Через несколько хриплых вскриков Джерри обессиленно сполз по стене, а Аргза подошёл к Сильвенио и оценивающе провёл ладонью вверх по его спине. Он нырнул в сторону, избегая прикосновений, и подошёл к Джерри, чтобы помочь ему встать. На Аргзу, в хлам пьяного, судя по шальному взгляду и пахнущему винными парами дыханию, он старался не обращать внимания.
— Ты в порядке? — спросил он у друга тихо.
Тот невнятно что-то промычал — похоже, это было извинение. За что, Сильвенио так и не понял, но всё же с трудом поднял шатающегося механика на ноги, отмечая про себя с неудовольствием, что механик тоже весьма далёк от трезвости.
— Зачем ты опять напился? — прошептал он, придерживая его за плечи. — Ты разве забыл, что дал мне обещание на прикасаться к алкоголю, пока это не случится?
Джерри вскинул на него взгляд, но ответить не успел. Аргза подошёл сзади, на удивление беззвучно, и мощной затрещиной отправил Сильвенио в другой конец кабины. Потом, не церемонясь, пинком ноги вышиб так и не обретшего способность нормально двигаться механика и заблокировал изнутри дверь. Глаза у него были совершенно мутные и дурные — то ли от злости, то ли от не до конца прошедшего возбуждения, то ли от того, что обеим этим эмоциям изрядно подливал масла в огонь алкоголь в крови.
— Так-так, — Аргза пнул его под рёбра, вызывая одновременно пугающий хруст и отчаянный крик. — Что ты, чёрт возьми, делаешь, по-твоему?!
Сильвенио, корчась на полу от боли, начал лихорадочно размышлять, в чём он на этот раз виноват. Пришёл к выводу, что Аргза разозлился из-за того, что он сейчас проигнорировал его так называемое приглашение, выраженное тем касанием, но… но мельком выцепив из затуманенного сознания общий поток мыслей варвара, он вдруг понял, что тот бесится совсем не из-за этого. А всего лишь из-за того, что он помог Джерри. Странно, очень странно. Неужели ревнивого варвара так задело равнодушие Сильвенио по отношению к тому, что он имел секс с кем-то другим? Неужели он всерьёз считал, что Сильвенио так уж сильно нравится считать эту "привилегию" исключительно своей?
Это было бы даже смешно, наверное, но в тот вечер ему было определённо не до смеха.
Утром у Аргзы предсказуемо наблюдалось похмелье: он был хмурый и периодически потирал виски. Сильвенио, еле ходивший после вчерашнего, не сказал ему ни слова, привычно скрываясь от любых разговоров за работой. Всё тело ломило, некоторые мышцы были порваны, про рёбра и говорить нечего было, и двигался он с трудом. Дышал он хрипло и со свистом, но Контроль пока помогал мыслить ясно. Уж яснее, во всяком случае, чем мыслил сегодня заметно морщившийся даже от звука мягкого стучания пальцев по клавиатуре пират.
— Эй, — позвал Аргза, когда молчание затянулось. — Я был пьян вчера.
Сильвенио глянул на него с досадой, делая перерыв.
— Сир, не думаю, что упоминание столь очевидного факта сейчас актуально.
Аргза раздражённо дёрнул его за руку на себя, нахмурившись ещё больше.
— Не выделывайся. Я имел в виду, что не слишком хорошо себя контролировал. И я не хотел на тебе срываться.
— Это такое извинение, милорд?
Короткий злой рык заставил его заткнуться и рефлекторно вжать голову в плечи в ожидании удара. Но Аргза, к его удивлению, только поднялся с кресла — и толкнул в него не ожидавшего этого Сильвенио. Затем наклонился и зачем-то зажал его рот ладонью, жёстко сжимая ему челюсть.
— Мне проще делать так, чем потакать твоему новому внезапному пунктику насчёт этих извинений, — пират как-то пугающе усмехнулся.
И — без предупреждения послал по его телу через свою ладонь волну непонятной магии. На долгую минуту все вчерашние повреждения взорвались болью так, словно его пропустили целиком через мясорубку, и Сильвенио закричал, вцепившись в подлокотники кресла до побелевших костяшек пальцев, но рука варвара продолжала зажимать ему рот, не позволяя орать слишком громко.
Зато, когда Аргза, тяжело дыша почему-то, убрал руку, Сильвенио вдруг обнаружил, что никакой боли больше нет и в помине. Мышцы и рёбра срослись, ткани восстановились, исчезли даже синяки. Правда, почему-то царапало сухостью в горле и нещадно ныла голова, что вкупе с вяло дёрнувшимся желудком наводило на подозрения о передавшемся ему каким-то образом чужом похмелье, но, по крайней мере, это было ещё терпимо. Аргза выдернул его из своего кресла и снова уселся туда сам, с хрустом потянувшись. Очевидно было, однако, что этот ритуал отнял у него слишком много сил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В расчёте пока, — заявил варвар безапелляционно. — Не думай, что я буду проделывать такое часто.
Сильвенио отвернулся к консоли и спрятал затаившуюся в уголках губ улыбку. Два — ноль, посчитал он. А потом добавил мысленно: это если только принять за "ноль" все те случаи, когда выигрывал Аргза.
Джерри вечером уже на пороге комнаты механиков встретил его словами:
— Выходит, я зря переживал вчера, и он тебя как-то вылечил всё-таки.
Сильвенио пожал плечами, как бы не понимая, что тут такого, потом кивнул и прошёл внутрь, заперев за собой дверь. На всякий случай пошарил по комнате взглядом в поисках извечных пивных бутылок, но ничего не нашёл и кивнул ещё раз, уже одобрительно. От механика его жест не укрылся.
— Да успокойся ты, я не буду больше пить! Я прекрасно помню, что нам предстоит вскоре. И, кстати, свою часть работы я уже выполнил — пропаганда нашего плана прошла успешно. Рабочие с нами, солдат спрашивать не стал, потому что их-то, по-моему, как раз всё на этом корабле устраивает.
— Хорошо. А ты сказал им, что мы не должны его убить в итоге? Чтобы не было разочарований? Как-то мне не верится, что они… поддержат более гуманный путь решения проблемы…
Джерри непонятно улыбнулся, не отвечая. Сильвенио резко нахмурился:
— Джерри… Я уже говорил тебе, что…
— Что не собираешься участвовать в убийстве, я помню, да-да. Не боись, никто никого не убьёт. Всё будет хорошо и… кхм… гуманно. Верь мне, брат.
Сильвенио не то чтобы особенно верил, потому что рыжий механик явно что-то темнил. Но у него, в общем и в целом, просто не было выбора. Если он откажется участвовать уже теперь, когда всё уже почти готово, то восстание просто поднимется без него, и тогда уж совершенно точно будут жертвы. А так у него хотя бы оставался шанс проследить, чтобы вся эта задумка не унесла ничьих жизней — в чём-то он всё же продолжал оставаться наивным идеалистом.
— Ладно, я полагаюсь на тебя.
— А я — на тебя, — Джерри смущённо запустил руку в свои короткие волосы, прочёсывая их пятернёй в попытке успокоить какие-то свои мысли. — Послушай, вчера… я был пьян.
Сильвенио невольно закатил глаза.
— Он сказал мне то же самое с утра. Практически слово в слово.
Конопатое лицо Джерри приобрело ещё более смущённое выражение.
— Не сомневаюсь, но… Я должен сказать тебе ещё кое-что. Я был не совсем пьян, я… прекрасно осознавал, что творю. Алкоголь мне просто храбрости придал. Я намеренно его вывел из себя, потому что… хотел ещё раз, ну… понимаешь? Последний раз…
Слушать это было тяжело и как-то неприятно. Сильвенио не понимал, зачем механик вообще рассказывает ему всё это. Отчасти он мог ему даже посочувствовать, потому что у него сохранились ещё воспоминания о том, каким невыносимо желанным Аргза казался ему под воздействием природного афродизиака, но вот то, с каким упорством другие люди плевали на доводы разума, лишь чтобы удовлетворить желания плоти, приводило его в недоумение.
— Мой друг, не надо передо мной оправдываться, ладно? За это ты несёшь ответственность только перед самим собой. Мне, конечно, жаль тебя, потому что ты сам же от этого и пострадал в итоге, но… это всё-таки только твоё дело.
— И ты совсем не ревнуешь?
— Ревность — это…
— …слово не твоего народа, я знаю. Ты не умеешь ревновать, я и забыл. Ты вообще ничего более-менее человеческого, кроме страха, чувствовать не умеешь, по-моему. Чёрт, и что он в тебе нашёл вообще?
