Откинув фату, я играл ее пышными рыжими волосами. Сегодня я стану ее мужем, она – моей женой. Эта ночь будет первой в бесконечной веренице счастливых лет. Этой ночью я научу ее любить так, как ей и не снилось и не мечталось. Любить так, как не может любить ни одна женщина на Земле…
Мои губы целовали ее рот, щеки, подбородок и наконец коснулись горячего шелка ее шеи. Мое прикосновение доставило ей истинное наслаждение и она тихо охнула с удивлением только что проснувшегося в ней, не знакомого ранее чувства; дыхание ее участилось.
– Лорд Страд! – Кто-то звал меня из-за калитки, но туман смягчал и приглушал его голос.
Не теперь, не сейчас…
Ее тело было так близко от меня, она откинула голову назад. Я с легкостью ее поддерживал. Она весила не больше, чем лебедь, плывущий среди своих собственных отражений, скользящих по поверхности озера.
– Лорд Страд, идите сюда!
Татра напрасно старался разлучить меня с той, ради которой я отдал все на свете, душу продал дьяволу…
– Убийство, Страд!
…ради которой я убил брата. Я не обращал на него внимания. Сердце Татьяны билось так же быстро, как и мое. Я слышал его удары, напоминающие мне грохот грома летней порой.
– Измена!
Он бродил вокруг нас в тумане. «Черт бы тебя побрал», – мысленно заорал я.
Татьяна в моих руках съежилась от страха, тело ее напряглось.
– Страд? Что?…
– Ш-ш-ш, он уйдет. Я прикажу ему уйти.
Она стала сопротивляться. Я освободил ее и она отступила на шаг назад, восстанавливая потерянное равновесие. Воздух с хрипом вырывался из ее груди, как у пробежавшего дистанцию бегуна. Ее пальцы вцепились в шею, куда секунду назад я так страстно ее целовал.
– Старейший, что?… – Она встряхнула головой, как будто отгоняя от себя какое-то наваждение. – Нет, мы не должны делать этого. Я поднял руку ладонью вверх.
– Все в порядке. Это судьба.
Она боролась с желанием взять мою руку и нахлынувшими на нее воспоминаниями о потерянной любви.
– Но Сергей…
– Он умер. Ты смиришься с этим и полюбишь меня.
– Старейший, он мертв! Как ты смеешь говорить мне такое?
– Ты свободна. Мы оба свободны. Татьяна, возлюбленная моя, я дам тебе…
Но как только она внезапно вспомнила Сергея, лицо ее сморщилось.
– Нет!
Ее горе должно изжить само себя. Теперь я это понимал. Любое давление с моей стороны только все испортит. Понадобится время, чтобы она пришла в себя. Но у меня есть время. У меня больше времени, чем у любого, живущего на земле.
Я могу подождать. И я буду ждать.
– Страд!
Мое имя выкрикивали уже несколько голосов, рыча, как в экстазе на поле боя три года назад. На этот раз вопли вперемешку с визгом и плачем женщин и детей, а также стуком и лязгом металла неслись из часовни.
Да что, черт бы их всех побрал, там происходит?
Из завитка тумана неожиданно вынырнул Татра. Его парадный мундир был разорван в клочья и забрызган кровью, от меча осталась только половина.
– Измена, повелитель, – выдохнул он. – Предатели Дилисния убивают всех подряд.
– Где мои воины? – За каждым гостем наблюдали два солдата моей армии.
– Без сознания. Отравлены, я думаю. Люди Дилисния рубят им головы. Некоторые из нас выбрались наружу. Они не смогут найти нас в такой темнотище. Одно из окон часовни распахнулось и осколки стекла посыпались вниз. Кто-то стулом пытался пробить себе дорогу на улицу. Мы пригнулись к земле, прячась от света. Мои пальцы вцепились в рукоятку меча, но Татра остановил меня.
– Поздно, повелитель. Они все хорошо продумали и подготовили. Спасайтесь, пока возможно.
В ответ я прохрипел что-то о трусости и недостойности такого предложения, но посмотрел на Татьяну. Я должен был уберечь ее от опасности.
– Конюшни не заняты?
– Не знаю.
– Разузнай. Давай, шевелись. Собери всех, кого найдешь. Если конюшни закрыты, мы будем пробираться к воротам.
– Да, повелитель. – Он убежал.
– Пойдем, Татьяна. – Я схватил ее за руку.
– Нет! – Она оттолкнула меня. – Я остаюсь здесь, с Сергеем.
Неподходящий момент, чтобы валять дурака. Я сжал ее пальцы и потащил ее прочь, подальше от часовни. Туман рассеялся и стали видны стены замка и звезды. Их серебристый свет, почти такой же яркий, как и дневной, освещал дорогу, но Татьяна то и дело спотыкалась, как будто плохо видела.
– Нет, Старейший. – Она упиралась и старалась освободить руку. – Я остаюсь с ним.
– Как долго? Ты думаешь, они разрешат тебе жить?
– Я надеюсь, они этого не сделают.
Она вырвалась от меня. Я ринулся, чтобы не дать ей уйти. Но она отпрыгнула в сторону и побежала. Я закричал ее имя. Она, похоже, меня не слышала. Она устремилась к низким воротцам, ведущим на смотровую площадку.
Нет…
– Татьяна!
Я почти что догнал ее, но она мчалась со скоростью молодого оленя. Я схватил развевающийся шлейф ее платья, но она оторвала его без колебаний и перемахнула через низкую стену.
Один прыжок и нет ее. Я перегнулся вниз, но поймал только воздух.
Нет ее.
В долине клубился сошедший с гор туман. Хрупкая фигурка Татьяны, крутясь и переворачиваясь, летела ему навстречу, и из его лохмотий к ней с жадностью тянулись белые скрюченные пальцы, руки. Она неслась головой вниз прямо в их объятия.
Она не переставала пронзительно кричать.
Имя Сергея. Мое имя. Ни то ни другое. Я не мог сказать. Я даже не слышал своего собственного крика. Он отскакивал от стен замка и туман, в котором сгинула моя любовь, с готовностью пожирал его.
Потом… тишина.
Потом… хохот.
Этот хохот. Всеми голосами сразу. Ее голосом.
Колотя руками по ушам, я завопил, чтобы заглушить их, но они прочно засели у меня в голове и ничто не могло их остановить. Я отпрянул от стены и упал на колени.
Тьма, ужасней той, что была прежде, снизошла на меня, на мир, укрывая все и вся без исключения. Навсегда. Я еще не был знаком с настоящим отчаянием. Тяжелее, чем гора, оно навалилось на меня, придавило к земле, растерло в пыль.
– Этот червяк похож на одного из фон Заровичей, – произнес кто-то с издевкой.
Нет. При чем тут фон Зарович? Я – просто несчастный, который все потерял, у которого ничего не осталось. Ничего. Человек, убитый горем, которого не высказать словами.
Мои мучения были так велики, что я даже не почувствовал, как в меня вонзилась первая стрела.
Вторая воткнулась в спину и я растянулся на земле. С трудом встав на ноги, я уставился невидящим взглядом на башенки. У маленьких окошек стояли лучники с колчанами, полными стрел, и целились в меня.
Несколько человек выбежали на смотровую площадку. Все одеты в цвета Дилисния. Все готовились стрелять.
И один за другим они выпустили в меня стрелы. Я взял себя в руки и не уклонился от них, приветствуя их. Меня охватило то же безумие, которое уволокло в бездну Татьяну. Скоро это кончится. Я заплачу этой незначительной болью за забвение. Даже ад не сможет изобрести для меня пытки хуже той, которой я подвергся сегодняшней ночью. Стрелы, стрелы. Они были ничто по сравнению с тем отчаянием, которое раздирало мое сердце. Но смерть почему-то не торопилась мне навстречу, я должен заставить ее поспешить. Схватив одну из стрел, я вырвал ее из тела. Меня как будто ошпарили кипятком и я закричал. Из дыры хлынула кровь, но не так сильно, как я ожидал. Я вырвал еще одну стрелу. Некоторые попятились. Те, кто посмелее, остались на месте и опять прицелились. Я смотрел им в лицо, поощрял их и одну за другой вытаскивал из себя их стрелы. И ломал их на две половинки. Я был похож на зверя в ловушке, который отгрызает себе лапу, чтобы обрести свободу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
