– Круто! – только и сказал он.
– Конечно, Строева я в этом убеждать не собираюсь, но можно попробовать изобрести какой-нибудь благовидный предлог для объяснения, зачем мне нужен твой мобильник… Ладно, буду думать!
Денис взъерошил волосы пятерней и ударил носком сапога по железной решетке.
– Сижу тут, ничего сделать не могу – просто ирония судьбы! А я-то собирался снова сгонять в Хабаровск и поболтать с Цин – вдруг подскажет, кто тот китаец, что с Ожеговым общался? Они там всю свою общину знают в лицо.
– Погоди-ка, а этот Цин – кто он такой?
– Она, а не он, – слегка покраснев, ответил Денис. – Цин – подружка Синицы.
– Подружка?
– Нет, вы неправильно поняли – они действительно просто дружат, ничего такого!
Я внимательно посмотрела ему в глаза и прочитала там нечто, заставившее меня еще больше заволноваться.
– И красивая она, твоя Цин? – подозрительно поинтересовалась я.
– Вовсе она не моя! – буркнул Денис, отводя взгляд.
– Ну да, конечно! Как мне ее найти?
* * *
Я в десятый раз пересмотрела запись на телефоне Дениса, пытаясь понять, что она означает. Мне не стоило большого труда убедить Строева помочь стянуть мобильник из кабинета Руденчика: я просто сказала, что у Дениса отобрали телефон, а он хотел бы его вернуть. Я не придумала подходящего объяснения тому факту, что он попросил заняться этой проблемой именно меня, но сержант не выразил удивления по этому поводу.
– А я знал, что вы… – начал он и тут же сам себя оборвал, смутившись тем, что собирался сказать.
– И что же ты такое знал? – нахмурилась я.
– Ну, в смысле… Агееву вы, похоже, здорово нравитесь – вот! – выпалил он.
– Правда?
– Я слышал, как он вас перед Синицей защищал.
– А что, Синица на меня нападать пытался? – удивилась я.
– Синица-то? Шутите – он ни на кого напасть не способен! Нет, просто Синица… Эх, зря я вообще об этом заговорил!
– Нет уж, продолжай, коли начал! – потребовала я.
– Ну, он – Синица то есть – позволял себе кое-какие высказывания на ваш счет, и Денис… В общем, он вас защитил.
– Ладно, – потрепала я парня по плечу, видя, что ему неудобно продолжать эту тему. – Кто-то еще догадывается?
– Не думаю, – покачал он головой. – Да кому какое дело?
Я получила сотовый Дениса к вечеру. Что ж, многое против нас с Денисом, но, по крайней мере, один человек на нашей стороне. Почему-то мне казалось, что Строеву можно верить, и он доказал это, выполнив свое обещание. Что мне во всей этой истории не нравилось, так это подозрения Людмилы и сержанта насчет того, что между Денисом и мной существуют личные отношения. Проблема в том, что возражать смысла не имело: как тогда я смогла бы объяснить интерес, который проявляю к судьбе Дениса?
И вот теперь я сидела в своей комнате, пытаясь понять, что же такого в этой видеозаписи. Ее качество оставляло желать лучшего: хотя лица говорящих были хорошо видны, то, о чем они говорили, осталось за кадром – слишком далеко стоял Денис, чтобы звук записался отчетливо. И все же, как и у него самого, у меня возник законный вопрос: о чем, спрашивается, российскому пограничнику разговаривать с китайским подданным, да еще и принимать от него деньги? С кем можно об этом поговорить – с самим Акиньшиным, он ведь, в конце концов, начальник этой чертовой заставы?! С другой стороны, как и говорил Денис, доказательства у меня весьма слабые – да и доказательства чего, в сущности? Нет, надо попытаться прояснить это дело, прежде чем обращаться к начальству. А погибшие мальчики? Мы ведь так ничего и не узнали! Если, конечно, не считать сказок о невиданном чуде-юде, обитающем в озере, и «терках» с контрактниками! При воспоминании о разговоре с матерью Матвея я не могла не улыбнуться: похоже, она-то на полном серьезе верит в местную легенду! В любом случае надо ехать в Хабаровск и встречаться с восточной красоткой Цин: может, она и в самом деле сможет дать какие-то пояснения в отношении китайца на видео Дениса? Кроме того, я не забыла о том, что анализы моего подопечного отправлены в хабаровскую лабораторию: возможно, воспользовавшись документами ОМР, мне удастся что-нибудь предпринять, чтобы Дениса выпустили из карцера?
* * *
Оля оказала мне неоценимую услугу – я даже не ожидала. Оказалось, ее приятельница Дарина работает в лаборатории, куда Губанов отправлял анализы всех, кто служит на заставе. Я завела с ней разговор о том, как страшно, что здесь, на границе, в непосредственной близи от «вероятного противника», наши солдаты получают доступ к наркоте. Оля горячо согласилась со мной, сказав, что случай с Брагиным и Денисом – не первый и никто из начальства, зная о проблеме, не в состоянии ничего предпринять. Я попросила медсестру дать мне адрес лаборатории в Хабаровске. Вот тогда-то девушка и обмолвилась, что у нее там приятельница есть. Она, правда, удивилась, зачем мне это нужно, но я сказала, что хочу попытаться прояснить дело с наркотой, побеседовав с ее подругой: в конце концов, надо же что-то делать! Только я предупредила Олю, чтобы она не распространялась насчет причин моего визита в город и чтобы ни одна живая душа на заставе ни о чем не заподозрила. Оля клятвенно пообещала молчать и даже сама позвонила Дарине, сказав, что к ней придут задать несколько вопросов. Таким образом, в совершенно незнакомом городе мне предстояло сделать сразу два важных дела: найти таинственную Цин и побеседовать с подругой медсестры. Несмотря на серьезность ситуации с наркотиками, китаянка интересовала меня больше, так как я чрезвычайно ревностно отношусь к Денису и его судьбе. Не хотелось бы, чтобы его прибрала к рукам какая-то девчонка, даже не имеющая российского гражданства! А он, судя по всему, заинтересовался ею – значит, «мама Агния» просто обязана разобраться в ситуации и решить, достойна ли доверия данная мадам.
До города меня подкинул подполковник Крыласов. Честно сказать, не ожидала от него такой галантности, но, едва узнав, что я собираюсь в Хабаровск, он предложил свои услуги, так как сам собирался туда к жене. По дороге подполковник настойчиво пытался выведать у меня причины поездки, но я молчала, как партизан, отговариваясь тем, что-де давно уже нахожусь на заставе, скоро уезжать, а я ни разу не съездила в Хабаровск – вот, видно, пришло время это сделать. Крыласов принял мои объяснения. Я попросила высадить меня в центре города, так как не хотела, чтобы подполковник знал о цели моего визита.
Я решила начать с лаборатории: утро – наилучшее время для визита в подобное учреждение. Когда проголодаюсь, можно совместить приятное с полезным и поболтать с китаянкой за тарелкой свинины под кисло-сладким соусом. Долго блуждать в поисках нужного здания не пришлось: пункт моего назначения оказался отдельно стоящим строением, расположенным почти в самом центре города. Дарина произвела на меня приятное впечатление милой улыбкой и разговорчивостью – господи, что бы мы делали, не будь на свете людей, всегда готовых поболтать и, уж заодно, проболтаться о чем-нибудь важном! Увидев мое удостоверение, она вытаращила глаза.
– Это что за зверь такой – ОМР?
Пришлось потратить несколько минут на объяснения, но впоследствии мне не пришлось об этом пожалеть. Девушка тут же прониклась ко мне уважением, как к официальному лицу.
– Надо же, – покачала головой Дарина, – а Олька вот забыла упомянуть о том, что вы из Отдела медицинских расследований!
– Видите ли, – осторожно сказала я, – дело в том, что Оля не в курсе того, о чем я собираюсь с вами говорить. Это имеет отношение к серьезным злоупотреблениям в армейской медицине, поэтому я была бы вам весьма признательна, если бы вы не стали делиться ни с кем тем, о чем мы станем беседовать.
Предлог «злоупотребления в армейской медицине» был изобретен на месте и подействовал безошибочно: Дарина вся превратилась в слух, лицо ее стало серьезно-сосредоточенным, словно я собиралась посвятить ее в военную тайну. Первым делом я поинтересовалась, готовы ли анализы Дениса Агеева.
– Один анализ готов, – сказала Дарина, проверив по базе данных. – На наркотики – отрицательный. Это же хорошо, да?
Девушка устремила на меня вопросительный взгляд. Но я и не ожидала ничего другого: Денис никогда не прикасался к «дури».
– Дарина, а вы уже сообщали на заставу о том, что у Агеева не найдено следов наркотиков?
– Нет, потому что другие анализы еще не готовы…
– Погодите, – остановила я девушку, насторожившись, – что еще за другие анализы?
– Ну как же, майор Губанов прислал запрос на определение клиренса креатинина и экскреции белка, а еще серологические тесты на вирус Эпштейна-Барра, ВИЧ, венерические заболевания, гепатит В и С…
– Постойте, Дарина, – снова перебила я, – какой Эпшейн-Барр – предполагалось, что проблема Агеева – Белый Китаец!
– Какой китаец? – переспросила озадаченная лаборантка.
