В целом победа губернатора Ла-Риохи на внутрипартийных выборах в ХП расценивалась как свидетельство своего рода политического возрождения традиционного перонизма со всеми вытекающими отсюда угрозами. Оппоненты ХП в этой связи указывали на опасность возникновения в стране новой волны террора. «Перонизм не способен править страной», «с приходом к власти К. Менема насилие вновь станет характерной чертой политической жизни Аргентины» — такие и подобные им тезисы были пущены в ход пропагандистской машиной радикалов161.
Между тем в 1989 г. экономическое положение резко ухудшилось. Страна переставала быть управляемой, и население окончательно утрачивало доверие к политическим и экономическим институтам. В решающей степени такое положение дел было связано с грубыми просчетами правительства радикалов в финансовой политике, которая приобрела весьма специфический характер. В данном случае аргентинцы в полной мере испытали на себе известный эффект Оливеры – Танци, суть которого сводится к тому, что в условиях высокой инфляции реальная стоимость собираемых налогов ощутимо снижается. Это ведет к появлению (или росту) бюджетного дефицита, что подталкивает власти к увеличению денежной эмиссии и, следовательно, ускоряет инфляцию. Образуется порочный круг, из которого сложно вырваться без радикальных мер, как правило, связанных с резкой девальвацией национальной денежной единицы.
Case study
«Недоступные депозиты» и «черный день» 6 февраля
Иллюстрацией того, что в конце 1980-х гг. происходило в денежно-финансовой сфере Аргентины, может служить система, получившая название «недоступные депозиты» и сыгравшая роковую роль в раскручивании инфляционной спирали. Дело заключалось в следующем. Поскольку (в связи с ростом инфляции) печатание денег в 1988–1989 гг. приобрело гигантские размеры, угрожавшие окончательно подорвать финансовые рынки, то Центробанк обязал коммерческие банки кредитовать его теми средствами, которые размещались на их счетах в виде депозитов. Другими словами, получив деньги от вкладчика, банк автоматически переводил их в ЦБ для финансирования деятельности государственных компаний и других бюджетных расходов. Это приводило к известному из экономической теории эффекту вытеснения ( crowding out effect) кредитов частному сектору, поскольку средства, размещенные на депозитах, становились недоступны. Одновременно Центробанк выплачивал коммерческим банкам постоянно возраставший объем процентов за полученные финансовые ресурсы (так называемые квазифискальные расходы), продолжая печатать деньги и подогревая инфляционные ожидания. Но наступил момент, когда сумма процентов, выплачиваемых ЦБ коммерческим банкам, превысила объем бюджетных расходов федеральных властей. Чтобы привлечь новых вкладчиков, в том числе иностранных, правительство установило небывало высокие банковские процентные ставки и приняло на себя обязательство поддерживать неизменным обменный курс. В страну хлынули доллары, которые конвертировались в аустрали и размещались на депозитах под 10 % (!) в месяц. Разумеется, эти дополнительные ресурсы также оставались недоступны для реального сектора экономики, поскольку ни одна производственная компания не могла брать кредит из расчета 12–15 %Ь в месяц. Поэтому все деньги «крутились» в банковском секторе, образуя круговорот финансов, не связанных с нормальной хозяйственной деятельностью. Между тем обстановка нагнеталась. Все большее количество международных и местных финансовых спекулянтов, получив баснословные прибыли, не верили в устойчивость аустраля и «выходили из игры», скупая и вывозя из страны доллары. Выполняя обещание правительства, Центробанк пытался поддерживать курс аргентинской денежной единицы и в значительных количествах выбрасывал доллары на рынок. Однако спекулятивные операции достигли таких масштабов, что золотовалютных резервов ЦБ уже не хватало, и б февраля 1989 г. он объявил о прекращении долларовых интервенций. Это заявление вызвало гиперреакцию валютного курса ( exchange rate overshooting), и произошла обвальная девальвация аргентинской валюты: доллар США подорожал с 17 аустралей в начале февраля 1989 г. до 535 в июне того же года (в 31 раз). Инфляция за шесть месяцев составила 2100 % и вместе с обесценением национальной валюты предопределила крах политики ГРС.Именно в год президентских выборов инфляцию буквально «прорвало»: она достигла невероятной величины – более 3000 %. Это был один из немногих в мировой истории случай гиперинфляции, не связанный с такими бедствиями, как гражданская война и иностранное нашествие (см. табл. 3.5).
Таблица 3.5 Периоды гиперинфляции в Аргентине и некоторых других странах мира (в %)
Источник . Braun М., Llach L. Macroeconomia argentina. Buenos Aires, 2006. P. 396.
В условиях нараставшего финансового хаоса на первый план в деловой жизни выдвинулись ушлые дельцы, которые зарабатывали целые состояния на валютных спекуляциях, ловко используя резкие перепады курса доллара и неспособность правительства управлять ситуацией. В Аргентине окончательно становилось невыгодным вкладывать капиталы в расширение производства, создание хозяйственной инфраструктуры. Вновь возникла « рatriafinanciera», т. е. «финансовая родина», когда кучка крупных финансовых спекулянтов втянула в игры с куплей-продажей валюты практически всю страну. А реальных (не обесцененных) денег, находившихся в руках государства и простых людей, становилось все меньше. В стране в мгновение ока до неприличного уровня (89 млн дол.) сократились валютные резервы Центрального банка, а на всех банковских счетах граждан оказалось только 530 млн. дол.162 Внешний долг подскочил до 64,4 млрд дол., а месячная зарплата миллионов аргентинцев, в том числе высококлассных профессионалов, в результате обесценивания национальной денежной единицы – аустраля – зачастую составляла в эквиваленте 30–40 дол.163
Такова была макроэкономическая обстановка, в которой 14 мая 1989 г. состоялись президентские выборы. Уверенную победу одержал К. Менем, получивший 49,2 % голосов, тогда как его главный соперник Э. Анхелос – 36,9 %. Подобный результат вызвал новую волну политического и психологического давления на правительство радикалов, доживавшее свои последние месяцы. Но им не дали сделать даже этого. Полностью утратив возможность управлять страной, Р. Альфонсин на полгода раньше срока передал президентские полномочия вновь избранному главе государства.
