проспала и теперь опаздывала на встречу к Джинни, с которой договорилась встретиться перед парой по Зельеварению.
Удивительно, еще в начале сентября она отчитывала Малфоя за постоянные опоздания, а теперь сама распрощалась с некогда образцовой пунктуальностью из-за нового ритма жизни. Ей с трудом удавалось выкрасть несколько часов на сон, а порой и вовсе приходилось жертвовать этой непозволительной роскошью, чтобы успеть сделать домашнее задание, подготовиться к выпускным экзаменам, выполнить поручения, взвалившиеся на ее плечи после назначения на пост старосты школы, и уделить хотя бы немного времени друзьям. И почему только в сутках всего двадцать четыре часа?
В последний момент вспомнив об эссе по Зельеварению, которое должно было спасти ее от гнева Джинни, Гермиона взяла пергамент, одиноко лежащий посреди стола, и побежала на выход. Слава Мерлину, она все же додумалась отложить его, дабы оно не потерялось в бесчисленном количестве остальных пергаментов, среди которых не посчастливилось пропасть ее домашнему заданию по Древним рунам.
Спустившись в подземелье, Гермиона невольно вздрогнула и посильнее укуталась в мантию: температура в этой части замка была значительно ниже, чем где-либо еще. Неудивительно, что слизеринцы вечно пребывают в плохом расположении духа: сложно радоваться жизни, когда большую часть времени ты вынужден проводить в мрачном и холодном подземелье. Салазар Слизерин явно не счел нужным позаботиться о комфорте своих будущих студентов, когда выбирал место, где, по его мнению, должна находиться факультетская гостиная.
— Ты опоздала, — тут же услышала Гермиона, стоило ей свернуть за угол, за которым располагался вход в класс зельеварения, — на целых двадцать минут.
Джинни хищно сощурила глаза, попутно растирая ладонями плечи в надежде согреться.
— Да, я знаю, — виновато протянула Гермиона, подходя к подруге, — но у меня была на то причина.
— Дай угадаю: ты в очередной раз засиделась в библиотеке, вооружившись дюжиной книг? — Джинни изогнула тонкую бровь, с укором глядя на Гермиону. — Можешь не отвечать. Мы с ребятами и так знаем, что ты не оставила попыток узнать о том, что произошло с ним. Правда, хоть убей, не понимаем, зачем тебе это нужно.
Стараясь вывести диалог в мирное русло, Гермиона достала из сумки эссе и протянула его Джинни, в ответ на что та удивленно приоткрыла губы, но все же взяла пергамент в руки.
— Противоядие от темномагических ядов: особенности приготовления и способы применения, — прочитала Джинни, пробегая взглядом по написанному. — Что это?
— Твое эссе по Зельеварению.
Джинни недоверчиво покосилась на пергамент, после чего вновь подняла взгляд на Гермиону.
— Тебя не было на прошлом занятии, поэтому я попросила у профессора Слизнорта эссе, которым ты могла бы отчитаться за пропущенный материал.
— Гермиона, но…
— Я знаю, что ты сейчас очень много тренируешься, чтобы пройти отбор в команду «Холихедских гарпий», поэтому решила помочь с написанием эссе. А опоздала я из-за того, что проспала.
Джинни стыдливо прикрыла глаза руками и покачала головой, отчего пара рыжих прядей выбились из прически и упали ей на лицо.
— Мерлин, Гермиона, я такая идиотка, — проговорила она, заключая подругу в крепкие объятия. — Ты всю ночь писала за меня эссе и чуть не проспала занятия, а я вместо благодарности накинулась на тебя с обвинениями. Прости меня. Я ужасный друг.
— Не говори ерунды, — тут же отмахнулась Гермиона, ощущая острый укол вины: эссе, на написание которого она потратила вовсе не всю ночь, а лишь час, по большей части было подготовлено ради того, чтобы извиниться за прошлые опоздания и отвести от себя подозрения, ведь реальная причина ее сегодняшней задержки крылась как раз-таки в том, в чем ее обвинила Джинни в первую же минуту. Если среди них и был ужасный друг, то это звание по праву присуждалось Гермионе, ведь именно она на протяжении практически месяца водит друзей за нос. — Ты замечательный друг, Джинни. А сейчас нам лучше зайти в класс, если ты, конечно, не хочешь получить от профессора Слизнорта еще одно эссе.
Джинни добродушно улыбнулась и, поправив надетую на плечо сумку, проследовала в класс.
Несмотря на то, что от занятия прошло уже около десяти минут, профессора Слизнорта среди присутствующих не наблюдалось, поэтому опоздавшие студентки просеменили к дальнему столу, за которым сидели их однокурсники, и подготовились к занятию, разложив перед собой необходимые для урока принадлежности.
— Я сейчас, — оповестила друзей Джинни и, прихватив с собой эссе, отправилась к учительскому столу, чтобы сдать выполненное задание.
Гермиона в это время бросила быстрый взгляд на соседнюю половину класса, где несколько слизеринцев увлеченно переговаривались о чем-то, не спуская с Джинни плотоядных взглядов. Младшая Уизли была одной из немногих девушек, обучающихся не на Слизерине, которую «змеи» считали весьма привлекательной. И даже ее принадлежность к вражескому Гриффиндору никоим образом не смущала их.
Переведя взгляд чуть правее, Гермиона увидела его. Малфой сидел за ближайшим к выходу столом и размеренно постукивал пальцами по деревянной поверхности, вполуха слушая Лекса Роули, который в этом году занял почетное место Блейза Забини — небезызвестного друга Драко Малфоя, с которым они были не разлей вода. Во всяком случае, так было раньше. В этом году Блейз, как и Пэнси с Теодором, не появился в стенах Хогвартса, чтобы закончить обучение и сдать ЖАБА. Должно быть, Забини и Паркинсон последовали примеру Нотта и пустились в бега, боясь жестокой расправы со стороны оставшихся на свободе Пожирателей. Правда, в отличие от Пэнси и Теодора, чьи родители действительно содействовали Темному Лорду, семья Блейза старалась держаться в стороне от разразившейся войны.
Но Гермионе едва ли удастся узнать, в чем заключалась истинная причина его побега, ведь маглорожденная волшебница уж точно не входила в список тех, на чьи письма стал бы отвечать Блейз Забини. Охотнее верилось в то, что юноша не моргнув и глазом применит на нем Инсендио, как только увидит на конверте имя отправителя.
Словно почувствовав на себе пристальный взгляд, Малфой поднял голову и, мельком осмотрев соседние столы, сконцентрировал внимание на карих глазах, следящих за ним из дальнего угла класса.
Едва слышный голос в голове умолял Гермиону отвернуться, чтобы, упаси Мерлин, не быть пойманной кем-то из друзей за игрой в гляделки со слизеринцем, но эти настойчивые просьбы так и не смогли пробиться сквозь многоярдовую толщу помех, заполнивших собой черепную коробку. Вот оно, одно из последствий бессонницы: человек напрочь лишается способности мыслить здраво до тех пор, пока организм не получит свой заслуженный отдых.
Гермиона чувствовала себя странно: по коже бегали неприятные мурашки, подозрительно напоминающие рой огненных муравьев, которые не упускали ни единой возможности впиться в плоть и
