Король Торикс, который в ту пору правил Неблагим двором, приказал придворным магам заняться Скендером и узнать, в чем сама суть Скендера как сидхе, насколько велика его сила. Оказалось, он воплощает собой неумолимость и безжалостность смерти. Взор Скендера — взор самой смерти. Кто захочет, чтобы на него пал такой взор?
Скендеру было приказано отправиться в холм Нуадха, в котором спят зловещие мертвецы слуа, всадники Дикой охоты, но холм не принял сидхе, и ему пришлось вернуться в Файдкамен.
Прорицателя поселили отдельно, он сохранил свое высокое положение, но жизнь его сильно изменилась: друзья и возлюбленная перестали видеться с ним, опасаясь получить роковое предсказание. Только король Торикс не испытывал страха перед взглядом провидца… и пострадал от него. Скендер предсказал Ториксу, что его правление подходит к концу и что вскоре он будет убит новым королем. Так и случилось. Элидир, воплощение зимней стужи, вызвал Торикса, воплощение ночного мрака, на поединок, и победил, захватив власть.
Это событие мы, люди, хорошо запомнили. Смерть сидхе противоестественна, а когда случаются противоестественные вещи, это отражается на мире. Холмы фейри перестраиваются под нового короля, возникают магические аномалии, и миру людей это аукается стихийными бедствиями. Приход к власти Элидира ознаменовался сильными холодами, а та зима выдалась самой жесткой за всю историю наблюдений.
Итак, наступила новая эпоха — эпоха Льда. Новый король не интересовался Скендером, пока провидец случайно не встретил эльфийку, прислуживающую Элидиру, и не предсказал ей гибель. Служанка умерла, как было предсказано. Элидир впал в ярость, изгнал провидца из города и приказал избегать встреч с живыми. Повелитель Зимы пошел бы и дальше, изгнал бы Скендера в мир людей, но к тому времени уже был заключен первый договор между людьми и фейри, ограничивающий перемещения фейри. Так что изгнание Скендера получилось неполным и даже мягким, но все равно немилость короля — большой удар для сидхе.
С тех пор Скендер скитается по Файдкамену, избегая всех. Единственный его друг и спутник — баргест, фейри из Матенхейма, холма оборотней, тоже отмеченный смертью. Но и баргест иногда покидает Скендера, чтобы погулять в родном холме.
К слову холмах. Скендер — олицетворение неминуемой смерти, и по логике должен был родиться в холме слуа Нуадха, прозванном «Колыбелью кошмаров». Но родился он в Файдкамене, Железном холме, известном риорами — воинами сидхе, которые одинаково хорошо умеют ковать оружие и пользоваться им. Также Файдкамен считается холмом гоблинов, тоже работающих с железом и механизмами. Так почему же провидец родился в Железном холме?
— …Это все, — произнес глухо Скендер, подводя итог. — Больше мне нечего тебе рассказать.
— Мы только начали, — возразила я. — Еще многое нужно выспросить, обобщить, установить закономерности… Но на сегодня хватит.
Скендер начал подниматься, но я его остановила:
— Подожди!
Покопавшись в сумке, которую захватила с собой, я достала жаркое из мелких фейри в горшочке, которое Дианн приготовила вчера на ужин. Из города карга притащила также мешок эльфийской муки; утром мы напекли вкуснейших лепешек. Пару лепешек в платке я принесла с собой.
— Чуть не забыла, — сказала я, выкладывая еду. — Это тебе.
— Зачем? — нахмурился сидхе.
— Чтобы ты поел.
— Не хочу.
— Не хочешь? Как же не хочешь? Ты только что слюну сглотнул! Как я понимаю, мясо тебе баргест добывал, но пока он в отлучке, тебе приходится перебиваться неизвестно чем и у гоблинов воровать. Так не пойдет, Скендер. Никакого больше воровства. Карга меня закармливает, я так много не ем, так что вот… считай, это моя плата за то, что мучаю тебя вопросами.
— В подачках не нуждаюсь, — заносчиво отчеканил он и встал.
Я взяла одну лепешку, откусила кусочек и, проглотив, издала стон удовольствия:
— Па-а-альчики оближешь… Точно не хочешь?
Сидхе бодро зашагал в направлении от меня. Я вздохнула и отложила лепешку, потеряв аппетит. Можно было применить чары повеления и заставить упрямца поесть, но тогда бы еда не доставила ему удовольствия, да и мне самой неприятно было бы заставлять. Все, что я предложу сидхе, он сочтет унизительной подачкой… но это не подачка, а обыкновенная любезность, знак расположения. Задумавшись о том, как растолковать это Скендеру, я не сразу заметила, как из озера вышел мой келпи. Пройдясь около меня, этот белоснежный красавец с голубыми глазами принюхался к еде.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хочешь? — обрадовалась я. — Бери.
Взяв лепешку в руку, я протянула ее келпи. Он склонил голову и аккуратно взял лепешку. Сжевав ее с явным удовольствием, он алчно покосился на другую. Рассмеявшись, я скормила ему и вторую лепешку. Что интересно, жаркое тоже заинтересовало это прожорливое создание.
— Ах да, вы же всеядные… — вспомнила я. — Что ж, тогда угощайся.
Он быстро подчистил содержимое горшка. Пока он ел, я заметила, как из вод высовывают головы другие келпи. Им обычно приходится довольствоваться травкой, выстилающей берега озера, но осень делает ее жухлой и не вкусной.
Поднявшись, я несмело коснулась келпи, провела пальцами по мокрой гриве, по шее. Наощупь она была холодна и влажна… Фейри настороженно косился на меня глазом того же оттенка, что и воды озера.
— Могу я называть тебя «Сапфиром»? — спросила я. — А то неудобно обращаться тебе просто как к «келпи».
Он одобрительно фыркнул и вернулся в озеро, к собратьям. Пока я убирала пустой горшок в сумку, водяной дух побывал на глубине и вернулся с оберегом гостям, которым мне вчера пришлось пожертвовать.
— Спасибо, Сапфир. Это очень мило с твоей стороны.
Фейри припал на передние ноги, чтобы мне было удобнее на него влезть, но я сказала:
— Не нужно, сегодня дойду сама. Уздечка ничего не меняет, Сапфир, ты по-прежнему волен делать, что хочешь.
Келпи поднялся, фыркнул, и вернулся в озеро, к своим. Я же пошла домой, к карге: сегодня моя очередь готовить ужин.
В следующую нашу встречу со Скендером я узнала, почему он закрывает глаза повязкой. Поначалу глаза у него были обычные для сидхе, роскошно-золотого цвета, но после того как он вошел в силу, они поменялись на глаза мертвеца. Да-да, он именно так и выразился: «глаза мертвеца». Снимать повязку сидхе категорически отказался, поэтому я сама попыталась угадать, как выглядят теперь его глаза.
— …Они как у трупа? — спросила я.
— Нет.
— Глазные яблоки черные, как у демонов?
— Нет.
— Глаз вообще нет, и вместо них провалы?
— Нет.
— Но какие же они тогда?
— Как у мертвеца.
— Скендер, не мучь меня! Если не можешь показать, опиши их нормально: цвет, размер, зрачки… ну пожалуйста.
— Они страшные, Магари.
Ответ мне не понравился, но понравилось, что Скендер назвал меня по имени. Я оставила вопрос с глазами на потом и продолжила опрашивать его по намеченному плану. Когда очередной блок вопросов подошел к концу, я убрала блокнот в сумку и достала из нее пирожки с мясом.
— Испекла для тебя. Попробуй, уважь меня, — глядя в лицо сидхе, сказала я.
Сидхе отреагировал на пирожки как люди обычно реагируют на дохлую крысу и, вскочив, прошипел:
— Не поняла с первого раза? Ничего мне от тебя не надо!
— Зачем так кричать?
Его брови приподнялись, а потом сурово сдвинулись, и Скендер отчеканил:
— Мне. Не нужна. Твоя жалость.
— Это не жалость, это…
— Это жалость! — рявкнул он. — Мерзкая, отвратительная жалость, от которой меня тошнит! Я нахлебался этой жалости вдоволь, слышишь, человечка?
Я уставилась на сидхе, не зная, то ли возражать, то ли плакать. Знала, что будет такая реакция, что сидхе взорвется, когда я вытащу пирожки, но не учла, что мне может не хватить выдержки, чтобы этот взрыв пережить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сидхе, особенно божественные, как Скендер, обладают удивительной способностью: при волнении они заставляют тебя ощутить то же, что сами чувствуют, и это получается само собой. Если они, например, на кого-то сильно злятся, то объект их злости в полной мере ощущает эту злость, тонет в ней, чуть ли не начинает сам себя ненавидеть. В этом и есть основная сложность общения с ними. Поэтому меня так задели оскорбительные словечки Ириана… Чувствительным и впечатлительным натурам общение с сидхе, да и с остальными фейри, противопоказано; друиды настаивают, что вообще всем людям противопоказано общаться с фейри — они даже прожженного циника и сухаря легко доведут до слез.
