Несмотря на непозднее время, я решил лечь спать. Завтра предстоял тяжелый день. Во-первых, я велел сегодняшней торговке шубами приготовить первые деньги. Ясно, что у нее не будет всех сразу. Но она должна быть в тонусе. Возможно, придется сделать ей больно. А может, ее сестре. У меня больше нет права на гуманизм. Весь запас гуманизма я израсходовал на эту чукчу, которая сейчас как раз аккуратно доела мой любимый бублик.
— Да, вот забыл отдать.
Я вынул из кармана и протянул ей сверкающую божью коровку.
Она ахнула, вцепилась в заколку и побежала к зеркалу.
Господи, неужели ей четырнадцать? Этого мне только не хватало.
Вернулась с заколкой в волосах.
Как ни странно, смотрелось богато. Есть такие девушки, на которых все смотрится богато. Даже рваная овчина и китайская бижутерия.
Похоже, Наргиз была счастлива.
По-моему, эту копеечную побрякушку она оценила выше всего остального, включая норковую шубу и труп «синяка». Даже стало чуть-чуть обидно.
— Я пошел спать, — сказал я в воздух.
Пусть все решает сама. Я уже нарешался.
Расстелил кровать, выключил свет (черт, стесняюсь!), разделся и лег.
Шторы не пропускали свет с улицы, хотя фонари уже зажглись. Поэтому я ничего не видел. Только слышал. И все равно пропустил момент, когда худенькое тело проскользнуло под одеяло.
Обе ее груди — и не такие уж маленькие — дотронулись до меня одновременно. А низом голого живота она прижалась к моему бедру.
Я давно не был с женщиной.
И я хотел быть с женщиной.
Но сделал усилие и отвернулся. Дал ей еще шанс. Эй, Всевышний, надеюсь, ты видел это?
А через минуту услышал всхлипывания.
— Ты чего? — не понял я.
Потом понял. Чукотская девушка обиделась.
Значит, так тому и быть.
Я повернулся и обнял ее.
Она — меня.
Потом я тихо положил правую руку ей на бедра. Она их раздвинула.
Больше я не думал ни о ее возрасте, ни о своем.
А потом мы оба, так и не разнимая рук, уснули.
В итоге я чуть было не проспал. Полный идиотизм, особенно в моем положении. Рано или поздно они выйдут на мой след. Тем более что скоро я начну войну против всех. А в любой войне главное оружие — деньги.
Наргиз сидела в махровом халате, и он тоже был ей велик, хотя я выбрал вчера самый маленький.
Она не просто так сидела. Бутерброды были приготовлены, заварка и сахар на столе, а когда увидела, что я проснулся, — включила электрочайник. Слава богу, печку не искала.
Мы поели, уходя, я ее поцеловал. Первый раз за… Да, наверное, за всю жизнь. Маму я не целовал, хотя всегда любил ее. Но и ненавидел тоже всегда. Неприятно быть сыном шлюхи, которая сама не знает, кто отец ее ребенка. Такие дети и называются ублюдками. Что меня категорически не устраивало.
Наргиз обняла меня, пытаясь удержать. Но мы так не договаривались. Я отстранил ее и вышел за дверь.
Добравшись до знакомого офиса, осмотрелся и, убедившись, что внешне все чисто, позвонил.
Она ответила, удивив меня тем, что боялась явно меньше, чем я рассчитывал. Вроде вчера все шло правильно. В чем же дело?
Оказалось, в некоем господине, профессоре Береславском, который выкупил непроданную икру и готов вести со мной переговоры.
Это что еще за переговорщик?
Одно очевидно. Штучки непохожи на ментовские. Надо надеяться, Джамой тут пока не пахнет.
Я не отбросил мысль пожестче поговорить со вчерашней подругой, но этот новый персонаж уже вывез товар, так что хочешь не хочешь, а придется с ним разговаривать. Номер Береславского мне шубная баба дала.
Звонить решил из подземного перехода у Киевского вокзала. В метро спущусь, когда станет ясно, куда двигаться дальше. Или лучше снова поймаю машину.
Трубку сняли сразу.
— Слушаю вас, — ответил вежливый голос непонятного возраста.
Сейчас я собью с профессора спесь.
— Мне тут сказали, что теперь вы мне должны, — мягко постелил я. — Это так?
— Совершенно верно, — согласился приветливый господинчик. — Можете забрать продукт. Адрес продиктовать?
— Ты, урод, — не выдержал я. — Если хочешь жить — не играй со мной в эти игры.
— Ваши предложения? — спросил Береславский.
— Вези бабки. Лучше — все сразу. Можно поговорить о графике.
— «График» — это уже из бизнеса, — сказала трубка.
— Не понял… — Я и в самом деле не понял, что мне сейчас пытались впарить.
— А «урод» — не из бизнеса, — продолжил московский профессор. — Вы уж определитесь, мы с вами в бизнесе или сремся.
Я напряженно размышлял.
Это не вчерашняя перепуганная кошелка. Гражданин профессор наверняка с опытом. Но решил сделать еще заход. Тем более к сердцу подкатывала злость.
— Слушай, ты, — сказал я ему. — Ты не понимаешь, во что вляпался. В этом бизнесе платят не только деньгами.
— «Ты» и «вляпался» — уже лучше, чем «урод». Но все равно пока не бизнес. — Эта тварь, на том конце связи, явно улыбалась. — Вы все-таки определитесь до конца, что вам нужнее — лагерные понты или деньги? Если деньги — обсудим и примем взаимовыгодное решение. Если понты — давай, до свиданья.
Вот же мерзкая тварь!
Но я понимал, что придется играть по его правилам. А это плохо изначально.
— Где встретимся? — спросил я.
— Где скажешь, — ответил он. — И очень прошу, воздержись от глупостей, пожалуйста.
Я вспомнил лавочку на «Партизанской». Джама сейчас наверняка в городе. Даже если он вдруг ездит на метро. Так что посидим, поокаем.
Береславский против места встречи не возражал. Оно и понятно: убивать в метро достаточно накладно, из-за камер, постов и систем оповещения.
Через сорок минут мы уже смотрели друг на друга.
Издали он показался мне удобным противником: толстенький, благополучный, запакованный в свой тихий интеллигентский мирок. Сидел на маленькой желтой скамейке, вмурованной в станционный гранит, и был похож на уставшего повара, возвращающегося со смены. Когда пригляделся — понял, что враг серьезный. Видать, не в простых местах кашеварил.
А потому я сменил тактику.
— Прошу прощения за наезд, — сказал я. — Но долг все равно стребую.
— Валяйте. — Хоть он и перешел вновь на «вы», но демонстрировал готовность к клинчу.
— Вы признаете, что взяли чужую икру?
— Нет, — спокойно ответил тот. — Я катер купил, а не икру. И Машка вместе со мной покупала катер, а не икру. Ее мы обнаружили только в Москве.
— Неважно, — отмахнулся я. — Мы ж не в суде.
— Ну почему же, — не согласился Береславский. — Мы сейчас с вами именно судимся. Пока вдвоем. Понадобится — подключим других людей, как с вашей, так и с моей стороны. Беспредел в Москве нынче не в моде.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
