После завершения мероприятия, проводив всех гостей, мы ожидали в библиотеке, когда подадут экипаж. К этому времени я окончательно убедилась, что мой короткий побег никто не заметил, и позволила себе расслабиться, продолжая раз за разом прокручивать в мыслях сцену встречи с Бредвигсом и вспоминая каждую мелочь. Сейчас все эти мелочи казались исключительно приятными и волнующими, а в душе даже ожила надежда, что тактика не при чём, и я на самом деле ему небезразлична.
Сразу вспомнилась ещё одна мамина знакомая, точнее коллега по работе в королевском госпитале — Лестэлла Бродрак — дочь простого торговца. Её историю я слышала не раз, однако раньше она казалась мне какой-то нереальной сказкой. Говорят, высокородный жених, вынужденный заключить с ней помолвку, девушку поначалу презирал и терпеть не мог, но со временем оценил и полюбил по-настоящему. Сейчас у них всё прекрасно, и уже двое малышей подрастают. Если реально бывает так, что человек сначала не нравился, а потом стал единственным и самым лучшим, значит и у меня есть шанс. Тогда, возможно, Бредвигс не лгал и о том, что найдёт меня, когда решит свои проблемы. Но что если они окажутся неразрешимыми или роковыми?!
В памяти промелькнул ещё один фрагмент минувшего вечера. Когда мы с профессором шли через его дом, на столе в гостиной я заметила газету «Новости Рансаара». Она бросилась в глаза, потому что один из заголовков был обведён чернилами. Нет, прочитать его я не успела, да и вообще тогда не обратила на газету внимания, но вот узнать расположение текстов на странице, наверное, смогла бы. Эта мысль не давала покоя. Ведь что-то же заставило Бредвигса сделать пометку! А вдруг в той информации кроется разгадка всей этой странной истории?
Пока мама увлечённо беседовала с эйром Мистражем, я затерялась между книжных полок и подсела к низкому стеклянному столику, на котором лежала подшивка «Новостей Рансаара» за текущий год, и принялась их внимательно просматривать. В академии такой возможности не представится — газеты там получает только директриса, и хранятся они, соответственно, в её кабинете. А мама новостями не особо интересуется, поэтому у нас в доме периодических изданий просто нет. Разве что старые номера, которые ещё папа выписывал, до сих пор хранятся в его кабинете.
Нужная газета нашлась среди номеров, относящихся примерно к тому времени, когда Бредвигс появился в женской академии. В отмеченном материале сообщалось о побеге из тюрьмы опасного преступника Адана Стонверза, задержанного семь лет назад. К сожалению, в заметке содержалось очень мало информации. Упоминалось лишь, что он был причастен к давнему государственному перевороту. И что такого человека могло связывать с Бредвигсом? Неужели это он на него напал?1
Когда возвращались домой, я всё-таки не удержалась, призналась маме, что увидела заметку о сбежавшем преступнике и спросила, что ей известно об Адане Стонверзе? К сожалению, ничего конкретного к информации, полученной из газеты, она добавить не смогла. Сказала только, что нам об этом не стоит беспокоиться, потому что его уже ищут профессионалы, а значит, скоро найдут.
Ага, скоро! Девятая декада пошла, как сбежал. Но мама права, пусть этим занимаются профессионалы. Я обещала Бредвигсу ни во что не ввязываться и не собиралась его разочаровывать. Только не сейчас, когда в душе впервые за долгое время несмело расправляла крылья робкая надежда на взаимность. К тому же, находясь в академии, куда я отправлюсь уже завтра, отыскать какую-либо информацию за её пределами — практически невозможно.
Глава 24
Этой ночью я долго не могла уснуть. Ворочалась, думала обо всём, что случилось за вечер. В итоге сама не заметила, как оказалась в папином кабинете со свечой. Я по-прежнему не собиралась ни во что ввязываться, просто хотела до отъезда попытаться узнать всё, что получится об этом Стонверзе. Поэтому в первую очередь меня интересовали номера семилетней давности, когда его арестовали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Потратив на поиски информации около часа, мне удалось выяснить, что до ареста Адан Стонверз был деканом факультета зельеварения Королевской академии. А как зельевар он, кстати, специализировался на ядах. Вот и связь с Бредвигсом и лильником обнаружилась. Правда, призрачная, зато весьма тревожная. Если это и есть его враг, то он очень умён и опасен — сбежать из Королевской тюрьмы удавалось лишь единицам. Вот зачем я это читала? Сделать всё равно ничего не смогу, только переживать сильнее буду!
Как ни странно, сейчас, когда ещё больше разнервничалась, меня, наконец, атаковала накопившаяся за этот непростой день усталость, и прямо в библиотеке на ворохе газет сморил сон.
Мама, обнаружившая меня там на рассвете, рассердилась, увидев, что именно привело туда непослушную дочь. Нужный номер с жирными карандашными пометками лежал прямо передо мной, а сопоставить выделенную информацию с моими вчерашними вопросами было несложно.
— Ты стала прямо как отец одержима злодеями и преступлениями! — возмущённо заявила она. — Хорошо хоть в академии тебе будет не до этого!
Что ж, тут она оказалась права. До выпускных экзаменов оставалось около трёх декад, так что расслабляться, как и предаваться унынию было некогда. Хотя, переживать и тревожиться я, конечно, ещё как успевала. Особенно по вечерам перед сном. Но всё же очень старалась не накручивать себя и надеяться на лучшее. Тем более что времени до окончания ЖАР оставалось всё меньше, а живого и невредимого Бредвигса я периодически видела своими глазами.
Однажды он зачем-то заскочил в академию, но совсем ненадолго, так что мы увиделись лишь мельком и едва успели поздороваться. А буквально пару дней назад встретились на очередном светском мероприятии у Мистражей и даже смогли перекинуться парой слов.
— Хорошо, что вы смогли прийти, — сказала, ощущая в его присутствии радостное волнение и жаркое смущение, нахлынувшее при воспоминании о том вечере в его доме, едва не закончившемся поцелуем.
— Не хотел, чтобы вы переживали и ввязывались в новые неприятности. Как видите, со мной всё хорошо, — улыбнулся Бредвигс. — С вами, надеюсь тоже?
— Да, спасибо, — я испытала лёгкое разочарование от того, что эта улыбка была суховатой, официальной, а держался он на расстоянии вытянутой руки, да и во взгляде едва угадывался намёк на теплоту. Понятно, что у всех на виду по-другому нельзя, но… сердцу хотелось иного. К тому же мне казалось, что после того вечера между нами что-то переменилось.
— Может, пригласите меня на танец? Сейчас это вполне допустимо, — не удержавшись, предложила сама и, едва не зажмурилась от неловкости, испугавшись собственной дерзости. Но что поделать, если от него самого первого шага, видимо, никогда не дождаться.
Бредвигс удивлённо поднял брови и улыбнулся уже по-настоящему, мягко возразив:
— Когда-нибудь обязательно, но сейчас мне, к сожалению, уже пора.
— На свадьбу мамы и эйра Мистража хотя бы приедете? — вздохнула разочарованно.
— Постараюсь, но обещать не могу, — привычно отделался туманным ответом собеседник. — Надеюсь, к тому времени всё уже закончится.
— Что закончится? Вы о Стонверзе? — вот не собиралась я упоминать это имя. Само вырвалось.
Бредвигс мгновенно помрачнел и сухо, с нотками обречённости в голосе, напомнил:
— Я ведь просил ничего не предпринимать!
Ох, значит, в точку попала!
— Я и не собиралась, просто газеты почитала.
— Джайнис, пожалуйста, не лезьте в это! — А вот теперь он почти умолял, отчего стало совсем неловко. Лучше бы молчала. — Просто подождите. Скоро всё решится!
Договорить мы не успели, меня позвала мама. Профессор, коротко попрощавшись, и одарив весьма красноречивым, настоятельно убеждающим прислушаться к его словам взглядом, растворился среди гостей, оставив меня гадать, что именно должно решиться, и как расценивать его слова о танце — это обещание или просто желание смягчить отказ?
