— Уже пора? — спрашивает голос Гидры. Она тоже чувствует нарастающую опасность.
— Я не могу действовать с оглядкой на то, кто с кем дружит. Я уже был у докторов раньше… я проходил нечто страшнее, чем ваши доктора, еще до того, как понял, что бессмертен. Он ведь продал меня не за деньги. Продал за то, за что меня с радостью продали бы все вы — узнать, как жить по-настоящему вечно.
— Опомнись. Тебе нужно просто признать, что ты не прав…
— Так случится с каждым, кто снова попробует сдать меня в лабораторные крысы, — выпаливает Кай. Боль не приходит внезапно — Кай ждет ее с того момента, как заговорил. Эта боль — укол в сердце, такой сильный, что Кай падает на колени, в глазах темнеет.
— Мне нравится твой бунтарский характер, — собеседник поднимается, выходит из-за стола и останавливается над Каем, так близко, что мог бы при желании пнуть в лицо. — Сразу видно, что ты человек того века. Что ты рожден еще во времена двух мировых войн. Но ты должен понимать, что не стоит перечить человеку, у которого ключ к твоей смерти.
Когда Каю кажется, что он сможет подняться — новый разряд прошивает сердце, он снова опрокидывается на пол, сворачивается клубком, будто это может его защитить.
Собеседник, заметив попытку вернуться к двери, делает несколько шагов, чтобы оказаться между Каем и выходом.
— Так что варежку-то особо не разевай. Потому что без моей поддержки ты бы так и так оставался подопытной крысой. И я всегда могу тебя туда упрятать. На этот раз насовсем.
Пульт в его руке похож на брелок к машине, но при нажатии кнопки Кая прошибает разрядом в сердце.
И все же, находясь лицом к двери, он замечает, что та приоткрыта, и коридорная тьма вползает в кабинет. И видит, как напрягается рука в движении снова нажать кнопку, но до этого руку, как ветку, ближе к локтю гладко срезает, и вместе с пультом она падает на пушистый разноцветный ковер. Кай глохнет от крика боли, но еще лежит на полу, тяжело дыша, приходит в себя. Рукой в черной перчатке Хаски зажимает политику рот, говорит, будто ребенка успокаивает:
— Ну-ну, с железной рукой круче. Я тебе пару адресов оставлю. Если б мне предложили выбирать, я бы выбрал железную руку. Но мне не предложили, а я все равно тебе советую. Оно практичнее.
Настолько больно, что Кай возвращается в игру постепенно, будто пытается заводить машину, которая все глохнет. Перед ним — рука с подрагивающими пальцами и пультом на ладони. Сначала Кай забирает пульт, потом поднимается, неспешно, как раненный. И следующим резким движением отпихивает Хаски от политика, заносит руку со сжатым в ней пультом, второй надавив на щеки, заставляет его открыть рот, но перед ударом его руку перехватывает Хаски, оттаскивает от бывшего мучителя, теперь ставшего жертвой.
— Тише, тише. Я за тебя отомстил уже. Хватит с него. Мы же за этим устройством пришли, так?
Кай успокаивается молча, дышит часто, опустив голову, больше не вырывается.
— Ну ты даешь, — немного удивленно прибавляет Хаски.
Дроид ждет у машины, когда из особняка выходит сначала Хаски в темной рубашке, затем уже Кай в накинутом сверху пиджаке.
— Чувствую себя грабителем, — усмехнувшись, Дроид открывает дверь капитану. Тот садится на заднее сидение, сползает по спинке вниз и прикрывает глаза. — Все плохо?
— Ожидаемо, — комментирует Кай и захлопывает дверь сам, отрубая от себя разговорчивого Дроида. Тот ворчит что-то под нос, садится на водительское место, пока Хаски занимает пассажирское.
— Заводи, пока Кай не стал тебе матом отвечать.
— Кай? — Дроид воспринимает это как шутку.
— Минут пять назад он собирался заставить сожрать пульт того долбоящера, что устроил ему три сердечных приступа подряд, — имитируя ужас, рассказывает Хаски и получает сильный пинок в свое сидение сзади.
Без приключений они не добираются, и, хотя Акросс не должен ехать по этой дороге, поперек небольшого шоссе стоят два автомобиля, перекрыв им путь, у водительских мест дожидаются близнецы.
— Извините, — говорит Гидра из динамиков радио. — Кажется, меня обманули.
— Твои клиенты, — флегматично напоминает Хаски Дроиду. — Две цели, две пушки. Действуй, Клинт.
Кай приподнимается, чтобы узнать, почему остановились, в следующее мгновение пытается распахнуть дверь, но та заперта так, что изнутри уже не откроешь. Дроид вздыхает, вылезает из машины, бросив на прощание:
— Увози его отсюда.
— Эй, вы что задумали? — Кай лезет вперед, но Хаски спихивает его на пассажирское сидение, сам занимает водительское.
— Я не такой уж и слабак, — произносит Дроид, снимая очки. — Я смогу сам с ними справиться. А потом… на метро доберусь.
Кай не выходит из машины потому что меньше всего Дроиду сейчас нужно, чтобы в нем усомнились.
— Один? — скалится тот из братьев, что стоит справа. — Это намного лучше.
Пока он говорит, Дроид достает оба пистолета. Машина дает задний ход и уезжает, оставив его одного против близнецов. Некстати вспоминается и Кай, оставшийся без глаза после одной из стычек с ними.
— Эй! Эй! Очкарик! Да тебя просто бросили как приманку, чтобы самим удрать! — радуется второй близнец. Вместо оружия у них — похожие на полицейские дубинки, которые иногда посверкивают электричеством.
— Сделаем из него послание его капитану?
— Разве мы не должны поймать Кая?
— Да ладно, раз игрушка сама идет в руки. К тому же, — правый хищно улыбается, поднимает дубинку и включает так, что электричество проходит по ней молнией с громким разрядом, — он же нас тут как бы задерживает, — последнее слово произносит с сарказмом.
— Два клоуна, — вздыхает Дроид, вскинув оружие, но прежде, чем он успевает нажать на курки — оба близнеца исчезают, остается только облачко пыли от быстрого перемещения. — Зараза… Ну да, мир, где людям в экспериментальных целях прививают способности, почему же только у Кая все в команде избранные.
— Эй, брат! — слышится где-то рядом, будто с более нижней трассы. На фоне вымершего города это звучит особенно громко. — А ведь мы вполне можем этого по асфальту протащить, пока не сдохнет, а потом и его друзьяшек догнать! И швырнуть его им в лобовуху.
Дроиду приходится трижды выдохнуть, чтобы успокоиться, заставить руки больше не дрожать.
— Да не ссы, по-другому никак. Было бы глупо, если бы мы там стояли и скандировали: «Дроид, ты сможешь!», пока не подъедет Акросс. Акросс ведь едет за нами? — спрашивает Хаски уже у радио, но Гидра отвечает:
— Нет. Едет по-прежнему в особняк.
— А мог за нами, ну?! — настаивает Хаски, но Кай вздыхает, будто он объясняет что-то само собой разумеющееся.
