же, моя смерть парадоксальна.
— Почему? — спросила Сенера, обнаружив вдруг, что она даже не дышала, пока Лионель рассказывал о древнем артефакте, руководившем жизнью всех ледяных ведьм и ведьмаков.
— Потому что ледяное сердце приняло меня как своего раба. А значит, оно нашло наследника сразу же, после моей смерти! Возможно, наследник ещё не пришёл к сердцу, но этот выбор нельзя отменить. Рано или поздно… Но этого просто не может быть!
Сенере хотелось ещё раз повторить свой вопрос — почему же нет? С его вдруг Лионель Доре считает себя таким непобедимым?
— Ну ведь короли и раньше умирали, — протянул Джеймс. — Но они не становились рабами, верно?
— Верно, — согласился Лионель. — Умирали и простые ведьмы и ведьмаки, и тоже не становились рабами. Но я замерз. Замерз так, как замерзают рабы ледяного сердца. А это невозможно. Рабы ледяного сердца подчиняются только самому сильному. Ледяной Король должен быть могущественнее их всех. А сила вырождается. Я слабее своего отца. Мой отец был слабее моего деда. И моя младшая сестра, и уж тем более мои дети — все они не обладают такой силой, которой обладал я. Или они обманули меня, или каким-то чудом заполучили магии больше, чем позволено…
— Но с чего ты это взял? — Сенера сама не знала, почему так легко перешла на простое "ты", позабыв об уважительном "господин Доре".
Впрочем, уважение? Вот уж чего-чего, а этого она по отношению к Лионелю отчего-то не испытывала совершенно.
— Потому что то, что меня приняли как раба, означает лишь одно. Новый Ледяной Король сильнее меня, — усмехнулся Доре. — Этого не мог ожидать никто, — он зажмурился. — Если это так, то наша магия нарушает все правила, в которые мы верили прежде. И надо найти нарушителя. Надо узнать, как я умер. Возможно, — Лионель задержал дыхание, и Сенера впервые подумала, что он и вправду больше мертв, чем жив, — это поможет всем нам высвободиться из-под власти ледяного сердца. А может, всех нас пленит? Так или иначе, а теперь каждый ледяной ведьмак и каждая ледяная ведьма чувствуют изменения. Мир перестал быть прежним. А ведь новый Король ещё не нашёл сердце…
Лионель умолк, очевидно, осознав, что больше ничего сообщить и не может, и Сенера не сдержала раздражённый, разочарованный вздох. Надо же, делать такую тайну из рассказа, который ровным счётом ничем не помог. Какое им с Джеймсом дело до ледяных королей и их жизни? Единственное, о чём сейчас могла думать Сенера — это о холоде, который сковывал её сердце, подкрадывался всё ближе, пока она лежала в кровати и пыталась укрыться одеялом, отогнать от себя мерзкое ощущение сковывающего тело льда. Это было ненормально… Неужели и вправду ледяное сердце вышло из-под контроля, и она, как любая ледяная ведьма, чувствует это на себе?
Но почему настолько сильно? Сенера не могла быть очень могущественной ведьмой. Её мать никогда не отличалась особенными способностями, иначе Лионель Доре, как Ледяной Король, обязательно отслеживал бы её жизненный путь, всё равно ведь он здесь жил!
Воцарившаяся в огромном зале тишина действовала на нервы. Пространство между ними наполнилось магией, потрескивающей от каждого случайного вздоха и реагирующей практически на любое движение. Сенера чувствовала, как её собственный дар рвался на свободу. Впервые в жизни она чувствовала, что не способна полноценно держать его в узде, и это, признаться, было удивительно. Сенера привыкла чувствовать себя хозяйкой собственного тела, повелительницей всех лишних эмоций, которые только могли у неё возникнуть. Не в её привычках было терять контроль над силой, тем более в те моменты, когда она действительно становилась опасна.
Джеймс, должно быть, удовлетворившись ответом Доре, разжал кулак, и Лионель шумно втянул носом воздух, пытаясь ощутить, какова его новообретённая свобода на вкус. На губах мужчины заиграла странная улыбка, словно он был в предвкушении чего-то, но она погасла в ту же секунду, когда Лионель встретился взглядом с Сенерой. Что-то в девушке его смутило.
— Я надеюсь, — проронил он, стараясь оставаться спокойным, — что наш договор остаётся в силе? И вы станете искать убийцу. И узнаете, как он сумел убить меня.
— Да, — кивнула Сенера. — Это очень интересное дело. По крайней мере, если мы сумеем его раскрыть, заработаем себе хорошую репутацию.
— А если не сумеете? — вскинул голову Лионель.
То она превратится в кусок льда, и ей будет всё равно.
— То единственный журналист, который будет о нём знать, точно не напишет обо мне разгромную статью, — вместо этого со смехом ответила Сенера. — Так что, я думаю, наша проблема решена. Но мне бы хотелось знать круг подозреваемых. Возможно, это потенциальные наследники? Сколько у вас, — она опять забыла о фамильярном "ты", которое использовала несколько минут назад, — детей? Братья, сестры? Мы уже знакомы с госпожой Кристин Доре, но…
— Я не желаю об этом говорить.
Лионель поднялся со своего места, отряхнул белоснежный костюм, словно в этом царстве снега и льда хоть что-нибудь могло его испачкать, повернулся к Сенере и Джеймсу спиной и уверенно зашагал прочь.
— Что значит не желаете об этом говорить?! — возмутилась Сенера и, подобрав юбки не слишком удобного платья, бросилась за ним. — Но ведь это может быть важно. Любой следователь сначала расспрашивает о кругу подозреваемых!
Откуда б то ей, конечно, об этом знать, если её образование заключается в чтении нескольких детективов, которые удалось умыкнуть из городской библиотеки, ведь на покупку папенька всё равно не дал бы денег! Но Сенера не сомневалась в том, что именно эта стадия является очень важной, часто даже ключевой во многих расследованиях.
И в своём собственном исключать её не собиралась.
— Постойте! — окликнула она Доре, когда не услышала от того ни слова ответа, и ускорила шаг. — Подождите! Я ведь говорила, что если вы будете умалчивать от нас с Джеймсом важную информацию, то мы не сможем раскрыть это дело…
Наплевав на правила приличия, девушка уцепилась в рукав Лионеля, заставляя его оглянуться, и заглянула в его бесцветные глаза. — Вы просто обязаны рассказать нам правду!
— Я ничего никому не обязан, — вяло отозвался он. — И не желаю продолжать этот разговор.
— Что значит не желаю?! — возмутилась Сенера. — Вы хотите, чтобы мы нашли преступника?
— У меня только одна сестра, — холодно произнес Лионель, — и трое детей. Но я не стану говорить, кто они и как их найти, потому что они совершенно точно не замешаны в этом преступлении. Я уверен в крови своего рода. Моя сестра… возможно, и хотела бы власти, но уж она-то точно не сильнее меня! Так что исходите из той информации,
