до управления, она, не разбирая дороги, вихрем взлетела по лестнице на второй этаж и ворвалась в приемную.
При виде ее секретарша вскочила с места:
– Ульяна Сергеевна! Стойте! Денис Андреевич занят!
Не реагируя на нее, Ульяна рванула дверь, вошла в кабинет и решительно подошла к столу, за которым сидел Тягачев.
– Почему уволили Дюкову?!
Он медленно поднял глаза и закашлялся. Потом достал носовой платок и, не спеша, вытер губы.
– Садись.
Ульяна опустилась на стул и повторила глухим от волнения голосом:
– Денис Андреевич, за что вы уволили Дюкову?
– За то, что она преступила рамки дозволенного.
– Я не понимаю.
– Она не имела права проводить несанкционированные поиски и ревизии. Тем более переправлять результаты за пределы предприятия.
– Дюкова выполняла мое распоряжение.
Тягачев опустил глаза, и его лицо побагровело. Выдержав паузу, он произнес:
– А ты кто такая?..
Вопрос был провокационный и рассчитанный на ее бурную реакцию, однако Ульяна спокойно проговорила:
– Мажоритарный акционер предприятия.
– Мажоритарный акционер – твой брат. А ты – дырка от бублика.
Ульяна немного помолчала, вынула из сумочки телефон и набрала Кириллу:
– Ты помнишь нашу договоренность?
Он, как и предполагалось, не сразу понял.
– Прости… Много работы, и я…
Ульяна настойчиво перебила:
– Этот вопрос для меня очень важен!
– Ну хорошо. Какая договоренность? Относительно чего?
– Когда я отдавала тебе свои акции, о чем мы договорились?
– Что ты будешь иметь право влиять на мои решения.
– Мне нужно, чтобы на заводе восстановили уволенную сотрудницу.
– Будет лучше, если с этим вопросом ты обратишься к Тягачеву, – сказал Кирилл.
Ульяна взглянула на Тягачева и уловила вибрации беспокойства. Он поставил себя в невыгодное положение, когда отступление будет трактоваться как слабость. На секунду в ней шевельнулось сочувствие – все же болен, но отступать было некуда. Она не могла переложить на чужие плечи ответственность за собственный поступок.
– Я говорила с Тягачевым. Он отказал.
– Для этого есть причины? – осторожно поинтересовался Кирилл.
– Нет, никаких. Зам главного бухгалтера выполняла мое поручение и за это была уволена.
– Странно… – сказал Кирилл и спросил: – Ты сейчас где?
– В кабинете у Дениса Андреевича.
– Он рядом с тобой? Передай ему трубку.
Ульяна молча протянула свой телефон, и Тягачев взял его.
– Здравствуй, Кирилл. – Выслушав несколько фраз, он ответил: – Ну хорошо. – И положил трубку на стол так, словно ему было неприятно присутствие Ульяны и он хотел минимизировать взаимодействие с ней. Но все же ему пришлось сказать ей несколько слов:
– Дюкову в должности восстановят.
– И ей не будут чинить препятствия, – подсказала Ульяна в расчете на положительный ответ.
– Не будут.
– Ее не уволят при первом удобном случае.
– Я сказал! – прикрикнул Тягачев. – Дюкова будет работать. Точка! Необязательно было привлекать к разговору своего брата-молокососа!
Ульяна взяла телефон и, продемонстрировав экран, сказала:
– Вы забыли нажать отбой. Боюсь, что молокосос услышал ваши слова.
Тягачев хватил кулаком по столу и злобно выругался:
– Черт! Все одно к одному!
Вернувшись в пансионат, Ульяна забрала на ресепшене ключ от комнаты заседаний и, расположившись там за большим столом, разложила копии договоров. К тому времени, когда появился Богданов, она изучила отчет и сделала выводы.
– Вы уже здесь? – Следователь прошел к своему столу. – Меня предупредили, что ключи у вас.
– Есть результат по финансовой деятельности Флеера. – Ульяна кивнула на документы. – Судя по всему, он еще тот проходимец. Зарабатывал на всем, даже на покупке одежды для Тягачева – выдавал рыночный ширпотреб за фирменные бренды.
– Главное, Тягачев был уверен в том, что надевает фирму. Самодовольных, богатых дураков проще обманывать.
– И знаете, – продолжила Ульяна. – Возвращаясь к скандалу в номере Гуровых, я склоняюсь к тому, что Елена Петровна ругалась с Флеером.
– Зря. – Богданов сел за стол, деловито огляделся и, в попытках сосредоточиться, передвинул пару предметов.
– Почему?
– Флеер сдал биоматериал.
– И что показал анализ?
– Гурова царапала кого-то другого. – Богданов тяжело вздохнул. – Теперь это факт.
– У нас остается Милана. Они могли договориться…
– Нет! – перебил ее следователь. – Не могли.
– А как же утерянные девятнадцать минут?
Богданов раскрыл папку и протянул ей листок:
– Вот, читайте.
– Что это? – Ульяна с опаской отодвинулась. – Лучше расскажите мне своими словами.
– Это показания охранника, который, делая обход территории, наткнулся на парочку, совокуплявшуюся в кустах. Прошу прощения, но он так и написал. И это было в день убийства Гуровой между одиннадцатью часами и половиной двенадцатого. Вот вам ваши девятнадцать минут.
– Какая-то ерунда… – Ульяна на мгновение замолчала, потом продолжила: – Они только что вышли из коттеджа, где явно не книжки читали. Зачем через десять минут лезть в кусты, чтобы заняться сексом?
– И я на это отвечу. – Богданов усмехнулся. – Во-первых, желания нас не спрашивают. Во-вторых, женщина, практикующая ролевые игры, свободна в своих желаниях.
– Ну что же… – Ульяна расстроенно вздохнула. – Все говорит о том, что эта версия отработана.
– А другой у нас нет, – дополнил следователь. – Вот такая у нас печалька. Есть еще одно соображение, которое ставит меня в тупик.
– Неужели? – с очевидной издевкой поинтересовалась Ульяна.
– Зря язвите, – спокойно заметил следователь.
– Так в чем же там дело?
– Документы на развод, которые доставили Гурову. Я сделал официальный запрос в адвокатскую контору «Фейгин и сыновья». Если они фальшивые, то настоящий убийца рассчитывал этим подставить Гурова.
– Должна признаться, что я тогда очень удивилась.
– Почему? – спросил Богданов.
– По многим причинам. Если по порядку, во-первых, Елена Петровна очень любила мужа.
– Во-вторых?
– Гуровы обслуживаются в другой адвокатской конторе. Помните, на допросе Гурова представлял адвокат Аксенов?
– Давайте, что там у вас третье?
– С адвокатским бюро «Фейгин и сыновья» договор у Тягачева. Номинальная хозяйка бюро – его жена, Маргарита Леонардовна Фейгин. Но, поскольку Марго занимает высокий пост в правительстве Московской области, формальным хозяином числится ее двоюродный брат.
Богданов покрутил головой, не понимая, как встроить этот факт в общую картину расследования.
– Теперь нам следует разобраться с этим моментом и выяснить, причастен ли Тягачев к преступлению.
– Мне бы не хотелось иметь к этому отношения, – проговорила Ульяна. – Я только сегодня имела с ним неприятный разговор.
– И что явилось предметом? – заинтересовался следователь.
– Информация, которую я получила от Дюковой в обход запрета Тягачева.
– Насчет похорон?
– И не только.
– Смотрите, как интересно! – воскликнул он. – У нас прорисовывается новая версия!
– Вы про Тягачева? – удивилась Ульяна. – Не говорите глупости!
– Кажется, мы с вами об этом уже говорили. Труднее всего заподозрить в преступлении близких тебе людей, – серьезным тоном произнес Богданов. – Не стоит вам идти на поводу стереотипов.
– В таком случае надо выяснить, где находился Тягачев в момент ссоры с Еленой Петровной и в момент ее
