Пиаски улыбался уверенно, речь его текла лениво, неторопливо. Он явно держался так не потому, что привык рассказывать об этом другим, и не потому, что был невозмутим от природы. Просто он был уверен в себе.
Это была уверенность человека, гордящегося своей работой. Хоро первой это заметила и подняла голову. Потому-то Лоуренс и чувствовал себя неуверенно, находясь рядом с Пиаски. Тот был как ремесленник, отточивший мастерство до предела; из-за этого Лоуренс ощущал почти что тревогу.
Альянс собирался скупить земли, которые монастырь не использует, и отдать их поселенцам. То есть – основать город или деревню. Кабинет Пиаски и соседняя комната были полны знаний на эту тему; ясно, что это было сделано специально для него.
– Из-за того, что монастырь держит в запустении свою лишнюю землю, окрестные аристократы теряют доход, более того, даже не могут обеспечить своим крестьянам достаточно земли для безбедного существования. Ты ведь знаешь, что на материке многим приходится покидать родные края из-за войн, голода, мора, наводнений и так далее – в общем, у них нет дома, нет работы, нет денег, и все, что им остается, – промышлять разбоем или просить подаяние. Если мир полон таких людей – где же в этом мире закон?
– Короче говоря, твой альянс собирается отвести этих людей в новую землю, дать им дома и работу и в то же время оказать услугу аристократам, страдающим от разбойников, так?
– Все верно. Если мы сумеем преодолеть нашу препону, дальше все пойдет как по маслу. И дело не только в том, чтобы получать доход. Я знаю, это звучит тщеславно, но, когда ты помогаешь тем, кто лишился дома, обрести новый, это…
Грань между лицемерием и благотворительностью довольно тонка. Лишь те, кто понимают это, способны искренне улыбаться в подобных ситуациях.
– …В общем, к этому трудно не пристраститься. И любой, даже самый ненадежный ключик заставляет человека всю ночь не спать, перерывая все бумаги, какие у него есть.
Хоро отвлеклась от дела и вслушивалась в слова Пиаски. Конечно же, Лоуренс не мог ее винить. Если бы она действительно была зашорена, если бы ее утверждение, что работа Пиаски ей неинтересна, было правдой, – тогда все те случаи, когда она выходила из себя во время путешествия с Лоуренсом, были бы ложью.
Лоуренс не мог не беспокоиться, как на Хоро скажутся слова Пиаски, но тут он заметил, что второй его надежный спутник уже протянул руку помощи. Коул сжал руку Хоро под листом пергамента, на лице у него была написана решимость.
– Однажды я имел дело с переселенцами, чью деревню сожгли пираты. Некоторых из их семей пираты похитили, и они не надеялись уже вновь увидеть родных. Но до тех в конце концов дошла весточка о переселении, и они воссоединились с потерянными родственниками уже в новой деревне. Вот в такие моменты испытываешь чувства, после которых просто невозможно бросить это дело. Возможно, ты не знаешь, но такие случаи довольно часты.
Лоуренс даже слишком хорошо знал, что эти случаи довольно часты и обычны. Когда он проезжал через деревни и мелкие городки, его нередко спрашивали, не встречал ли он того-то и того-то в таком-то и таком-то месте, или (после слухов о войне) существует ли еще такая-то деревня.
Он даже встречал рабов, которых забрали из дома, но которым удалось скопить денег и выкупить себя. Некоторые из этих людей были родом из таких далеких краев, что им приходилось бродить бесцельно, без какого-либо представления, где они находятся.
И подобное относилось не только к людям. Хотя у Хоро сейчас было бесстрастное, как у статуи, лицо, тот, кто прикоснулся бы к ее щеке, ощутил бы, что в душе она плачет. Хоро ведь тоже была одной из таких бродяг.
– Естественно, поскольку в переселении участвует множество людей, денег тоже можно заработать много. И любого из Альянса гостеприимно принимают в городах, которые Альянс основал. Но эта работа так затягивает вовсе не поэтому. Любой, кто зарабатывает деньги в дороге, остро чувствует идею «родного дома». Потому-то мы и цепляемся так упорно за этот монастырь и не желаем отсюда уходить. Ради самих себя так упорствовать не было бы нужды, но, поскольку это во имя других людей, мы обретаем силы продолжать бороться.
Последние слова больно ударили по ушам Лоуренса – потому что они были правдой. В конце концов, сам он стоял здесь и старался ради Хоро по этой же причине.
– Ха-ха! Прости, что обременяю тебя этой бессмыслицей.
– Ни… – Лоуренс запнулся, глядя на самоуничижительную усмешку Пиаски. – Ничего-ничего. Я понимаю твои чувства, потому что я сам такой же.
И как только Лоуренс это сказал, Пиаски, похоже, догадался, почему Лоуренс путешествует со своими спутниками и почему они отправились в это необычное странствие. Он посмотрел сперва на Коула, потом на Хоро; они оба ответили смущенными улыбками. Затем он кивнул и произнес:
– Если вы двое не возражаете, не могли бы вы сказать, какое место вы зовете родиной?
– Они оба северяне с материка, но из разных мест.
Пиаски не распахнул глаза от удивления, но и не заулыбался сочувственно. Вместо этого он взволнованно спросил, будто перед ним был соперник по торговой сделке:
– И вы ищете сокровища, происхождение которых связано с вашими родными краями?
Войнам всегда сопутствуют грабежи, а экспедиции Церкви против язычников мало отличались от войн. Языческие земли породили множество предметов, которые, будучи отобраны у их владельцев, объявлялись священными реликвиями немыслимой ценности. По правде говоря, именно из-за таких предметов Церковь беспрестанно отправляла рыцарей в эти экспедиции.
– Примерно так. Они разыскивают то, что осталось от их городов, а мне необходимы их знания. Можно считать маленьким чудом, что мы трое вообще встретились.
– А, вот в чем дело… Это значит, господин Лоуренс, что ты сначала нашел человека, который заплатил тебе за поиски, а потом встретил двоих, кто мог бы указать тебе дорогу? Просто невероятно, какие штуки выкидывает судьба, не правда ли?
– Не знаю, стоит ли мне благодарить небеса. У меня смешанные чувства.
Услышав эту шутку, совершенно неуместную в монастыре, Пиаски сухо рассмеялся. Именно плохими шутками людей насмешить проще всего.
– Прости за бестактность. В общем, я готов помочь чем смогу. Если что-то понадобится – спрашивай, не стесняйся.
– Ты уже нам сильно помог, когда позволил увидеть этот список. Спасибо тебе.
Пиаски демонстрировал такую открытость не потому, что он был выдающимся торговцем, – просто он по характеру был заботлив.
– Желаю вам всем найти то, что вы ищете.
Он произнес эти слова так, будто просто не мог не произнести. Видя его поведение, Лоуренс всем сердцем осознал, что Пиаски занимался своей нынешней работой не из стремления к деньгам или благодарностям.
