раздражённо спросил Сирейли.
– Не, он уехал по делам, – ответил второй наш знакомый из игорного дома.
– Тогда поверенный моего отца здесь?
– Да, он в своём кабинете, – первый встречающий охранник согласно кивнул, – и он уже приглашал тебя в гости за новостями.
– Вот как?
Если Праудмор и был удивлён, то явно постарался это скрыть за будничной интонацией. А я не спешила встревать в разговор.
Сделала шаг вперёд и вынужденно прихватила юбки, всколыхнувшиеся почти до колен.
– Вот это тут сквозняк… – констатировала очевидное.
Сирейли улыбнулся.
Впереди за поворотом узкого коридора показался сухощавый седовласый мужчина в дорогом чёрном костюме и бриллиантовых запонках. Скрипучим голосом он пожелал ответить на моё утверждение:
– Окна открывать запрещено, да и решётки не позволят сделать этого. Солнечный свет сквозь мутное стекло проникает плохо, поэтому приходится устраивать дополнительную систему вентиляции, чтобы совсем не задохнуться от пыли и копоти.
Я пожала плечами, покосилась на несчастную свечу, догорающую в стеклянном подсвечнике на стене, а заодно склонилась к боссу и на ушко прошептала:
– Вообще‑то в темноте проще всего проворачивать плохие делишки.
Зачем я это сделала? Не знаю. Просто вырвалось. Поумничать захотелось. А начальник ничего не сказал. Ну и ладно.
Оказалось, наглец Прауди лишь дожидался, когда наш сопровождающий отвернётся.
– Например, вот такие?
Я почувствовала, как меня кто‑то ущипнул чуть ниже талии. Очень ниже. И не очень талии!
– Ах ты… – начала было я, но вовремя вспомнила, что мы не одни.
– Дора, не так ли? – герцог буднично подсказал о нашем уговоре.
– Помнится, я согласия не давала на подобное, – осталось только проворчать.
– Не знаю, о чём ты.
Сирейли ускорился и прошёл вперед.
Ну и ладно, тоже воспользовалась моментом, протянула руку и, так сказать, вернула должок. Изумление мужчины было видно отчётливо, к тому же мы подошли к той самой несчастной свечке, которая находилась сейчас справа над плечом руководства.
– Долг платежом красен, – промурлыкала я себе под нос.
– Как ты посмела! – возмутился наглец, а не мужчина. Ему можно, а мне – нет?
– Не понимаю, о чём вы?
Сделала вид, будто искренне верю в сказанное.
– Слушай, а она мне нравится, – послышался зычный голос, кажется, Дастена. – Если у вас не сложится, пригласи её ко мне. Я её не обижу… Да и деньгами не обделён, внешность, должность, всё при мне.
– Опа, а у нашего Прауди появились конкуренты? – второй охранник хмыкнул. Оба нынче попирали стеночку у выхода из банка к водным воротам. Оба скучали.
– Уволю.
Зло бросило начальство непонятно кому. Но, судя по громкому смеху позади, – явно не мне. Выдохнула. Но мстить в ответную не передумала. Страшно – да, но самооценка дороже. По крайней мере, мне так кажется.
Мы наконец повернули один раз, второй и вышли к лестнице, что вела в большую скудно обставленную, пахнущую бумагами и пылью, гостиную, ко всему прочему полную народу.
Один клерк сидел в кресле возле стопок бумаг и поочерёдно просматривал каждую, прежде чем бросить её на растопку камина. Трое работали за столами и что‑то штамповали. Стучали печатями ритмично по листкам бумаги, перекладывая те из стопки в стопку.
Листок, шлёп, переложить в другую стопочку. Наверняка такова должностная инструкция.
Зачем и почему? Не понятно. Но стараюсь не глазеть. Другой мужчина потягивал трубку и просто стоял, попирая балюстраду лестницы на второй этаж.
– Идёмте, – провожающий махнул рукой куда‑то вверх.
А я не удержалась и спросила:
– Что он делает?
Кивнула в сторону этакого мусоросжигателя.
– Проверяет исполнение старых дел, переписку с истёкшим сроком давности для секретных бумаг, в общем всё, что подлежит уничтожению.
– О‑о‑о, да у него ответственная должность.
Вообще‑то я говорила серьёзно. А Сирейли скривился, будто я его унизила.
– Время от времени меня тоже припахивают, – пояснил он. – Доступ к секретной переписке есть далеко не у всех, знаешь ли.
Ой, ну всё. Сейчас начнёт набивать себе цену. Все мужчины одинаковы. Точнее многие. Под эти мысли я поднялась наверх и проследовала в третий по счёту кабинет. А там нас встретила более‑менее освещённая комната. И то, потому что в ней сейчас горело с десяток свечей, большая часть из которых находилась под потолком в хрустальной люстре.
Так‑так, начальник себе в комфорте не изменяет. Всё как у людей.
– Пра‑а‑а‑аудмор!
Из кресла поднялся одутловатый тучный мужчина с рыжими вихрами на голове под напудренным белоснежным париком, как у судей. Неужели у них так положено?
– Громчер, – Сирейли кивнул и поспешил меня представить, – знакомься, а это… – он ненадолго замялся, – моя спутница жизни.
– О, я смотрю, ты наконец внял уговорам отца и решил опять остепениться?
– Опять?
Я удивлённо воззрилась на вруна предо мной.
«Не умею обращаться с женщинами…» – как он оправдался там, в подворотне? Это тоже ложь?
– Я сюда по другому делу, – Праудмор прошёл ко столу и поднял оттуда стопку бумаг. – Есть для меня письма?
– Письма?..
Мистер Громчер призадумался.
– Было для меня, в котором я был уполномочен лишить тебя не только финансов, но и титула, и рабочего места, если ты наконец не ответишь отцу согласием вступить в брак с новой претенденткой, которую он тебе выбрал.
Мы с Праудмором переглянулись. Не знаю, каким местом, но я уловила ход его мыслей и на опережение предупредила.
– Даже не думай, – прошипела я тихонько, чтобы только он услышал. – Не‑а.
– Дорогая, – он шагнул в мою сторону, – не смущайся, тут все свои.
Ничего себе? Решил заодно использовать меня, чтобы отмазаться перед отцом? Чтобы его не лишили финансирования?
– Но я же не та претендентка, которую отец выбрал тебе в жёны, – искала варианты соскочить.
– О, милая, вы не переживайте, – «обрадовал» поверенный. – Балор будет рад любой молодой женщине в качестве невестки, которая способна выносить и родить ему здоровых внуков. Минимум двоих, мальчика
