Он улыбнулся ей, и от этой улыбки у нее закружилась голова. Как было бы замечательно, вдруг подумала она, просыпаться вот так, рядом с ним каждое утро — всю, оставшуюся жизнь.
— Я тоже, — ответил Робин хрипловатым с утра голосом.
Он по-приятельски положил руку ей на плечо. То есть сначала это был приятельский жест. Потом их взгляды встретились, и они долго с нарастающим волнением смотрели друг другу в глаза.
Медленно, словно против его воли, рука Робина стала спускаться вниз по рукаву. Макси чувствовала, как под его теплой ладонью загорается огнем ее кожа. Ее дыхание участилось, и она вспомнила песню про обжимки — про то, что если уж очень захочется, одежда не будет непреодолимой преградой.
Глаза Робина потемнели, его ладонь остановилась, и он стал большим пальцем гладить чувствительный сгиб ее руки. Макси даже задохнулась от неслыханно острых ощущений.
Робин стал спускать ладонь дальше и, наконец, остановился, обхватив ее кисть. Здесь кожа не была прикрыта одеждой, и пульс Макси бешено колотился под его пальцами.
Разорванная рубашка Робина обнажала ямку у основания его шеи. Макси вдруг захотелось лизнуть эту ямку. Ей захотелось сорвать с него остаток рубашки, чтобы можно было видеть и трогать его худощавое мускулистое тело, которое согревало ее всю ночь. Ей вдруг захотелось быть настоящей индианкой, которой позволено отдаваться мужчине без сомнений и стыда.
Однако сомнений у нее было в избытке. Эти мысли, видимо, отразились на ее лице, потому что Робин резко выдохнул и откатился в сторону.
— Ночь мы провели замечательно, — глухо проговорил он, поднимаясь на ноги. — Вот только утром трудно встать.
Макси дрожащей рукой поправила волосы.
— Может быть, нам не стоило спать рядом?
— Я никогда в жизни не делал ошибок, — возмутился Робин. — Во всяком случае, таких, которым потом не мог найти оправдания.
Макси засмеялась, и все вдруг встало на свои места.
— В следующий раз я выпрыгну из постели, как только проснусь.
— Я рад слышать, что будет следующий раз. Нам надо попрактиковаться.
Улыбнувшись, Макси поднялась с постели и стала готовиться к наступающему дню. Утро было серым и промозглым, но дождь перестал. Робин еще с вечера принес в сарай сухой растопки, и они быстро разожгли перед дверью костер.
В каменном корыте набралось достаточно чистой дождевой воды, и Макси вскипятила чай, а Робин поджарил на заостренной палочке кусочки хлеба. У них еще оставалась ветчина, которую им дала в дорогу миссис Гаррисон, и они с аппетитом отдали ей должное.
Макси стала настаивать свой чай из трав, а Робин спросил:
— Вы не возражаете, если я сегодня побреюсь в сарае? На улице что-то холодновато.
— Конечно, брейтесь.
Макси глянула на его разорванную рубашку, стараясь не замечать оголенной груди.
— Надо будет купить вам новую рубашку. Эту уже не починишь.
Робин скорчил гримасу.
— Да и достаточно я уже ее поносил.
Он достал складную бритву и мыло и встал на колени над котелком, в котором еще оставалась теплая вода.
Робин так же прилежно брился каждый день, как Макси пила свой травяной чай, но обычно он это делал где-нибудь в стороне, чтобы Макси не видела его за бритьем. Наверное, он и сегодня ушел бы куда-нибудь, догадалась Макси, если бы между ними не возникли почти семейные отношения.
— А вам не приходило в голову перестать бриться? — спросила она. — На меня мало кто обращает внимание, а вот у вас слишком яркая внешность. Борода ее изменила бы, и Симмонсу было бы трудней нас выследить.
Робин развел в ладони мыльную пену и размазал ее по щекам и подбородку.
— Борода у меня рыжая, и это еще больше бросается в глаза. Но вы правы, нам надо как-то изменить свою внешность. На нас уже нападали разбойники, теперь за нами гонится Симмонс. Пора нам разработать новую стратегию.
Макси смотрела на него поверх кружки. В зрелище бреющегося на твоих глазах мужчины есть что-то глубоко интимное. Хотя она сотни раз видела, как бреется отец, ей до сих пор не приходило в голову, как важна для облика мужчины щетина на лице.
— Что вы имеете в виду? На дилижанс у нас денег по-прежнему не хватает. Или вы собираетесь заработать их фокусами?
— Мне пришла в голову одна мысль. Правда, наше путешествие затянется, но зато нас трудно будет найти. Вы когда-нибудь имели дело с гуртовщиками?
Робин наточил бритву о ремень, сунул язык за щеку и, натянув кожу, стал сбривать рыжеватую щетину.
Эта щетина щекотала Макси шею ночью. У нее судорожно поджались пальцы на ногах, и она с трудом сглотнула.
— Это те люди, что гонят скот на убой в города?
— Правильно! Города нуждаются в мясе, а Лондон такой большой город, что в него гонят гурты со всей Англии. — Робин вытер сеном лезвие бритвы и принялся за другую щеку. — Большинство скота, который превращается в мясо в столице, поступает из Уэльса и Шотландии.
— Из Шотландии? К тому времени, когда гурт дойдет до Лондона, говядина, наверное, становится очень жесткой.
— Нет, скот перед забоем откармливают на пастбищах в южных графствах. — объяснил Робин. — И это необязательно бычки, хотя им приходится пройти особенно дальний путь. В столицу гонят овец, гусей, свиней и даже индеек, но не на такие дальние расстояния.
— Как можно гнать индеек? — с любопытством спросила Макси.
— Это очень нелегкое дело, — ответил Робин, насмешливо поблескивая глазами. — Зрелище необыкновенное. А в конце дня сотни индеек рассаживаются на ночлег на деревьях.
Макси попыталась представить себе ветви деревьев, склонившиеся под тяжестью спящих птиц, и ей стало ужасно смешно.
— Ну, хорошо, а мы-то тут при чем?
— Гуртовщики избегают дорог, на которых берут дорожный сбор. Путники, у которых негусто в кармане, иногда присоединяются к гуртам. В большой компании идти веселее и менее опасно, а некоторым это просто кажется приключением.
Покончив со щеками, Робин натянул кожу на подбородке, чтобы побрить шею.
Макси зачарованно наблюдала за поблескивающей каплей воды, которая скатилась ему в ямочку под шеей, потом поползла дальше вниз, смачивая завитки волос на груди.
Заметив ее пристальный взгляд, Робин спросил:
— У меня что-нибудь не так?
— Просто женские нервы, — поспешно ответила Макси. — Мне страшно, когда я вижу бритву возле самого горла.
— Я еще ни разу серьезно не порезался, — с улыбкой сказал Робин.
Тремя спорыми движениями он закончил бритье, вытер лезвие и закрыл бритву.
Может, он и не порезался, но вывел ее из душевного равновесия.
— Понятно, — сказала Макси. — Я вижу, что путешествие с гуртовщиками имеет свои преимущества. А где-нибудь поблизости есть скотопрогонная дорога?
