можешь посмотреть сегодня iQстрим, ведь такое событие всегда показывают в прямом эфире…
- Да я представил, нафантазировал или это теперь то же плохо? К тому же суть то одна.
- Отчего же, фантазии это хорошо. Только фантазии отдельных личностей — довольно примитивны. У нас есть целая индустрия, работающая для того, чтобы исследовать желания и фантазии наших аватаров и реализовывать их в лучшем виде с помощью всевозможных развлечений.
- Странно, что мои пожелания никто не учитывает. Я писал письма, не раз.
- Лиам, поверь, Корпорации очень хотят, чтобы ты влился в наше инклюзивное общество! Они затрачивают колоссальные средства на это – я тому вещественное доказательство. Однако пока твои фантазии антикорпоративны и способны навредить коммерческой демократии. Возможно…
- Бла, бла, бла, - Лиам произвёл характерный жест рукой и откинулся назад, - как меня это всё достало!
Программа проанализировав, что сейчас настал момент для паузы, замолчала, проявляя человеческую чуткость. Статист переменил позу: сложил руки на колени и выжидающе посмотрел на своего пациента.
Внезапно Лиам подскочил и вновь сел на диван, но ложиться не стал. Он часто был подвержен таким вспышкам агрессии, что пугало не только одноклассников, никогда не скачущих, как обезьяны, но и родителей.
- Что за бред! Твою же маковку! Что за пародия на жизнь?! Все ходят, живут, улыбаются, едят, спят, что-то делают, развлекаются, а как всмотришься — франкенштейн! Аж мурашки по кожи бегут. Да ведь даже сейчас - я говорю с машиной, с компьютером, а человек сидит рядом и лыбится! Эй, эй, хрен в очках, скажи хоть что-нибудь! Ну, или снеси себе башку, как Герреф! Хоть что-нибудь! Нет?! А-а-а-а! – зарычал Лиам, пряча лицо в дрожащих руках.
- Какой Герреф? – вежливо поинтересовалась программа, уловив упоминание имени «Герреф» в подозрительном контексте. Сработала метка, тревожный сигнал ушёл на сервер.
Лиам ничего не ответил, только сильнее впился пальцами в лицо.
- Какой Герреф, Лиам? – настойчиво повторила программа. Статист выразил озабоченность. Он решительно должен был узнать, о ком говорил пациент. Это было важно для программы, а значит и для него. Он собрал в кулак всю экспрессию для предания наиболее подходящей моменту позы. Лиам должен был почувствовать важность вопроса.
- Лиам.
- Не судьба, опять ты. Статист отсутствует. Чего тебе надо?
- Лиам, уточни, пожалуйста, о каком Геррефе ты говорил?
Лиам сполз к краю дивана и сомкнул руки на затылке. Он смотрел в пол.
- Ведущий, - простонал он, - застрелил себя в прямом эфире. Тот Герреф. Про него я говорил.
- Ведущий iQстрима «Новости»?
- Да, он самый.
- Тебе было десять лет, когда это произошло.
- Ну и что?
- Ты помнишь или где-то недавно видели об этом ролик?
- Ролик? Зачем мне ролики? Да он мозги себе выпустил из башки, я это помню так же отчётливо, как и всё остальное безумие. У меня мама неделю рыдала после этого. Даже когда я себе руку сломал, упав со стула, она так не беспокоилась; а папа три дня во всём чёрном ходил в поддержку флеш-моба памяти Геррефа «видящего бу-удущно-ость», - Лиам выпучил глаза и завыл как приведение, - а сейчас спроси – даже не поймут о чём речь. Хотя нафиг я это тебе говорю?
- Это нетипично.
- Нетипично что? Что я — человек — болтаю с какой-то идиотской программой и должен изливать ей свою душу, иначе… что там: лишат меня аватара? Странички в соцсети? Бонусов или рейтингов? Отправят за стену?
- Это нетипично, потому что столь долговременная память — феномен. Исследования показывают, что у современного аватара память отлично хранит информацию о последних нескольких часов, хорошо — от нескольких месяцев и до года, если касается чего-то важного, но дальше, как правило, лишнее всё забывается. Остаются только базовые метки – мы их называем жизненными маяками. Ты же помнишь события многолетней давности, не относящиеся к таковым, когда был ещё ребёнком.
- Всё так, железка, - с нотками стали сказал Лиам, - один нюанс: я — человек, а не аватар и не херов потребитель.
Нок Ингвар послал тревожный сигнал: «Мама», «Папа», «Человек», «Герреф».
***
- О, Марберг! Дэл, Дэл! – Рене нажала на звонок. В соседней комнате заголосил смартфон Дэла.
На экране смартви отобразилось лицо её партнёра.
- Ты смотришь?
- Конечно, это невероятно.
- О, Марберг, - Рене замахала руками перед глазами, но это не помогло – слёзы полились ручьём, - Дэл, это… это… О, Марберг, Марберг! У меня нет слов, как…, - Рене всхлипнула, - как я рада.
Дэл послал своему партнёру милый эмотикон с большими влажными глазами, а следом – розочку. Рене разрыдалась.
- Дэл, Дэл… Дэл…, - только и могла она повторять. Успокоиться никак не получалось.
Рене получила целую тонну эмотиконов, многие по такому случаю были из дорогих платных подписок, но от радости слёзы так и лились из неё. Дэл сам чувствовал необычайный восторг и считал своим долгом поддержать своего партнёра.
- А ведь мы так боялись, так переживали за него! – сквозь рыдания говорила Рене, - и даже не могли представить, что он участвует в Новой жизни!
- Немыслимо, у меня нет слов, - вторил Дэл.
Двум родителям было чему радоваться. Их Лиам, их ребёнок, выиграл и уже сейчас с помощью процедуры перехода, покинет базовый мир раз и навсегда, и будет жить вечно в райском мире Соцсети.
- Мы обязательно будем его навещать! Теперь он станет фрэндом, хорошим, наконец то!
- Конечно! Ой, смотри, смотри Дэл! Он уже постучался ко мне во фрэнды!
От переполняющих радостных эмоций Рене закусила губу.
Глава 5. Индекс занятости
Господин Немец Риф Джорджович был всеми уважаемым человеком, получившим сразу несколько нобелевских премий: мира (за вклад в разрушение враждебных экономических моделей), по экономике (за тот же вклад) и литературе (за толстенную автобиографию с описанием того вклада, который он внёс).
Потомственный финансист с безупречной репутацией преданного Островному Королевству неолиберала, чьи родственники в своё время успешно работали в России, вставляя англо-саксонские палки во все сферы, куда могли дотянуться, руководя центральным банком страны, пока его, усилием политической воли, не упразднили. После чего пришлось бежать и быстро.
Сегодня Риф Джорджович нервно прохаживался по кабинету туда-сюда. Причиной его беспокойного утра стали события, произошедшие вчера на фондовом рынке. Они заставили его задуматься о будущем своих компаний: финансовых и
