— Ошибаетесь, — подал голос Игорь. — Некоторые мутанты почеловечнее вас будут. Что тут человечного, скажите, в том, чтобы сотню живых существ положить ради идеи?!
Пинскер только открыл рот, чтобы возразить, как сверху, с баррикады, раздался неприятный скрипучий голос:
— Кто вы такие? Что вам нужно?
Говорившего не было видно, оставалось лишь гадать, кому принадлежит голос — мужчине или женщине. Наемники переглянулись, и Меченый шагнул вперед:
— Мы просим убежища и защиты.
Наверху помолчали, а когда слова зазвучали вновь, в них сквозила неприкрытая издевка:
— Четверо вооруженных людей просят защиты у изгоев убогих?
— Нас преследуют.
— Тогда мы тем более не можем дать вам приют. Мы не вмешиваемся в дела людей. Счастья вам!
— Вот и поговори с такими, — развел руками командир, поворачиваясь к спутникам. — Что будем делать? Возвращаться?
— Постой. — Игорь подвинул Меченого и выступил.
— У вас там есть такой Охотник… — начал он. И голос тут же откликнулся, будто его обладатель никуда не уходил.
— У нас тут много охотников, — напряженно ответили сверху. — А кому он понадобился?
— Тому, кто ему жизнь спас, — буркнул Игорь.
Повисла пауза, но когда беглецы уже собрались уходить, со скрежетом, сбросив целый пласт слежавшегося мусора, распахнулся люк. Отдельного приглашения войти не последовало, поэтому Князев оглянулся на молчавших спутников, с трудом протиснулся в узкое отверстие и пополз по наклонной и гулкой металлической трубе вперед.
В неизвестность…
* * *
Все встреченные за баррикадой аборигены были облачены в длинные балахоны с большими капюшонами: точно такой же носил Охотник. На людей они были похожи весьма относительно. Иногда в темноте мелькали пятна поросших серебристой шерстью лиц — или морд? Иногда казалось, что поблескивала зеленым изъязвленная кожа. Но близко к себе туземцы не подпускали. Да вновь прибывшие не горели желанием общаться.
Наконец, наемники предстали перед существом, наделенным властью над уродами. Лик его также был скрыт под капюшоном. Правитель восседал в кресле на колесах, похожем на трон.
— Мы просим у вас убежища, — кашлянув, сказал Меченый.
— Это невозможно, — бесстрастно ответил Безликий. — Разве дали бы вы, люди, убежище любому из нас, попроси мы об этом?
— При определенных условиях…
— Нет, — перебил командира безжизненный голос из-под капюшона. — Никогда. Для вас мы — выродки, ошибка природы, твари. Вы для нас — палачи, душегубы, расисты. Как нам ужиться вместе?
— Мы в беде, и…
— Что нам с того? Пока вы заняты своими бедами, у нас передышка. Как только вы справитесь со своими несчастьями, сразу постараетесь добраться до нас. Власти Черкизона не трогают нас при условии, что мы не приближаемся к их владениям и не вмешиваемся в их дела. Уходите.
— Да, мы уйдем, — оскалился Меченый, и его асимметричное лицо превратилось в страшную маску. — Но недалеко. Мы дадим бой прямо под вашей стеной…
— Это ваше дело. — Безликий был невозмутим.
Повисла пауза. Было ясно, что ничего путного люди от этой бездушной твари не добьются. Нужно было попытаться как-то укрепиться снаружи, пока еще есть время… И тут Игорь взорвался.
— Мы можем быть вместе! Можем помочь друг другу выжить! Охотник спасал мою жизнь, а я спасал жизнь Охотника… Он стал мне товарищем. А теперь вы вышвыриваете нас обратно к нашим врагам на верную смерть.
— Я не предлагал вам вернуться обратно, — проскрипел голос. — Мы можем вывести вас через другой ход. Это будет достаточной платой за спасение одного из нас?
— В какой части подземелья мы окажемся?
— С чего вы взяли, что окажетесь в подземелье? Мы вас выведем на поверхность. — Капюшон качнулся снизу вверх.
Наемники переглянулись.
— Нет, мы так не договаривались, — покачал головой Меченый.
— Мы никак не договаривались. Только отсюда всего два выхода: наружу и обратно, туда, откуда вы пришли.
— Мы не согласны! — всполошился товарищ Пинскер. — Там, наверху, — смерть!
— Наверху — риск. Смерть вас ждет у баррикады. Ваши преследователи уже достигли ее. Мы должны будем что-то ответить им, когда они спросят, не пришли ли вы к нам.
— Урод! — вдруг выскочил вперед молодой наемник. — Мы же сдохнем там, наверху! Я остаюсь здесь!
Тот, не отвечая, шевельнул рукой под балахоном.
Игорь даже не успел понять, что произошло: что-то коротко тренькнуло, и парень с застывшим на лице изумлением медленно повалился навзничь. Изо лба у него торчал короткий металлический стержень. Наемники схватились за оружие, но из тени позади существа в кресле выступило сразу четверо в балахонах с арбалетами. Казавшееся игрушечным оружие было нацелено в незваных гостей.
— Еще кто-нибудь хочет остаться? — спросил Безликий.
— Уходим, — мрачно сказал Меченый.
— Я рад, — раздалось из-под капюшона, и, повинуясь такому же незаметному знаку, подручные проворно утащили мертвого наемника с глаз долой. — Не стану вас задерживать.
Отряд продвигался за невысоким, почти карликом, существом в балахоне, семенящим впереди.
— Вернуться бы сюда с огнеметами, — украдкой шепнул Игорю Меченый. — И поговорить еще раз.
— А что тут говорить? — возразил Игорь. — Это их земля, их право. Они могли нас всех тут уложить, как этого…
— Слоника, — буркнул командир. — Парнишку этого так звали. Слоником.
— Люди бы тоже так поступили, — покачал головой Князев. — Ты тоже бы так поступил. Я думаю, они все же от людей происходят.
Туннель давно стал настолько низким, что приходилось идти, согнувшись в три погибели. Только проводник шел, не пригибаясь, ход был как раз выкопан под его рост. Да и в освещении он, кажется, совсем не нуждался.
Путешествие было недолгим.
— Пришли? — Шедший первым Меченый едва не налетел на остановившегося, как вкопанный, карлика. — Куда дальше?
Вопрос был риторическим: в потолке туннеля зиял вертикальный колодец круглого сечения, тускло освещенный в самом верху, на умопомрачительной высоте. По одной из бетонных стен тянулась строчка металлических скоб-ступенек, вбитых на довольно большом расстоянии друг от друга.
— Ладно, — вздохнул Меченый, забрасывая автомат за спину. — Первым полезу…
Кажется, шахта заканчивалась люком, который по недосмотру или нарочно оставили открытым. Старый наемник попробовал руками скобу, подтянулся на ней, покрутил головой, не то одобрительно, не то скептически, и медленно пополз вверх, пробуя каждую ступеньку, прежде чем поставить поту.
— Третьим пойдешь! — крикнул он сверху Игорю. — Страхуй снизу этого, а то сверзится, не дай бог.
— Пошел, — подтолкнул Князев Пинскера в кожаную спину. — Крепче хватайся. Потому что я тебя ловить не стану.
Пинскер зыркул недобро, но тут же скуксился и проворно полез вверх. Игорь тоже: хотел взяться за скобу, как почувствовал на сгибе локтя чье-то прикосновение и обернулся.
Перед ним стоял Охотник. Князев узнал его по кретинской счастливой маске из резины — по лицу, срезанному с какой-то куклы. Кукла улыбалась, но голое Охотника был усталым, напряженным.
— Мне жаль, что так получилось, — сказал он.
— Это ты убедил их пропустить нас? — спросил Игорь.
— Я не смог убедить их вас оставить, — ответило существо. — Я пытался. Это правда, мы с вами разные, но вы в беде…
— Спасибо, что пытался, — устало улыбнулся Князев, берясь за скобу.
— Куда вы теперь? — Глаза из прорезей глядели внимательно, участливо.
— На Красную линию. К товарищу Пинскеру. Провожаем заказчика домой.
— Окажетесь наверху, ступайте сразу к Преображенской площади. Черкизовская забаррикадирована. Мышь не проскочит. Убьют на подступах, даже не спросят, кто идет.
Игорь кивнул. Создание, встретив его взгляд, тоже кивнуло. Потом сунуло ему в руки холщовый мешок. Игорь открыл — противогазы.
— Будем в расчете, — тренькнул Охотник.
— Скажи, — напоследок спросил Князев, — Зачем тебе эта маска? Поверь, я не испугался бы, что бы у тебя там под ней ни было…
Охотник молчал. Игорь, пожав плечами, полез уже по лестнице вверх, когда снизу послышалось:
— Уродам тоже хочется почувствовать себя людьми…
Игорь перевалился через край люка и долго лежал на спине, с удовольствием глядя в настоящее серо-голубое небо. Мышцы рук после подъема гудели, в голове все время крутилась и крутилась считалочка.
«Два-три, три-четыре — мы одни в пустой квартире. Семью восемь, три-пять, я иду тебя искать…»
— Как ты? — Меченый занял позицию неподалеку и, положив ствол автомата на ржавую трубу ограждения, зорко всматривался в окружающие их со всех сторон руины.
— Бывало и лучше. — Не поднимаясь, Князев с гримасой помассировал бицепсы сквозь одежду. — Но жить буду…
