— Сейчас со мной все в порядке, — слабым голосом сказала я. — Это все от спешки. Знаете, когда торопишься, чтобы успеть к машине…
— Да что ты такое говоришь! — воскликнула бабушка, хлопнув меня по руке. — Это у тебя грипп, и все тут! Пей чай и будь послушной.
— Андреа, с тобой правда все в порядке? — спросила тетя Мэй. — Мы можем съездить за доктором…
— Не надо! Мне… хорошо. Правда, мне хорошо. Я просто разволновалась. Как здесь жарко!
Хотелось сбросить стеганое одеяло, но бабушка не позволила и еще больше укутала меня.
— У тебя жар! — выпалила она.
Но тетя Мэй, потрогав мой лоб и щеки, сказала:
— Мама, у нее нет жара. Ты же знаешь, что ей страшно холодно. Уильям, что ты думаешь об этом?
Дядя приподнял свои массивные плечи.
— У людей кожа становится холодной, когда случается обморок, верно? Так что это не грипп. Это что-то другое.
— У нее простуда! — стояла на своем бабушка. — Ей нельзя выходить из дома!
Я опустилась поглубже в мягкое кресло и печально уставилась на остатки чая в своей чашке. Бабушка даже не догадывалась, как близки к истине ее слова. Нельзя выходить из этого дома, потому что он ни за что меня не выпустит. Я стала его пленницей. Какая бы сила здесь ни затаилась, она со мной еще не разделалась, и, хотя меня три раза выпустили навестить дедушку, сегодня мне это запретили делать. Быть может, завтра…
Наверно, последние слова я сказала вслух, ибо сейчас заговорил дядя Уильям.
— Посмотрим, дорогая, станет ли тебе лучше. Я сейчас думаю, что мама права. Тебе надо попить горячего чаю и хорошо выспаться. Мэй, а мы поедем дальше, пока время для посещений не истекло.
— А что если ей не станет лучше! Уилл, здесь ведь нет телефона!
— Тогда мы заедем после того, как навестим дедушку. Если Андреа к тому времени понадобится доктор, она нам скажет. Правда, дорогая?
Я еле кивнула в знак согласия.
После того как они уехали, бабушка сняла одеяло с дивана и набросила его мне на плечи. Я уже начала изнемогать от жары и подумала, что закричу. Мне очень хотелось, чтобы бабушка оставила меня и не спугнула следующее «пришествие» из прошлого. Если бы только я могла распоряжаться этими пришествиями. Если бы только можно было вызвать их силой воли и покончить с этим! Но я не могла, так же как не могла не смотреть на сцены прошлого, даже если бы захотела этого.
Вечер тянулся мучительно долго. Бабушка с довольным видом вязала, иногда посматривая на меня и кладя руку мне на лоб. Когда вернулись дядя Уильям и тетя Мэй, я воспользовалась случаем и сбросила с себя одеяла. Бабушка налила им чаю, а они рассказывали о том, как прошел визит к дедушке.
— Сегодня он был очень оживлен. Мы с ним мило поговорили. Конечно, понять ничего не удалось…
Я прошлась по гостиной и собрала одежду, которую выстирала в это утро. Благодаря тому, что бабушка предусмотрительно развесила одежду по гостиной и все время горел обогреватель, она высохла, и я уже собиралась отнести ее наверх.
— Постой, постой! — воскликнула бабушка. — Куда это ты собралась?
— Моя одежда высохла. Я только отнесу ее наверх…
— Ни в коем случае! Уильям отнесет, а ты оставайся у огня.
— Но, бабуля…
— Андреа, дорогая, — ласково сказала Мэй, — с тобой ведь случился обморок.
— Но сейчас уже все в порядке.
Словно защищаясь, я крепко прижала к себе сложенные джинсы и футболку.
— Послушайте, — сказал дядя Уильям, — если девушка чувствует себя хорошо, не держите ее. Она хочет подняться наверх. Ей не помешает немного размяться.
— Хорошо… — неохотно согласилась озабоченная бабушка.
Пока она не передумала, я подбежала к двери и, открывая ее, услышала, что бабушка сказала Уильяму:
— Скажи мне, что говорит врач? Когда Роберт сможет вернуться домой?
Мой дядя подался вперед, собираясь ответить. Он открыл рот, но не издал ни звука. Я бросила взгляд на часы. Они перестали тикать. Плотно прижавшись к двери, я ждала появления остальных. Я огляделась, ожидая увидеть, как исчезнут бабушкины вулвортские покрывала и вместо газового обогревателя покажется ревущий камин. Но этого не произошло.
Где же они?
Бабушка, Уильям и его жена сидели за столом и пили чай, будто беседуя, но они не разговаривали и не двигались.
Я еще раз отчаянно посмотрела на часы. Они молчали.
Однако ничего не происходило.
— Где же вы? — шепотом спросила я.
Наконец я резко открыла дверь и бросилась в темный коридор. Споткнувшись о первую ступеньку, я упала и выронила одежду.
— Подождите… — прошептала я. — Подождите меня!
Я быстро подняла одежду и стала взбираться вверх по лестнице. По пути я дважды падала. Оказавшись наверху, я прислонилась к стене и тяжело дышала. Хотя изо рта шел пар, холод не чувствовался. Я пошарила в темноте и нащупала выключатель. В бледном свете было видно, что дверь ближней спальни приоткрыта. Я настороженно посмотрела на нее и решилась.
Дойдя до порога, я остановилась и заглянула внутрь: холодный мрак и ничего зловещего. Я включила свет. В комнате все предметы остались на своих местах, туалетные принадлежности лежали на стуле.
Я застыла. Платяной шкаф. С ним было что-то не так. Я осторожно направилась к нему, не в силах оторвать взгляд от его дубовой поверхности, отличной отделки и маленьких медных креплений.
Меня вдруг охватил ужас. Я ощутила перемену в комнате. Мне не надо было видеть все, чтобы понять. Это вошло какое-то существо, секунду назад его здесь не было, оно присоединилось ко мне. Воцарилась та же зловещая атмосфера, что и предыдущей ночью. Она просачивалась из всех щелей платяного шкафа в виде зловония. Повеяло духом могил и склепов. Он окутывал меня, вынуждая вздрагивать не от холода, а от страха.
Теперь мне захотелось бежать от дьявольской силы, которая держала этот дом в своей власти, но я не могла сдвинуться с места.
Я уставилась на платяной шкаф и прислушалась, мои глаза напряглись до такой степени, что, казалось, они выскочат из глазниц. Тело напряглось, била дрожь.
Внутри платяного шкафа послышался какой-то шум.
— О боже… — запричитала я. — Пожалуйста…
В шкафу что-то зашевелилось. И вдруг я почувствовала, что моя рука поднимается.
— Не надо…
Я с ужасом наблюдала, как моя рука потянулась к медной ручке и застыла. По велению присутствовавшей в комнате силы она взялась за медную ручку. Мне все стало ясно. Что бы ни скрывалось по ту сторону, я выпущу это…
— Боже, помоги… — простонала я, чувствуя, как по щекам льются слезы.
Моя рука чуть не повернула ручку платяного шкафа.
