗика», но отвлекаться от основной задачи было не с руки. И я упорно шел сквозь дворы, обходя тени от высоких, но лысых кустарников, брошенных машин и козырьков над подъездами.
Я отмахал четыре квартала, когда оказался возле старого и давно не стриженого палисадника. Чуть в стороне из-за живой изгороди выглядывал каменный жираф. Рядом с ним высился слон, а в трех шагах от него стояла древняя карусель, от которой осталась только ржавая железная платформа. Оказалось, что я подходил к детскому саду — самому первому в нашем городе. Старому, насквозь советскому, теперь практически заброшенному и никому не нужному. По-моему, сюда приводили только тех детей, что жили в ближайших домах…
Но мысль моя оборвалась. Забыв про все на свете, я неотрывно таращился в темные окна спален и игровых комнат. Они смотрели на мир пустыми, выбитыми глазницами, словно черные провалы глаз в черепе. Не хотелось думать о детях, которых каждый будний день приводили сюда родители. Сейчас сиротливые лавки были пусты, цепочные качели неподвижно болтались на проржавевших жердях. Никто не носился с веселыми криками по двору, не играл в песочнице.
В какой-то миг мне показалось, в окне на первом этаже мелькнул темный силуэт. Быстро вскинув голову, с трудом подавил испуганный вскрик — из окон на меня смотрели десятки мертвенно-бледных лиц. Эти люди — если они были людьми! — таращились на меня своими черными глазами без зрачков. На белоснежной, словно напудренной коже ярко выделялись темно-синие вены, прожилки, черные мешки под глазами. Белокожих уродов было десятка два, и все смотрели на меня с неприкрытой злобой.
Я прибавил шагу. Жуткое место оставалось за спиной, дома и дворы проносились мимо меня. Страх, поселившийся в сердце, уже граничил с отчаянием…
— Что могут военные? — неожиданно зло прошипел я. — Разве существует в нашем мире сила, способная загнать исчадия ада обратно? Мы обречены.
«Это ведь паническая атака! — неожиданная мысль заставила остановиться. — Нет, определенно не стоит забывать о ней! Сейчас ведь самый разгар дня, вот меня с души и воротит…»
— все будет хорошо, — шепнул, сворачивая в очередной двор. — Истребят всю эту погань, как есть, истребят.
* * *
Вот тогда-то впервые и наткнулся на эту конструкцию: десяток непонятно откуда взявшихся столбов, вбитых в землю неведомой силой. Какие-то меньше, какие-то больше, эти черные столбы описывали полный круг. Внутри круга возвышалось подобие многоступенчатой каменной пирамиды. Невысокой, метра полтора, зато каждый сантиметр этой пирамиды был испещрен значками и кривыми буквами. Определенно во всем этом крылся свой, непонятный для меня смысл. Скорее всего, это была еще одна «столовая», про которые рассказывал нам Хромов. Видимо, кто-то расставлял такие метки по всему городу! И этот неизвестный собирал темных тварей в определенных местах, преследуя свои, неведомые цели.
«Уж не тот ли отвратительный жрец, что явился ко мне во сне? — подумалось тогда. — Скорее всего, он. Проклятый урод! Чего ему приспичило являться именно мне? В нашем городе проживает чертова прорва народу! И я точно далеко не самый особенный среди всех…»
Меня не на мгновение не оставляли мысли о судьбе, которая постигал Н. Откуда? Кто? Зачем все это выпустили на наши головы? Нет, я-то процентов на восемьдесят был уверен, что все происходящее — проделки наших ученых! Хотя тогда все казалось всего лишь предположением, навеянным десятками фильмов про вырвавшиеся на свободу вирусы, легионы безмозглых зомби и прочего дерьма. А на деле все могло оказаться гораздо более прозаичным. И сверхъестественным…
Помню, как пересек двор и остановился между двумя домами. Нет, здесь не было ни теней, ни еще каких-нибудь непонятных штуковин. Зато я услышал, как уныло завывает в щелях ветер… И вот это было довольно странным. За все мое путешествие с военными и за то время, что топал сам, я не почувствовал ни одного, хотя бы самого слабого дуновения. Нет, ночью ветер поднимался, только нес он жар и чад. А в этом чувствовалась едва ли не зимняя стужа.
Сделал шаг назад — ветер стих. Вновь ступил вперед — и нехилый порыв растрепал мои влажные волосы.
Сбросив рюкзак, сделал пару глотков из бутылки и крепко задумался. Ветер — это, конечно, странно. Возвращаться назад глупо. Идти через подворотню… нет, это вообще не обсуждается. Сосредоточился на ветре.
«Я так думаю, что в Н ничего просто так не происходит, и из всего, что довелось увидеть, становилось понятно одно: здоровья здесь необъяснимые явления не прибавляют. Стоит ли зазря рисковать?»
Я еще раз оглянулся. Время уходило, а до убежища еще топать и топать…
— Рискнуть? — вслух спросил сам у себя.
— Рискни! — неожиданно в голову ворвался тихий, спокойный мужской голос.
От неожиданности я едва не упал на задницу. Выхватив нож, лихо развернулся, нанося бестолковые и неприцельные удары во все стороны.
Кое-как успокоившись, остановился и бегло осмотрел дворовой «колодец». Никого.
Чей же это голос? Действительно ли он звучал в голове, или это только игра воображения? Последнее предположение, скорее всего, вернее. Голову-то напекло знатно! Но вот ведь незадача: я очень хорошо ощутил некую необъяснимую легкость во всем теле. Будто и не плелся по духоте четыре часа, а вместо этого проспал целый день, принял прохладный душ, а потом и чашку крепкого кофе выпил! Странно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
