Неожиданно кабинет Р. Альфонсина получил поддержку за рубежом. В пользу «Плана Весна» высказались международные финансовые организации и банки – кредиторы Аргентины, усмотревшие в новой антиинфляционной программе намерение правительства по возможности следовать рекомендациям МВФ и Всемирного банка и выполнять свои обязательства по обслуживанию внешней задолженности. И в период подготовки «Плана Весна», и сразу после его принятия Буэнос-Айресу были предоставлены значительные кредиты и займы. МВФ одобрил заем в 1,2 млрд дол., а министерство финансов США – в 500 млн дол. Деловые круги расценили эти действия как акт поддержки политики радикалов, в результате чего акции 72 из 74 компаний, котировавшиеся на столичной Фондовой бирже, подскочили в среднем на 20 %145.
Естественно, положительную реакцию «План Весна» встретил в руководстве правящей партии. Лидеры радикализма высказались в том смысле, что программа продиктована необходимостью остановить инфляцию и, несмотря на ее недостатки и несовершенства, может стабилизировать хозяйственное положение и подготовить почву для последующего экономического роста. Как важный позитивный элемент было воспринято взаимопонимание, достигнутое правительством с большой группой промышленников. По мнению сенатора-радикала Эктора Васкеса, план «вселил надежду» в аргентинцев, смертельно уставших от галопирующей инфляции146.
Совсем другую оценку «План Весна» получил в лагере оппозиции. Критики «справа» – прежде всего лидеры партии Союз демократического центра (СДЦ) – охарактеризовали правительственную программу как еще один шаг к политике дирижизма, которая неминуемо потерпит провал и заведет страну в «трясину глубокого политического кризиса». Депутат конгресса от СДЦ Мария Хулия Альсогарай (дочь лидера партии) заявила, что принятые меры не сдержат инфляцию и лишь ухудшат положение «среднего класса». С близких позиций критиковал программу и лидер Прогрессивно-демократической партии (ПДП) Альберто Натале, заметивший, что «правительство хочет потушить пожар, подливая масло в огонь»147.
С развернутой критикой «Плана Весна» выступили главные политические оппоненты радикалов – перонисты, часть руководителей которых громогласно назвали его « агрессией против трудового народа ». Экономисты из ХП в качестве основного недостатка хозяйственной программы ГРС выделили ее ориентированность не на расширение внутреннего рынка, а на поощрение промышленного экспорта, что, по их мнению, должно было привести к «сокращению масштабов национальной экономики» со всеми вытекающими отсюда негативными социальными последствиями. Не остался в стороне от развернувшейся дискуссии и бывший в то время депутатом Национального конгресса Д. Кавалло (будущий «творец аргентинского неолиберального чуда»), который предрек, что план правительства радикалов не будет иметь успеха на перспективу, хотя и может в краткосрочном плане снизить уровень инфляции148.
Критика официального курса во многом была справедливой. Правительство не сумело выправить ситуацию и решить кардинальные проблемы национального развития. Пример тому –
сохранение хронического бюджетного дефицита, унаследованного от прошлых времен и подрывавшего финансовую стабильность государства. Ни «План Аустраль», ни «План Весна» не привели к ликвидации дефицитности государственной бюджетной системы. Более того, в 1987–1988 гг. первичный дефицит достиг угрожающих размеров порядка 4–5 % ВВП (см. табл. 3.4).
Таблица 3.4 Основные параметры государственного бюджета (в % от ВВП)
Источник. Dos siglos de economia argentina (1810–2004). P. 516.
Что лежало в основе практически перманентной несбалансированности государственного бюджета Аргентины? Видимо, речь может идти о целом комплексе факторов структурного порядка. В том числе:
♦ сохранение давно устаревшей фискальной системы, характеризовавшейся наличием огромного количества налогов, тотальным уклонением от их уплаты, завышенными ставками и неспособностью государства эти налоги в полной мере собрать;
♦ распространение режима различного рода льгот, скидок и освобождений (частичных или полных) от налогов, что также способствовало сокращению налогооблагаемой базы и, следовательно, доходов государства;
♦ хроническая дефицитность пенсионной системы, когда выплаты систематически превышали поступления, а формально высокие взносы в пенсионный фонд побуждали работодателей и самих работников к «черным» и «серым» схемам заработной платы;
♦ убыточность государственных предприятий (в результате сравнительно низких цен и тарифов на их товары и услуги, а также нерационально большого количества занятых и крупной задолженности);
♦ чрезмерно высокая численность служащих федеральных, провинциальных и муниципальных органов власти и других ведомств, что также лежало тяжелым бременем на бюджетах всех уровней.
Было очевидно, что в конкретных условиях Аргентины без структурных реформ невозможно кардинальным образом оздоровить финансовое положение и решить проблему бюджетного дефицита. Но в Розовом доме, похоже, еще надеялись «вылечить» национальную экономику «терапевтическими средствами», не прибегая к «хирургическому вмешательству».
«Альфонсин, – писал Р. Качаноски, – никогда не принимал всерьез необходимость проведения структурных реформ и соблюдения бюджетной дисциплины. В результате Центробанк в промышленных масштабах печатал деньги, чтобы покрывать бюджетный дефицит и финансировать убытки государственных компаний»149. Справедливости ради напомним, что правительство (по инициативе его наиболее «продвинутых» министров, например Р. Терраньи) неоднократно «подступало» к решению назревших структурных задач, но на протяжении всего периода пребывания у власти кабинета Р. Альфонсина (по различным причинам) не смогло разработать и реализовать взвешенную программу модернизации путем проведения кардинальных экономических реформ.
Отнюдь не снимая вины за этот провал с самих радикалов, следует отметить ту немалую роль, которую сыграли политические противники ГРС в срыве правительственных планов. Именно перонистская оппозиция торпедировала программы Розового дома по приватизации (весьма ограниченной) предприятий государственного сектора. Как заявил в конгрессе влиятельный сенатор-перонист Эдуардо Менем (брат будущего президента), «известно, что государственные компании в прошлые годы несли убытки, но вы можете быть уверены: хустисиалисты их никогда не пускали и не пустят с молотка, потому что ставкой в этой игре является национальный суверенитет»150.
